Ольга Худякова - Рапсодия любви

После ужина началось обсуждение конкурса, и господин Омото обратился к Александре:

— Я очень рад видеть вас в своем доме, Ерохина-сан, и надеюсь, что вы откликнетесь на мое деловое предложение.

— Госпожа Танака сообщила мне, что речь идет о контракте с вашей студией. Я правильно понял а?

Омото кивнул.

— Я слушал вас и на первом, и на втором турах. Конкурс скоро закончится, и вам надо будет думать о будущем. Моя студия считается одной из самых крупных в Японии, и многие музыканты стремятся к сотрудничеству с нами. Хотите ознакомиться с условиями контракта?

Омото подал знак Накамуре. Она принесла образец контракта и объяснила, что после подписания Александра получает право в течение года сделать несколько записей на студии, но при этом лишается возможности принимать предложения от других фирм. Компания господина Омото выплачивает госпоже Ерохиной сто миллионов иен, что составляет более восьмисот пятидесяти тысяч долларов. В случае невыполнения условий контракта компания оставляет за собой право пересмотреть сумму гонорара.

— У вас есть вопросы?

— Нет. Я согласна, — ответила Саша потрясенно.

— Я очень рад, что вас все устраивает, — улыбнулся господин Омото. — В таком случае не будем тянуть и завтра подпишем контракт. Когда прислать за вами машину?

— Я буду готова к половине четвертого.

— Отлично. А теперь, госпожа Ерохина-сан, не поиграете ли вы для наших гостей?

— С большим удовольствием, — согласилась Саша.

Господин Омото громко объявил, что сейчас уважаемая Ерохина-сан сыграет несколько произведений из своей программы. Гости оживились. Саша подошла к роялю и взяла аккорд, который прозвучал мягко, будто окутанный какой-то дымкой. На таком прекрасном инструменте ей еще не приходилось играть. Праздничные звуки “Карнавала” Шумана фейерверком взорвались в гостиной. Пьесы быстро сменяли друг друга, и постепенно стало казаться, что здесь разыгрывается настоящий спектакль, где есть и Арлекин, и Пьеро, и Панталоне с Коломбиной. А когда Саша убрала руки с клавиатуры, занавес закрылся.

Гости зааплодировали, заговорили, и Накамура перевела:

— Восхитительно! Почему вы не играли это на конкурсе?

— Я буду исполнять это в третьем туре.

Несколько человек, обращаясь к Саше, повторили одну и ту же фразу.

— Они просят сыграть вас еще что-нибудь, — перевела Накамура. — Из того, что вы исполняли на втором туре.

Александра подумала и решила сыграть пьесу современного японского композитора. Она не ошиблась: слушатели вновь наградили ее бурными рукоплесканиями, а один пожилой японец, подойдя, заговорил горячо и очень быстро. Саша беспомощно оглянулась на Накамуру.

— Это господин Отака, который написал пьесу, — объяснила та.

Александра смутилась. Если бы она знала, что автор пьесы среди гостей, она ни за что не осмелилась бы исполнять ее.

— Господин Отака, — продолжала переводить Накамура, — восхищен вашей интерпретацией. Он говорит, что даже сам не сыграл бы так хорошо, как вы. Сейчас он пишет концерт для фортепиано с оркестром и хочет посвятить его вам. Он надеется, что вы будете первой его исполнительницей.

Когда Саша вернулась в гостиницу, девушка, выдающая ключи от номеров, вдруг радостно взмахнула рукой и, жестами попросив подождать, куда-то скрылась. Через пару минут она вынесла корзину с искусно составленным букетом. “Наверное, от Сатори”, — подумала Александра.

Поднявшись в номер и поставив корзину на стол, она принялась разглядывать нежные лепестки необычайно красивых цветов, и в середине букета заметила какой-то белый квадратик. Это оказался небольшой плотный листок бумаги, на котором печатными буквами было выведено: “От поклонника”. “Странно, — подумала Саша. — На Сатори не похоже. Он написал бы свое имя”.

На всякий случай она набрала знакомый номер. Рассказав Сатори про встречу с Омото и выслушав его поздравления, она поняла, что цветы принес кто-то другой. Положив трубку, Саша задумалась. Может, это кто-нибудь из гостей Омото? Вряд ли, не успел бы. Впрочем, Сатори же сказал: “Скоро тебя начнут узнавать на улицах”. Вполне вероятно, это действительно просто поклонник. И все же надо расспросить завтра девушку, которой передали корзину, как он выглядел.

Утром Сатори, заехавший к Саше, перевел ее вопрос девушке, передавшей цветы. Та, улыбаясь, начала описывать: молодой, красивый…

— Он говорил по-русски? — нетерпеливо спросила Саша, не дожидаясь, когда Сатори переведет описание до конца.

— Если бы он говорил по-русски, я бы ничего не поняла. Это был японец.

— А записку он писал при вас?

— Я не видела никакой записки. Он сказал, что вы замечательно играете и этим завоевали его сердце.

— А почему он меня не дождался?

— Я предложила ему зайти попозже, но он ответил, что не хочет отнимать у вас время.

Саша успокоилась. Скорее всего, это один из меломанов, которые не пропускают ни одного концерта и ревностно следят за ходом конкурса. Узнать, как пишутся два русских слова, несложно.

— Скоро ты начнешь получать по двадцать таких корзин в день, — сказал Сатори.

Вернувшись на следующий день в отель после подписания контракта с Омото, Александра получила еще один подарок: перстень с рубином. К подарку была приложена записка: “От поклонника”. Саша насторожилась. Такие дорогие подарки просто так не делают. Какую цель преследует этот человек? Надо вернуть кольцо, знать бы только кому. А может, это и впрямь поклонник в другом смысле? Увидел ее лицо крупным планом по телевизору и влюбился! И хочет сделать предложение! Она представила, как ахнет Мелихова, когда Саша вернется домой с мужем-японцем под ручку, и рассмеялась. Какая чепуха в голову лезет! Ей никто не нужен. У нее есть Игорь.

А есть ли? Его мобильный телефон молчал, а в агентстве отвечали, что он занят, что он на переговорах, что он будет завтра… Наверное, Игорь уже забыл ее и нашел утешение в другой женщине, менее честолюбивой, которая из-за своих дурацких амбиций не способна сказать любимому человеку, что он ей чужой.

В коридоре Высшей школы искусств Саша опять столкнулась с Ледовым. Он тоже прошел в третий тур и очень этим гордился. Впрочем, Алексей считал, что это Саша “тоже” прошла.

— Тебе просто повезло, Ерохина, — заявил он. — Надо правильно оценивать свои возможности.

— Вот и я говорю, — невозмутимо ответила Саша. — Возможности господина Гурина не распространяются на жюри.

— Как знать. Послезавтра посмотрим, что решит твое жюри.

Саше очень хотелось съездить ему по самодовольной физиономии, но она вовремя подумала, что ее победа будет для него замечательной пощечиной. Александра старалась не обращать на его слова внимания, к тому же не считала Ледова серьезным соперником. Были музыканты значительно сильнее, например, семнадцатилетний английский пианист Дэвид Уолби или японец Хатиро Кайя. Борьба предстояла нелегкая.