Джен Беннет - Яростные тени

– Не ваше дело. – Хэдли скрестила руки на груди, чтобы согреться. – Вы пьяны?

– Вообще-то сам не знаю, потому что не могу отвести от вас взгляд, а это бессмысленно.

Оба признания Лоу не укладывались в голове. Хэдли видела, как он смотрел на нее в зале, – как она могла не заметить? Он глядел так пристально, что она прямо чувствовала его внимание. И на мгновение чуть по-дурацки не поверила, что он увидел ее в первый раз. Что они будто исследователи на горе Синай, застрявшие на противоположных скалах. Словно Лоу бросил ей веревку, и Хэдли не грозило упасть в голодный обморок и лежать, пока стервятники не выклюют глаза.

А потом Лоу нагрубил мистеру Джину, и эта воображаемая веревка порвалась.

– Нет ничего удивительного, что меня привлекают твои ягодицы. Я ведь все-таки мужчина. Если бы я был религиозным, то поверил бы, что твою попу создал сам дьявол, чтобы ввести меня в искушение. Но спереди ты…

– Спереди? – Хэдли повернулась к Лоу лицом. – И что ты этим хочешь сказать? Что у меня резкие черты лица? Я странная? Слишком долговязая? Что изучала мумии так долго, что стала на них похожа? Потому что я все это уже слышала, выкладывай, что хочешь.

Лоу лишь уставился на нее, разинув рот, затем поджал губы. Неужели она его шокировала? Рассердился ли Магнуссон или смутился? Хорошо.

– Хочешь знать, что я собирался сказать?

– Говори, – потребовала Хэдли.

Тревога преобразила Лоу: глаза сузились до черных щелочек под нахмуренными бровями, челюсти сжались. В нем не осталось ничего веселого, легкомысленного и очаровательного, все пропало и сменилось грубой напряженностью и угрюмостью.

Лоу навис над Хэдли, склонившись слишком быстро. Они чуть не столкнулись носами.

– Я собирался сказать, что в этом платье ты выглядишь чертовски привлекательно, и я не понимал, насколько ты красива, потому что ты вечно носила те нелепые похоронные тряпки. – Он отступил чуть подальше. – Ну вот, счастлива?

Счастлива? Счастлива? Сердце Хэдли чуть не перестало биться.

Напряжение покинуло тело Лоу, и он низким голосом добавил:

– А еще собирался сказать, что твоя лилия напоминает мне картину на гробнице, которую я видел в Британском музее прошлой весной: Небанум, охотящийся на болотах с красавицей с цветком лотоса в волосах. И цветок тебе очень идет.

Странное ощущение пронзило грудь Хэдли. Никто никогда такого ей не говорил. Почему же из всех людей именно Лоу решился ей это сказать? Он точно не шутил.

Пожалуйста, только бы он не покривил душой.

Хэдли моргнула, оттолкнув нежеланные чувства в ожидании концовки, но ничего не произошло. Нависая над ней в черном фраке и белом жилете, Лоу был таким красивым. От его расслабленной позы исходила уверенность. Хэдли чуть не покачнулась к нему, будто могла напитаться его небрежной выдержки и излучаемым им золотистым светом.

Затем вспомнила, с кем имеет дело.

С лгуном и льстецом. Лоу хорош, просто мастер, но Хэдли не была дурой.

Она горько усмехнулась.

– Как только мужчина впервые лжет женщине, последующая неправда растет как снежный ком [3] Цитата из книги «Дева из Лимберлоста» Джин Статтон Портер. Название упоминалось в книге Дж. Оруэлла «Дочь священника». , – процитировала Хэдли своими словами.

– Логично. Я не давал повода полагаться на мои слова. Скажи, чем я могу заслужить твое доверие? Поклясться на библии? Встать на колено? Назови.

Хэдли покачала головой, смущенная эмоциями, которые разрывали ее здравый смысл. В поисках опоры, она впилась взглядом в узел на его черном галстуке и в край его широкого плеча, освещенные темно-желтым светом из особняка. Но когда заметила выглядывающий из-под фрака край накрахмаленной белой манжеты и поврежденную руку, решила словить Лоу на слове.

– Ну что ж, – сказала она, кивая на его кисть, – расскажи, что на самом деле случилось с твоим пальцем. Дай мне повод тебе доверять.

Лоу поднял поврежденную руку другой рукой, потирая покрытую шрамами кожу подушечкой большого пальца.

– После отъезда из Египта я никому об этом не рассказывал.

– Даже семье?

– Даже лучшему другу.

Хэдли не поняла, солгал ли Лоу.

– Продолжай.

– Эта история и вполовину не так интересна, как ты ожидаешь, – сказал он, оттягивая ответ.

Неужели Лоу ожидал, что она возьмет свои слова назад? Ни за что. Через несколько мгновение он вздохнул.

– В начале сентября мы с дядей только-только переехали из Александрии на остров Филы, даже можно сказать, острова. Там находились лишь полузатопленные руины и древние храмы… а еще несколько археологов и местные, которые зарабатывали деньги на перевозках туристов. Мы работали у колоннады, и однажды, когда дядя поехал в Асуан, я пропустил последнюю лодку и застрял на острове на ночь с несколькими местными работниками.

Лоу повернулся и ударил край зеркального пруда.

– Я должен был поставить леса для раскопок, но мы с жителями нуби решили выпить чего покрепче. К тому времени, как мы занялись постройками, я был не так внимателен, как следовало бы.

– То есть, пьян.

– Что-то вроде того. – Он хмыкнул и потер нос с видом настоящего трезвенника, что шло вразрез с ее прежним впечатлением в зале, когда он поигрывал бокалом вина.

– Что случилось?

– Я распиливал доску правой рукой, – объяснил он, подкрепляя слова жестами, – а левой держал. Но не смог хорошенько ее ухватить, так что вертел так и эдак и, если честно, сам отрезал палец.

Кровь отлила от лица Хэдли.

– Только до первой фаланги. Наверное, выпивка притупила мою реакцию и нервы. Однако мы застряли на острове без доктора. Там не было ничего. Я лишь перебинтовал рану и пил до потери сознания. К тому времени, как дядя вернулся на следующий день, и кто-то пришел меня залатать, я горел в лихорадке, а в рану попала инфекция. Несколько дней спустя пришлось ампутировать весь палец, в противном случае я бы потерял руку.

– Боже милостивый, – прошептала Хэдли.

– Рана затянулась лишь через пару месяцев. Я был совершенно бесполезен. Тяжело работать в песке и грязи одной рукой. Да и вообще делать хоть что-то, когда испытываешь постоянную боль. И вот тогда я начал расшифровывать иероглифы на стенах храма. Скука привела меня к джеду. Боюсь, это некрасивая история.

Хэдли не собиралась брать Лоу за руку, но не сдержалась, хоть обычно не касалась других людей. Тепло его кожи проникло под ее шелковую перчатку, она подняла кисть Лоу, чтобы осмотреть шрамы в освещении дворика.

– Сперва и не замечаешь, что чего-то не хватает. Отсутствие мизинца не столь явно, как, например, среднего пальца.

– Можно и так сказать.

На его губах заиграла нежная улыбка.

Нельзя вечно держаться за руки. Однако стоило Хэдли попытаться высвободиться, как Лоу вцепился в нее, как при первой встрече на железнодорожной станции. На сей раз она не сопротивлялась.