Энн Оливер - Расставание отменяется

– Нам еще доведется лицезреть вас вместе на публичных мероприятиях, и не только? – Бейджик на ее шее свидетельствовал: журнал для женщин, который она представляет, не зря отстегивает порядочный куш за интервью.

– Что именно вы имеете в виду? Мы здесь не ради того, чтобы обсуждать сплетни. Мы здесь ради того, чтобы побеседовать о благотворительном фонде «Розовая снежинка». Это главная тема сегодняшнего вечера.

Наконец все журналисты сошли, и величественная круизная яхта, сияя парусами, вышла из гавани, оставив за кормой береговой дозор блистающего огнями делового сити и казино.

Главное блюдо на выбор: задняя часть барашка, тушенная в лакричном соусе, с иерусалимскими артишоками и луковым пюре или же свиная лопатка с брюквой, пюре из маринованного ревеня, яблочно-шалфейной подливкой. Все сервировано на массивном дубовом обеденном столе.

Оливия обнаружила, что напротив нее сидит Джеймс Харрисон, владелец сети процветающих ночных клубов Сиднея. За сорок, привлекательный. Плейбой на излете, улыбается компаньонке Сью, сидящей под боком. Сью не обращает внимания, ей гораздо интереснее болтать с Сандрой Хемсворт по правую руку.

– Надеюсь, наше заведение вам приглянется, когда будете в Сиднее. – Он игриво сощурил голубые глаза и протянул через стол визитку. – Свяжитесь со мной, и я подлечу наверняка.

«Не мы», – отметила она.

– Гм… Не знаю, соберусь ли я в Сидней, Джеймс, так много сейчас всего.

– Джим.

– Джим. – Она взглянула на Сью, которая повернулась и наблюдала за ними с улыбкой.

– Я ему сестра, – сказала она. – Если вы интересовались.

– О, вот как. – Оливия засмеялась, но внезапно смутилась и напряглась. Потому что Джеймс-Джим определенно заинтересовался. А Оливия определенно нет. Она отставила в сторону бокал.

– Надо полагать, ваш семейный бизнес только выигрывает от вашего сотрудничества?

До окончания трапезы она стойко поддерживала светскую беседу, крутившуюся вокруг их ночных клубов и ее благотворительной миссии. Разумеется, парусный спорт тоже в теме. Она ввернула словечко о «Грядущей заре», надеясь, что Джеймс, или же Сью, или кто-то из собеседников, возможно, и назовет ей заинтересованного покупателя. Того, кто будет любить эту маленькую яхту так же, как и она.

Десерт в ассортименте, под кофе, был подан на рекреационной палубе, ввиду предстоящей небольшой официальной части вечера. Джетт и его шефы-ассистенты вышли к гостям, чтобы дать им возможность оценить их усилия и выразить свою признательность.

Они с товарищами бодро вознесли здравицу в ответ на аплодисменты. Оливия произнесла краткую речь, поблагодарив всех за поддержку, просто изумительную, и пожелав всем приятного вечера. В заключение Бри от имени Оливии замолвила слово о «Снежинке».

Когда все закончилось и гости получили свободу действий до завтрака, Оливия улизнула в темный уголок палубы побыть в одиночестве. Она обняла себя за плечи, мужественно впитывая холодящий соленый воздух. Джетт исполнил свои обязательства относительно вечеринки. Он вот-вот начнет искать ее компании. Как ни жаль, но она так и не придумала, что ему сказать.

Что, если он снова станет набиваться на должность шеф-повара? Придется поставить его…

– Такой приятный вечер.

Она оглянулась на звук мужского голоса. Однако напрягла связки и соответственно улыбнулась:

– А, Джеймс.

– Джим.

– Джим. Да, конечно.

– Так вы не шутите насчет продажи «Грядущей зари»?

Она повернулась к нему лицом и нашла, что кандидат не столь пленителен, как ей мнилось поначалу. И впредь ей вовеки не найти мужчину столь же пленительно-притязательного, как Джетт.

– Ей семьдесят лет, и корпус деревянный. Мне нужен покупатель, который любовно отнесется ко всем ее шрамам и капризам.

– Назначайте любую цену, я дам вдвойне.

Она заколебалась. Глупо разводить сантименты над кучей просоленных дров. Ведь наличность можно употребить с гораздо большей пользой. Но пока никуда не деться от дымчато-акварельных воспоминаний о том, как они с мамой исследовали заливы и узкие горловины бухт вдоль всего побережья Тасси.

Но зачем этому Джеймсу Харрисону, недавнему победителю в одной из номинаций Австралийской классической гонки, претенциозному обладателю грандиозной макси яхты класса «нажми кнопку и расслабься в узком кругу», играть с античной лоханью типа «Грядущей зари»?

Джетт, приметив Оливию на открытой палубе, вознамерился было прогуляться, но заметил, что некто прыткий норовит опередить его на маршруте. Тот самый коллега, который все посматривал на нее, когда он с приятелями-профессионалами присел выпить кофе с гостями. Незнакомое доселе чувство сдавило грудь и крепко перехватило горло, дышать больно.

Не отпускает стальной кулак, словно в кишках засел. Ревность. Форменная куртка внезапно показалась тесной, он рванул пуговицу душного ворота. Безветренный тихий вечер, но ему слышно, как они разговаривают. Смельчак не только косил на его женщину, он возжелал и ее мореходное судно.

Она все еще раздумывает насчет продажи «Грядущей зари»? Никоим образом. Ей оно очень нравится. Всего несколько прыжков, и Джетт очутился рядом с ней.

– Подруга, ты что-то припозднилась.

– Что? – Рука Оливии взлетела к груди, глаза испуганно расширились. – Джетт, ты откуда выскочил? Что ты хотел сказать?

– Прости, детка, не хотел тебя напугать. – Он протянул руку коллеге. – Джетт Дейвис.

– Джим. – Мужчина пожал ему руку. – Приятное сегодня меню, Джетт.

Приятное. Право слово. Эффектное, если точнее. Рот Джетта покривился в жесткой ухмылке.

– Ха, я не зря губами шлепал. Извини, Джим, она обещала ее мне. – Он подтащил ее к себе ближе. – Верно, шкипер?

Джим нахмурился, глянул на нее, желая удостовериться, вновь насупился и вперил взгляд в пространство между ними.

– Это верно, Оливия?

Она вывернулась из-под хватки Джетта, отступила подальше от обоих и, словно защищаясь, выставила ладони перед грудью.

– Я… гм. Еще не решила.

Джетту стало не по себе, показалось, она имела в виду не только судно. Болезненная тошнота подступила к горлу.

– Оливия, я…

Ее глаза расширились и смотрели теперь жестко и непреклонно.

– Если вы оба позволите мне удалиться… – Она повернулась на каблучке-гвоздике и ушла. Если им так хочется, пусть стоят вдвоем на палубе и высекают искры из глаз.

Проклятие. Он посмотрел на Джима и пожал плечами.

– Вот тебе и Оливия. Перенервничала из-за этого банкета, – пояснил он. – Непременно прослежу, чтобы отдохнула как следует, когда завтра вернемся домой. – По ответному взгляду он понял, что вопросов больше нет, и ушел, насвистывая себе под нос.

Однако он вполне понимал, что перешел некую грань в отношении ее. Она хотела быть независимой и самостоятельной, он отнесся к ее решению продать судно без должного уважения. Если ее левая нога так решила.