Дина Аллен - Сердце не верит в разлуку

В голосе Саймона звучала такая безысходность, что Дженна чуть не расплакалась.

— Не надо ничего говорить, Джен, — сказал он, — только пообещай мне одну вещь. Обещай, что дашь мне знать, если… если сегодняшний день будет иметь какие-то последствия.

Дженна не сразу сообразила, что он имел в виду.

— Не потому ли ты решил заняться со мной любовью? Ты хотел, чтобы я забеременела?

Саймон хрипло рассмеялся.

— Нет, даже я не настолько коварен. Я занимался с тобой любовью только потому, что я тебя люблю, так люблю, что не смог сдержаться. Знаешь, ни к одной женщине я никогда не чувствовал ничего подобного. Ты первая и последняя. Я ни о чем так не мечтаю, как о том, чтобы увидеть, как в твоем теле растет мой ребенок, — хрипло добавил он, накрывая ладонью ее плоский живот. — Понимаю, это чистейшей воды эгоизм с моей стороны, но я хочу, чтобы мы зачали ребенка, потому что тогда тебе придется выйти за меня замуж. Я знаю, ты не создана для роли матери-одиночки, и аборт — тоже не для тебя. Но кое-какие остатки здравого смысла у меня все-таки сохранились, и я понимаю, что из вынужденного брака не выйдет ничего хорошего — ни для тебя, ни для меня, ни для нашего ребенка. Если ты когда-нибудь согласишься стать моей женой, то пусть это будет по доброй воле, даже если и без любви…

Ком в горле мешал Дженне говорить.

— Саймон…

Она протянула к нему руку, но он отодвинулся и твердо сказал:

— Нет, Дженна, мне не нужна твоя жалость. Я знаю, у тебя доброе сердце. — Он обхватил ее лицо ладонями и заглянул в глаза. — Я не строю иллюзий относительно того, что сегодня произошло между нами. С твоей стороны это своего рода дань прошлому. Будем считать, что ты закончила одно давнее незавершенное дело. Нет, не отворачивайся от меня. Дженна, ты не сделала ничего такого, чего бы стоило стыдиться. — Он сделал глубокий вдох, словно набираясь решимости. — Я… я польщен, что мне выпала честь стать твоим первым мужчиной, что ты выбрала именно меня. Но я понимаю, что не имею права что-то от тебя требовать.

Прежде чем Дженна успела возразить, зазвонил телефон. В пустом доме звонок казался особенно пронзительным.

— Наверное, это из больницы, я возьму трубку.

Саймон накинул халат. Заметив на его плечах отметины, оставленные ее ногтями, Дженна покраснела.

Его не было довольно долго — достаточно долго, чтобы она успела одеться. Вероятно, Саймон думает, что таким образом проявляет деликатность. Ее вдруг одолели сомнения. Что, если его слова о любви на самом деле ничего не значат? Может, он всегда прибегает к такому средству, чтобы избежать нежелательных обязательств? Но нет, чувство, которое сквозило в его голосе, было подлинным, выражение его глаз говорило красноречивее всяких слов. Может, она и неопытна, но то, что произошло между ними, было настоящим актом любви, а не просто сексом, и этого нельзя было не почувствовать.

Дженна решительно вернулась в свою комнату и надела халат.

Саймона она нашла в кухне, он варил кофе.

— Я подумал, ты не откажешься выпить чашечку, — сказал он, не поворачивая головы.

— Звонили из больницы?

— Да. Операция прошла успешно, завтра мы можем навестить больную. — Он повернулся к ней. — Дженна…

— Нет, подожди, — перебила она, — сначала дай мне сказать. — Она нервно сглотнула слюну. — Когда ты говорил, что нам нужно пожениться, а я отказалась, то… это потому… — Она вдруг растерялась и посмотрела в глаза Саймону, почти ожидая прочесть в них приговор. — Я потому отказалась, что думала, ты меня не любишь, — дрожащим голосом пробормотала она, потом решилась и на одном дыхании протараторила, — я не смогла бы жить с тобой, зная, что ты меня не любишь, это было бы невыносимо. Я слишком тебя люблю…

В кухне повисло молчание. Казалось, оно длилось целую вечность. Не в силах смотреть на Саймона, Дженна закрыла глаза. Потом она услышала его шаги и решила, что он уходит, но открыв глаза, увидела, что Саймон молча идет к ней.

— Боже милостивый, Дженна, повтори это еще раз!

— Что именно?

Он взял ее за плечи и встряхнул.

— Черт возьми, ты прекрасно знаешь, что именно! Мне померещилось, или ты действительно сказала, что любишь меня? — В его голосе было столько радости и чисто мужского удовлетворения, что Дженна чуть не расхохоталась. Перед ней снова стоял тот Саймон, которого она знала — уверенный, властный. — Перестань меня мучить, — простонал он, снова теряя уверенность. — Повтори, я хочу услышать еще раз.

Дженне нравилась его незащищенность, тем более что она знала, эта грань его личности открывается только ей. Именно любовь делает Саймона таким уязвимым. Так же, как она уязвима в своей любви к нему.

— Я тебя люблю, Саймон, люблю, люблю…

Пьянящий жар его губ заставил ее замолчать, Саймон закрыл ей рот поцелуем. Прошла, наверное, целая вечность, прежде чем он оторвался от ее рта.

— Пожалуй, нужно позвонить Сюзи и порадовать, что с мамой все в порядке.

— Да, кстати, — сухо поинтересовалась Дженна, — скажи-ка, ты всерьез вообразил, будто Джон может увлечься мной?

— Нет, я знал о его чувствах, но насчет тебя у меня были сомнения… Я боялся, что ты можешь в него влюбиться.

— Значит, ты позвонил Сюзи и уговорил ее приехать, чтобы Джона не увела ее лучшая подруга?

Саймон покаянно поднял руки.

— Прости. Я обезумел от ревности. Я столько времени ждал, пока ты перестанешь отталкивать меня. И вот, когда наконец представилась возможность доказать, что мы можем быть вместе, откуда ни возьмись появляется Джон и похищает тебя прямо у меня из-под носа.

— Я внушала себе, что ты мне не нравишься, — просто сказала Дженна, — иначе у меня бы, наверное, сердце разорвалось. Возле тебя всегда вертелось столько красивых женщин…

— «Вертелось возле» — это как раз точное выражение. Все они остались в прошлом, — твердо произнес Саймон. — Так ты выйдешь за меня замуж?

Увидев выражение ее глаз, он победно рассмеялся и прошептал ей на ухо:

— Знаешь, я начинаю думать, что одного этого взгляда можно ждать всю жизнь.

Спустя три недели на лужайке перед домом Таундсенов в графстве Глостершир Дженна поздравляла Сюзи и Джона, только что сочетавшихся браком. С безоблачного голубого неба весело сияло солнце, а цветы на лужайке соперничали с нарядами приглашенных на свадьбу дам.

Сюзи улыбнулась брату и сказала, обращаясь к подруге:

— Мама говорит, вы все еще не решили, кто будет пажом на вашей свадьбе.

Дженна лукаво улыбнулась в ответ и заговорщически прошептала:

— Решили. У нас будет два пажа.

Саймон издал нечто вроде рычания, и она шутливо предложила:

— Дорогой, если ты так устал от приготовлений, мы можем просто быстренько расписаться в мэрии.

Он посмотрел на свою невесту долгим-долгим взглядом и мягко произнес таким тоном, словно они были наедине: