Маша Трауб - Современные рассказы о любви. Привычка жениться (сборник)

– Опаздываешь, – услышала она от главной бухгалтерши, Серафимы Ивановны, дамы молодящейся, любящей строгие платья. Вот только сидели они на ее фигуре плохо, тридцать лишних килограммов выпирали во все стороны, и особенно на животе и из неглубокого декольте.

– Без двух минут девять, – парировала Маруся и села за свой стол.

Два других бухгалтера, Танечка и Александр Борисович, ухмыльнувшись, промолчали.

На телефонные звонки Гриши Маруся не отвечала, при встречах в коридоре или в кафе во время обеда вежливо отходила в сторону. Но терпение ее заканчивалось, скоро полнолуние, а на убывающей Луне привороты делать бесполезно, только отвороты.

Она искала возможности заполучить хотя бы клочок одежды или волос пусть даже использованный носовой платок. Все сгодилось бы. Лучше всего, конечно же, кровь. Но на подобную удачу рассчитывать не стоило. Уже подумывая отойти от принципов, Маруся решила согласиться на вечернее свидание… Но настала пятница.

Резко хлопнула тугая дверь в кабинете Виктора, вошел Григорий, и именно в этот момент с верхней полки над письменным столом упал хрустальный приз «За лучший строительный проект года». Тяжеленный сувенир ударил Виктора по лицу, и сразу же из носа хлынула кровь.

Влетев в бухгалтерию, Танечка еле устояла на высоких каблуках, шелковый брючный костюм колыхался от бега, а длинные волосы еле улеглись по плечам.

– Там Виктор раненый и полуголый Гриша! В кабинете! Кровищи! Ольга уверена – они дрались! Я за подписью зашла, а они…

Не слушая продолжения, Маруся рванула со своего места, не обращая внимания на любопытные взгляды сослуживцев.

У приоткрытой двери главного кабинета фирмы топталась секретарша Ольга. Сметя ее одним движением, Маруся вошла в кабинет и застала обоих братьев без рубашек, те лежали на полу белыми окровавленными комками.

– … В шкафу у меня всегда висят две новые белые, меняю, если жарко или ехать на переговоры, – оглянувшись, Григорий заметил Марусю. – Быстро сбегай ко мне, принеси рубашки, холодную воду и йод!

– Вы подрались, что ли? – с особым любопытством решила уточнить Маруся.

Но Гриша заорал: «Бегом!» – и она выскочила из кабинета, столкнувшись с секретаршей.

– Оля, ты за водой и достань из аптечки йод, а я за рубашками.

Через пять минут оба брата были отмыты от крови, переодеты, переносица Виктора смазана йодом. Обе рубашки Маруся прихватила домой.

Первым делом, придя домой, Маруся скинула туфли, прошлепала босиком в ванную и кинула в раковину свою добычу.

– Мама! – закричала она в сторону кухни, где родительница гремела салатницами. – Ничего не трогай в ванной! – Так же быстро она вернулась в комнату и, освободившись от пиджачка, с трудом стянула узкую юбку.

– Ты есть-то будешь? – Мама заглянула в комнату. Не очень-то занимаясь своим внешним видом, мама выглядела молодо. Особенно в свободном цветастом халате и с растрепанными волосами до плеч. – Я сделала особый овощной суп-пюре по-французски.

– Позже. – Снимая чулки и блузку, Маруся бросила их на кровать и, торопясь, достала из шкафа домашнюю одежду. – Мама, у нас есть спички?

– Спички? – Задумавшись, мама пригладила волосы. – Да на кой ляд они нам с электроплитой? Ой, вспомнила, есть каминные спички! Помнишь? Мы ими разжигаем костер на шашлыках. Фигура у тебя, Маруська, дай бог каждому. – С удовольствием оглядев полураздетую дочь, она продолжила: – Только бесхозная. Ни мужа, ни ребенка…

– Перестань. – Надев футболку и легкие брюки, Маруся, обойдя маму, прошла в ванную, но та увязалась за нею.

– Шаманишь?

– Не мешай. – Чмокнув маму в щеку, Маруся сделала просящий тон, желая отослать маму из дома. – Так хочу клюквенной настойки…

– С дуба рухнула? – Не одобряя желания дочери, Юлия Сергеевна сунула руки в карманы халата и нахмурилась. – В будний день?

– Какой будний, мама? – Включив свет в ванной, Маруся разложила рубашки на две стороны и рассматривала их, вспоминая, какая из них Гришина. – Пятница, у всей страны выпивонный расслабон. Иди, мама, иди, не нужно нарушать национальную традицию.

– Один раз! – тон матери был возмущенный, но руки уже развязывали пояс халата. – И не вводи у нас подобную традицию, иначе сдам в наркологический диспансер, в отдел алкоголиков.

– Иди, мама!

Вопрос с рубашками решился просто. Одна из них была с короткими рукавами, а такие носил только Гриша. Ее и оставила в раковине Маруся, а вторую скинула на пол. На краю раковины теперь лежали спички в длинном коробке, золотая брошка, ватный тампончик и флакон духов.

Услышав звук захлопнувшейся двери, Маруся быстро намочила тампончик духами, протерла иглу брошки и, проколов палец, выжала на рубашку каплю крови. Вспомнив о записке, сбегала в комнату, достала из сумочки чек-листок с необходимым текстом.

Распахнув дверь ванной, она выключила свет, запуская отражение лунного света, и чиркнула спичкой. Бросив ее на рубашку, стала читать заговор, громко произнося каждое слово.

– … Пройди через его кровь мое желание, приведи обратно по моей крови тягу ко мне…

В привороте было всего тридцать три слова, и их чтение заняло полминуты. Рубашка горела дольше. Но все равно к приходу мамы Маруся успела собрать пепел и развеять его с лоджии по ветру в свете полной луны.

Она, выставив руку с пеплом, ждала, пока вечерний ветер сдунет остатки рубашки. И тепло города, готовящегося к ночи, и поднятые воздухом волосы, и ощущение таинственности при сотнях светящихся, но чужих окон соседних высотных типовых домов, переговоры внизу, на улице чужих людей, проезды машин – все создавало незабываемое ощущение свершавшегося приворота.

– Не дождалась дозы алкоголя и решила сжечь квартиру? – заворчала Юлия Сергеевна, войдя в квартиру и меняя туфли на тапочки. Платье пока снимать не стала.

– Мама! – выйдя с лождии, Маруся прошла на кухню, вымыла руки и села за стол. – Я сделала великое дело.

– Офигела от одиночества. – Выставив перед дочерью бутылку «Клюковки», она продолжила нотацию: – Тридцатник на носу – и ни ребенка, ни кошки, ни собачки… А я круглые сутки шарюсь по квартире, не знаю, куда приложить свой интеллект и нерастраченную силушку.

– Как же ты надоела со своими претензиями, – весело ответила дочка. – Достань рюмки, сил нет вставать.

Открыв дверцы кухонного шкафчика, Юлия Сергеевна выбрала самые красивые, богемского стекла.

– Уже снизила планку требований. – Рядом с бутылкой выстроились рюмки, кастрюлька с супом-пюре и две тарелки. – Согласна хоть на сантехника, только рожай.

Скрутив пробку бутылки, Маруся разлила ароматную настойку клюквенного цвета.

– Отцом ребенка будет мужчина из моей среды. Бизнесмен.