Никки Логан - Красивый, богатый, свободный…

– Я знаю тебя лучше, чем ты.

– Ты просто слышишь то, что хочешь услышать.

Таш выскользнула, схватила еще не остывшую горелку и загородила ею грудь. Как оружием.

– А теперь, если не возражаешь, у меня полно работы, я и так потеряла утро по прихоти моего заказчика.

Его левый глаз задергался, возразить было нечего.

– Согласен. Делай, как считаешь нужным.

Эйден стащил щиток с головы.

– Мы вернемся к этому разговору завтра после «Максима».

Ох, дерьмо! Ужин.

Вечер, на котором она не может присутствовать. Зная, как ужасно сдерживаться при его прикосновениях, саботировать собственные лучшие намерения. Как она сможет усидеть рядом с ним, пока он будет бросать на нее интимные взгляды, и запретить себе чувствовать?

Судя по его энтузиазму, он будет делать это, пока она не объяснит. А она не может, это должен сделать его отец.

Кстати, Эйден, у тебя есть сводная сестра, и она работала с нами эти несколько недель. Сюрприз!

Для отказа нужна железная отговорка, иначе вечер пройдет в понимающих взглядах. Они двое против всего света. Близко друг к другу. Улыбаются. Очарованы друг другом.

Только она и ее брат . Черт, даже ее разум подавился этим словом!

– Одевайся!

Первое, о чем подумала Таш, когда открыла дверь и обнаружила Эйдена, озабоченного и разодетого. Как, черт побери, здорово он смотрится во фраке! И второе, куда подевалось ее хваленое самообладание, достоинство. Почему она чувствует то, что не стоит чувствовать.

– Я больна, Эйден.

– Ты ужасная лгунья!

– Я сообщила это по телефону.

– Да, помню.

– Значит, если кто-то говорит тебе, что болен, твоя первая реакция – идти к нему домой и выражать сочувствие?

Эйден высоко поднял прозрачный пластиковый пакет. Тот провис от веса чего-то находящегося внутри.

– Нет. Моя первая реакция – идти к нему домой с куриным бульоном.

Таш удивленно уставилась на него. Он принес бульон? Целый букет чувств, которые она не собиралась выказывать, отразился на ее лице. Она почти пожалела, что не больна, чтобы воспользоваться его добротой. Скрестила руки на груди.

– Спасибо, Эйден.

Он хмуро уставился на Таш.

– О, пожалуйста. Тебе просто нужен предлог, чтобы проверить меня.

– Мне нужен был ты, чтобы почувствовать себя лучше.

Даже Эйден удивился тому, что сорвалось у нее с губ. Нужен.

– Угу.

– Ты выглядишь чертовски великолепно, вовсе не больной. Потому попросил тебя одеваться. Вижу, ты игнорируешь мою просьбу.

– Я не иду с тобой на ужин.

– Почему? Ты же дала слово.

Неловко лгать. Она была уверена, что это заметно.

– Я не очень хорошо себя чувствую. А что, если у меня вирус? Я перезаражу там всех.

– Вместо того чтобы заразить только меня.

– Эй, ты сам постучался в мою дверь, помнишь?

– Ты что-то не слишком похожа на больную.

– Что тебе нужно? Показания градусника?

Отлично. Сама же подкинула ему идею. Он подозрителен, может и термометр вытащить.

Его глаза сузились, Таш практически увидела, как вращаются винтики в его неординарном мозге.

– Ладно, тогда я войду. Проведем вечер дома, за закрытыми дверями. Только ты и я.

Тоже не вариант. Как бы фантастически это ни звучало. Если он войдет, бульон в этом случае не единственное, от чего повалит пар.

– Что происходит, Таш? – Эйден оперся о дверной косяк. – Я думал, ты решилась.

– Это немного прямолинейно, не правда ли?

Даже для него.

– Я говорю об ужине.

– О… Я просто… О-о-о. Почему бы тебе не сходить одному?

Прочь. Как можно дальше от нее!

– Я пойду, конечно. Но я не ожидал, что останусь без пары.

Это что, единственная проблема? Спасти свое лицо?

– Уверена, у тебя найдется достаточно женщин для подобных случаев.

– Случаев, когда моя сегодняшняя партнерша лжет сквозь красивые зубки?

Таш хотела было рассердиться, но не смогла. Она ведь действительно лгала.

– Могу я попросить тебя просто поверить мне. Понимаешь, существует веская причина не идти.

Его взгляд бродил по ее лицу и, наконец, остановился на глазах, любопытный и изучающий.

– Речь об ужине или том, что произойдет после него?

– А это разве не два в одном?

– Нет. Одно не обязательно вытекает из другого.

Таш сощурила глаза.

– Значит, мы просто поужинаем?

Ужин – это выполнимо. Друзья ужинают все время. Братья и сестры тоже все время ужинают.

– Мы можем просто поужинать. В этом все дело?

Дело в том, что в твоей компании я не доверяю себе и пяти минут. Но поужинать можно.

Это ведь просто еда и разговоры, верно? И он оставит ее в покое. Их счет сравняется.

Таш развернулась в сторону спальни:

– Дай мне десять минут.

Эйден проводил взглядом ее легкий пружинистый шаг, закрыл за собой входную дверь и поставил никому не нужный бульон на пол. Затем поднял его и поискал что-нибудь поустойчивее. Сказалось методичное воспитание матери, та не терпела неорганизованности. Он подошел к кухонной скамейке и поставил пакет на нее. Осмотрел дом Таш, по пути изучая ассорти из предметов, приколотых к двери холодильника. Чеки, меню навынос, цветное фото женщины с искрящимися глазами, похожей на Таш, только моложе. Ее мать.

Ее маленький коттедж был обставлен незамысловатой мебелью, безжизненной, если бы не обильное дополнение из покрывал, ковров и разнородной коллекции ярких настенных произведений искусства. Определенный стиль не прослеживался, все указывало на сильно увлекающуюся натуру. Как и сама хозяйка, сложная и противоречивая. Смущающая.

Она изворачивалась и лгала, жалкая попытка избавиться от всяких обязательств в отношении того, что запланировано после ужина.

Эйден всмотрелся в один предмет в комнате – сверхмягкое кресло, накрытое покрывалом с ацтекским узором. Оно больше подходило его размеру. Он чуть не застонал, когда погрузился в приятный комфорт. Кресло для отдыха перед игрой, или долгого ночного разговора, или, он посмотрел на крепкие подлокотники, для кое-чего другого. Все, что ему нужно, – бокал красного и Таш. И он готов для вечера.

За исключением того, что она почти запаниковала при мысли о том, что они останутся наедине. Нелепо после того, что они практически совершили в начале недели. Ан нет, не тут-то было.

За этой фальшивой болезнью явно что-то кроется. Нервы. Эйден готов потакать любым ее причудам, только бы она позволила ему оставаться рядом с ней, прикасаться к ней. Он потянет немного, ослабит напор и усилит флирт. Будет за ней ухаживать. Женщинам это нравится. Видит Бог, он наслаждается томлением ожидания. Это в конечном итоге сделает успех много слаще.

Однажды его назвали «беспощадным и настойчивым» в затяжных переговорах, но именно такие качества побеждают. Он продержался дольше всех и превзошел остальных. Те же качества помогут ему и сейчас. Никто не желает сдаваться, особенно столь чувствительные особы, как Таш. А это немало, не так ли? Капитуляция. Эйден прислушался к шаркающим звукам за полузакрытой дверью, где Таш переодевалась для ужина.