Джен Беннет - Яростные тени

Лоу сжал ее плечо.

– Я постараюсь что-то выяснить про Оливера и попрошу брата прислать кого-нибудь присматривать за тобой и твоим отцом. Пока не узнаем наверняка, не хочу, чтобы Гинн и близко к вам подходил.

– У меня есть Мори, – возразила она, скорее, чтобы унять свое волнение. Хоть и проклятые духи, но они всегда ее защищают.

– Духи, конечно, хорошо, но я все равно вызову кого-нибудь присматривать за вами. Не стану рисковать. Если этот кретин действительно Ноель Ирвинг, он – опасный маньяк. А если нет, то у него есть какие-то скрытые мотивы. Не говоря уже о том, что он тебя лапал, а это моя привилегия.

Хэдли кивнула и покраснела.

Тысячи мыслей вертелись в ее голове. Ноель. Оливер. Секреты, которые от нее скрывал отец.

– А если бы я вышла замуж и родила ребенка? Перешло бы ему или ей проклятье после моей смерти? Отец вообще собирался мне сказать?

– Не знаю.

– И как он может все еще боготворить эту женщину?

– Какую женщину?

– Мою мать. Она спала с его лучшим другом, пока была беременна мной! Настоящий скандал и чистой воды эгоизм.

– Она заплатила за свои грехи сполна, – напомнил Лоу.

Хэдли искоса посмотрела на него, полуприкрыв глаза.

– Ты просто не хочешь, чтобы я рассердилась и толкнула на тебя каталку.

– Предпочел бы этого избежать, – улыбаясь, ответил он.

Хэдли попыталась улыбнуться в ответ, но потом просто прижалась к его плечу. Лоу обнял ее сильной рукой и стиснул в объятиях, сокращая расстояние между ними. Она не стала сопротивляться. Он был теплым и успокаивающе крепким. Даже его одежда пахла уютом. Хэдли было плевать, если медсестра расскажет отцу, что видела их вдвоем.

Настоящее сумасшествие, неукротимое безумие. Слава богу, Лоу оказался рядом. Иначе Хэдли пришлось бы выбирать гроб для отца. Возвращаться в Лондейл, чтобы организовать похороны. Несмотря на их разногласия, сейчас ей не хотелось терять отца. Не так.

Чувствуя себя странно хрупкой, она взяла Лоу за покалеченную руку. Из его груди вырвался легкий стон, а потом он сжал ее ладонь. Как быстро все изменилось между ними. Когда они познакомились в поезде, Хэдли не желала пожимать ему руку без перчатки, а теперь его прикосновения были бальзамом для измочаленных нервов. На мгновение она отбросила беспокойные мысли и просто устало сказала:

– Я не успела поблагодарить тебя за лилию.

– Тебе понравилось? – уточнил он с мальчишеской улыбкой на губах, будто гордился идеей, но нуждался в дополнительном подтверждении.

– Ужасно романтично, – ответила Хэдли, повторяя слова мисс Тилли.

– Хорошо. – Лоу прищурился, чувствуя легкую радость. – Не за что.

– Я не уверена, что делать мне подарки прилично… после прошлой ночи.

– А мы приличными вещами и не занимались, – поддразнил он, вызывая мурашки. – Только, пожалуйста, не говори, что жалеешь об этом.

– Нет, совершенно не жалею.

Хэдли нежно улыбнулась, испытывая необычную робость.

– Слава богу, сейчас только это и важно, – сказал Лоу, сжимая ее руку.

На следующий день Лоу сделал пару телефонных звонков и выяснил, что дом Ноеля Ирвинга был разрушен землетрясением 1906 года. А еще имя этого человека снова всплыло в 1910 году как владельца небольшого бунгало в Ноэ-Велли. Но отправившись туда, Магнуссон-младший обнаружил семью греческих иммигрантов, почти не говорящих по-английски. Они сумели пояснить, что купили этот дом лет десять назад.

Лоу сменил тактику и начал искать Оливера Гинна, который говорил Хэдли, что не прочь приобрести дом в Пасифик-Хайтс, но не нашел этого загадочного типа ни в данном, ни в другом районе. Не было его и среди клиентов телефонной и электрической компаний, не значился подозрительный поклонник Хэдли в документах по налогам на собственность. Немного пофлиртовав с юной связисткой, Лоу достал список телефонных номеров всех людей по фамилии Гинн в штате Орегон, но опять ничего не нашел.

Затем принялся обзванивать знакомых археологов из Беркли, спрашивая, не знали ли они Гинна и финансируемые им раскопки в Мексике. Пара приятелей смутно припомнила его.

Лоу наконец решил, что они на что-то наткнулись, когда мисс Тилли по просьбе Хэдли нашла среди бумаг визитку, которую Гинн передал, впервые появившись в музее. Однако там не было телефонного номера, а адрес принадлежал булочной на Рашн-хилл.

Семья, управляющая булочной, в самом деле знала мистера Гинна, несколько месяцев снимавшего квартиру над магазином. А две недели назад он собрал вещи и уехал, не оставив нового адреса.

– А зачем ему оставлять нам свой новый адрес? – спросил владелец булочной, пожимая плечами. – Квартира сдается понедельно. Только в прошлом году у нас проживало около дюжины квартирантов. Мы не задаем вопрос, пока они платят арендную плату.

Эти поиски напоминали охоту за призраками.

Если нельзя отыскать этого подозрительного типа, надо сделать так, чтобы и ему было трудно следить за Лоу с Хэдли. И тут могла помочь лишь владелица клуба «Гри-гри».

Через два дня после сердечного приступа доктора Бэкола Лоу позвонил Велме Туссен и рассказал о своей проблеме. Любой другой бы высмеял его безумную просьбу, а Велма просто сказала:

– Можешь прийти в пятницу, я что-нибудь приготовлю.

И вот он ждал назначенного срока.

Доктора Бэкола выписали из больницы. Он был слаб, но все равно постоянно жаловался, что Хэдли посчитала хорошим знаком. И хоть она на время переехала к отцу, но присматривать за ним наняла двух сиделок на полный день.

Лоу успел переговорить с помощником Уинтера Бо, который прислал двух устрашающего вида мужчин охранять дом Бэкола и высматривать того, кто подошел бы под описание Ноеля Ирвинга или Оливера Гинна. Очень хотелось бы знать, как Ноель может выглядеть сейчас, однако расспросы отца Хэдли ни к чему не привели; Бэкол не видел своего партнера двадцать лет и понятия не имел, остановило ли волшебное бессмертие его старение.

В пятницу вечером, сразу после ужина в кругу семьи, Лоу отправился в «Гри-гри». У закрытой двери в тихий бар Нортбича в нескольких кварталах от Чайнатауна уже собралась длинная очередь посетителей, которые демонстрировали на входе членские карты. Однако потому, что семья Магнуссон обеспечивала клуб выпивкой, Лоу достаточно было улыбнуться швейцару. Его тут же пропустили с распростертыми объятиями и рукопожатиями. Половина работников знала о возвращении из Египта блудного археолога. Его усадили за стол на первом этаже и наказали ждать Велму.

Трио джазовых исполнителей закончили выступление под аплодисменты, а ведущий объявил небольшую фортепианную паузу. Лоу заметил, как парочки ушли с танцпола, направившись к бару за напитками. В толпе он увидел темноволосую женщину и вспомнил Хэдли. Прошло пять дней, как она лечила его в своей квартире. Пять дней с их поцелуя, их объятий, и с тех пор, как он заставил ее стонать от удовольствия.