Сара Крейвен - Опытный соблазнитель

– Ну, к чему это лицемерие? – мягко сказал он. – Если бы нам не помешали, наше преимущество было бы взаимным. И ты прекрасно об этом знаешь.

– Я была сама не своя, – слабо защищалась Мадди. – В отличие от тебя. Ты-то прекрасно знал, что делал.

Он пожал плечами:

– Я хотел заняться с тобой любовью. Это не секрет.

– Несколько часов воздержания уже не под силу? – сказала она, смерив его презрительным взглядом. – Когда… когда я смогу уехать отсюда?

– Сожалею, но решение по-прежнему находится не в моих руках. – Он снял с крючка и протянул ей белое махровое полотенце. – Вода, наверное, уже остыла. Не хочу, чтобы ты простудилась.

Вздохнув, он перекинул через штангу полотенце и вышел из ванной комнаты.

Мадди не стала заставлять себя упрашивать, вылезая из уже остывшей воды. Она вытерлась и завернулась в теплый махровый халат, доходивший до самых щиколоток. Ей пришлось два раза обернуть вокруг себя пояс, прежде чем завязать его надежным узлом.

Когда Мадди заворачивала рукава, к ней закралась тревожная мысль.

– Это… это твой халат? – спросила она, выходя из ванной комнаты.

Стоявший у окна Андреа повернулся:

– Прямо из стирки, так что не беспокойся.

– А эта ванная и другие комнаты… – неопределенный жест рукой, – тоже твои?

– Ну конечно, – сказал он, прислоняясь к косяку двери. – Если весь дом принадлежит мне, то может ли быть иначе?

– Я не это имела в виду.

– Тебя беспокоит, что придется жить в моих личных апартаментах?

– Не беспокоит, а возмущает!

– Мое чувство к тебе совершенно искренне, Маддалена. – Неожиданно он улыбнулся и тихо добавил: – Позволь мне прийти сюда во время сиесты, и я это докажу.

– Это единственное, о чем вы можете думать, граф? – спросила Мадди с вызовом, борясь со сладкой волной тепла, вдруг затопившей ее.

– Представляя тебя в своих объятиях, как я могу думать о чем-то еще? – Он помолчал. – Ну а кроме того, мне хотелось держать тебя поближе, чтобы оградить от каких-нибудь приключений в итальянских «джунглях».

– Или же ты нашел еще один способ наказать Сильвестров, – заметила Мадди. – По крайней мере, Джереми.

– Зачем? Я и так уже сделал все, что нужно.

– Но ведь они никак не отреагировали! – Она судорожно втянула в себя воздух. – Поэтому переспать со мной и дать знать об этом моему жениху было бы прекрасной местью! Нож в сердце по самую рукоятку.

Последовало молчание. Андреа больше не улыбался.

– Какое живое у тебя воображение, – наконец сказал он. – Так что, по-твоему, я мог бы сообщить ему? Что у тебя волосы как солнце, а тело как лунный свет? Что у тебя есть маленькая родинка на правом бедре, которую я поцеловал? Что на вкус ты как мед и розы? Все эти маленькие интимные детали, что могли бы причинить ему страшную боль, если бы он услышал о них от другого мужчины?

– Да. – Мадди будто охватило пламенем с ног до головы. – Ты действительно собираешься это сделать?

– Нет. Я беру только то, что принадлежит мне по праву. Не более. То же, о чем ты говоришь, оскорбление – как для тебя, Маддалена, так и для меня.

– Тогда позволь мне вернуться в мою прежнюю комнату. Пожалуйста…

– Нет. Такой вариант меня не устраивает. Ты останешься здесь, но только из соображений безопасности. Будешь спать одна. У меня есть другая спальня. Рядом.

– А на двери между ними есть замок?

Он усмехнулся:

– Есть. Но ключа нет.

– И я должна доверять тебе? – Она покачала головой. – Ни минуты! Но могу обещать вот что. Если ты снова осмелишься ко мне приблизиться, буду бороться до последнего.

– Надо же, как быстро все меняется… – задумчиво протянул граф. – Но твое обещание никогда не будет исполнено, Маддалена. Потому что в следующий раз, моя лунная девочка, ты сама придешь ко мне. По своему собственному желанию. Чтобы полностью отдаться. Это я тоже могу обещать.

Он вышел и закрыл за собой дверь, оставив Мадди стоять с открытым от изумления ртом.

День оказался длинным.

Она сидела на краю ванны, ожидая, пока утихнет внутренняя дрожь. Или вернется Андреа…

Когда стало ясно – он не придет, Мадди встала, сняла с крючка фен и слегка подсушила волосы.

«Волосы словно солнце…»

Ее сердце застучало, когда она вспомнила и другие его слова… Но все это затасканные обороты из арсенала опытного соблазнителя – не более!

Она смазала ссадины антисептиком и, сбросив на пол халат, надела синюю юбку и белую майку с короткими рукавами, а потом, вернувшись в гостиную, забралась с ногами на подоконник.

«Мед и розы…»

Мадди закрыла глаза, пытаясь вытеснить из сознания все его слова. И все воспоминания о магии его рук и губ. Пытаясь вернуть себя в реальный мир.

Но безуспешно.

Она почувствовала облегчение, когда стук в дверь возвестил о прибытии завтрака. Эустацио поставил на стол поднос с фруктами, спагетти под ароматным соусом и обязательным кофейником. На плохом английском он сообщил – господин граф был вызван по срочному делу, но надеется, она окажет ему честь поужинать с ним вечером.

У Мадди была тысяча причин и столько же подходящих извинений, чтобы дать понять хозяину этого дома – ни при каких обстоятельствах она не желает оставаться с ним наедине!

Но она сказала, что… согласна.

Когда наступил вечер, Мадди переоделась в то черное платье, в котором была в Опере, и забралась на подоконник. Она сидела, задумчиво глядя, как в саду сгущаются сумерки, когда за ней пришла Луиза.

В коридоре Мадди увидела, как Луиза нажала ладонью на панель – и часть стены отъехала в сторону.

«Очень просто, если знать – как», – подумала она, спускаясь по лестнице, и… остановилась, увидев над камином пустую стену.

Что это, опять обман зрения?

Но, подойдя ближе, Мадди увидела на стене чуть более светлый прямоугольник – все, что осталось от картины.

– Я ее перевесил.

Она обернулась.

В дверях стоял Андреа. В темном строгом костюме, недоступный и властный.

Во всем его облике не осталось и следа от того раскованного любовника, который показал ей сегодня утром отблески рая. Что, разумеется, и к лучшему…

Она почувствовала, как что-то медленно сжалось в ее животе, и поспешила с вопросом:

– Перевесил? Но почему?

Он пожал плечами:

– После твоей недавней встречи с настоящим волком мне это показалось разумным. К чему лишние напоминания? – добавил он многозначительно.

Мадди почувствовала, как у нее загорелись щеки.

– Но защита исчезающих видов – вся работа, которая была сделана, – часть вашего наследства, – сказала она, стараясь выдержать ровный тон.

– Для графа Гильермо этой причины было бы достаточно, – произнес он. – Но цель уже достигнута, а мои интересы лежат совсем в другой области. Так что отсутствие этой картины не проблема. Мне бы вообще хотелось, чтобы это место снова стало тем, чем оно было, – Летним домом.