Лиза О - Мистер Писатель

– Ты так трахаешься. Как собака в течке.

Внезапно тело окутал дикий холод. Сара резко выпрямилась, прикрылась рукой. И посмотрела в окно.

Ничего. Снаружи никого не было. Но она всё равно сползла под стол.

– Слушай, я не знаю, в чём твоя проблема… – Она немного помедлила, ожидая, когда голос перестанет дрожать. Когда мысли прояснятся. – Но ты должен это прекратить. Мы больше не дети, Джонас, и если ты и дальше будешь держать в том же духе, это сочтут домогательством.

– О да, я держу. – Ублюдок рассмеялся и так тяжело засопел, что по коже побежали мурашки. – Я держу его в этот самый миг.

– Ты отвратителен.

Но прежде чем Сара бросила трубку, он нанёс свой прощальный удар:

– Сара? – И застонал. – Я представляю, как, кончая, кусаю тебя.

Такер стоял на причале, наблюдая за завихрениями в ленивом течении реки. Вечернее небо было грязно-синим (видимо, надвигалась гроза) и таким бескрайним – даже не верилось, что под ним же жил и в Нью-Йорке.

Под этим небом выросли родители Такера. Просто удивительно, как его тихая солнечная мама после такого не сошла с ума в мегаполисе. Шумно, людно. И небо практически скрыто за человеческими постройками.

Но она также любила культуру: музеи, галереи, театры. Такер вырос не на игровых площадках, а в переполненных публичных библиотеках. И научился ценить искусство перформанса вместо того, чтобы учиться зашибать деньги на недвижимости.

Он гадал – и не впервой, – как сложилась бы его судьба, останься отец жив. Уважал бы он душу художника, живущую в теле драчуна? Или, как дед, постарался бы сделать из него подобие себя? Приятно было думать, что отец всё равно бы гордился. Но поскольку эта самая река забрала его, наверняка и не узнаешь.

Заслышав мягкий скрип весла, Такер поднял руку, прикрывая глаза от солнца. Облегчение оказалось таким сильным, что выплеснулось в раздражение.

– Выглядишь как те варёные креветки.

Сара посмотрела вниз на видневшуюся из-под топа порозовевшую кожу.

– Сегодня немного теплее, чем я ожидала. – Лёгкость, с которой она подвела каяк ближе к причалу, выдавала долгую практику. Солнечные очки и шляпа скрывали лицо, но голос звучал равнодушно. – Пожалуй, мне бы стоило знать, что крем от загара нужен даже на исходе дня, но…

Она пожала плечами, и Такер подавил разочарование. С тех самых пор в её офисе, когда он забрал у Сары телефон и вызвал копов, она отдалялась от него всё больше.

– Ты всегда норовишь поплавать перед бурей?

– Ещё есть немного времени. – Она глянула на темнеющее небо. – К тому же я выросла на этой реке. Отец вложил вёсла и удочки нам с Ноем в руки раньше, чем мы научились ходить.

Она начала привязывать канат к планке у причала, чтобы закрепить небольшое судёнышко, и Такер шагнул вперёд, желая помочь, но быстро понял, что скорее мешается. Собственные руки казались большими и непривычно неуклюжими.

– Осторожнее! – рявкнул он, когда Сара встала и покачнулась.

Грязная волна с силой плеснула по лодке.

Сара схватилась за протянутую ладонь. Однако вместо того, чтобы дёрнуть упрямицу к себе и поцелуями вбить в неё немного здравого смысла, как ему хотелось, Такер поставил её на ноги. Они закрепили каяк вместе, рядом с другими, на которых Ной возил туристов. Каблуки Сары висели над краем причала, пока она проверяла узлы. Затем одна из ног почти соскользнула, и Такер потерял терпение. Тихо выругавшись, он оттащил Сару от воды.

– Ты чего дёргаешься? – произнесла она с прохладным удивлением. – В чём проблема? Не умеешь плавать?

– Я плаваю как рыба, – отрезал Такер. – Мама об этом позаботилась.

– Ох, прости. – Сара наконец сняла солнечные очки и повернулась. – Ляпнула, не подумав. Мне жаль.

«Не нужна мне твоя жалость».

– Ты мне не перезвонила.

Она опустила взгляд, завязывая рукава зелёной куртки вокруг талии:

– Куча дел навалилась. Не было времени.

– Это отговорка в стиле «собака съела мою домашку».

– Ладно. – Сара вскинула голову, и в выражении её лица наконец появилось что-то кроме сдержанности. – Я не хотела. Так сойдёт?

– По крайней мере, честно.

Она попыталась пройти мимо, но Такер опять схватил её за руку:

– Ты же знаешь, что я должен был вызвать полицию, Сара.

– Я и не утверждала обратного.

– Нет, ты вообще ничего не сказала. – В его голосе прорезался гнев. – В том и суть.

Она прижала пальцы к глазам. А затем её подбородок задрожал. Такер успел подумать: «Вот чёрт!» и потянулся к Саре.

– Не прикасайся ко мне. – Она ударила его по рукам.

Но он увернулся и упорно притянул её к своей груди. Сара издавала тихие полные боли всхлипы, точно животное, попавшее в капкан. Они шли из глубины её души.

Такер почувствовал себя беспомощным. Бессильным.

– Прости, – пробормотал он, не зная, что сказать.

Подумать только, а ведь он зарабатывает словами.

– Я чувствую себя осквернённой.

– Понимаю.

– Он взял что-то личное, что-то прекрасное и сделал это грязным.

– Нет. – Сжав Сару за плечи, он отстранился и посмотрел ей в глаза – полные стыда, опустошённые. – Ничего не стало грязным.

Она стукнула его кулаком в грудь:

– Это не тебе пришлось объяснять своему отцу, что тебя видели занимающейся сексом на полу в кабинете. Это не тебе пришлось сообщать полиции – слово в слово, – что кто-то сравнил твои занятия любовью с собачьим трахом.

– Нет. – В желудке, словно живое существо, извивалась и изгибалась вина. – Но я тот, кто поставил тебя в подобное положение. Чёрт. – Такер мотнул головой, осознав, как двусмысленно это прозвучало. – Это моя вина.

– Такер, нет.

– Занималась бы ты любовью на полу кабинета, если бы я сумел обуздать свои гормоны до отъезда твоего отца? Вряд ли. И кстати, я ценю, что он не стал гоняться за мной с дробовиком.

– Он не дурак.

– Нет, он всего лишь отец. И хороший отец, несмотря ни на что. Я тебе завидую. – В ответ на ошарашенный взгляд Сары он замолчал, а потом спросил: – Что?

Вздохнув, она опустилась на пирс:

– Сбрасывай ботинки, Петтигрю. – И сама сняла туфли. – Вода такая приятная.

Смущённый, но желающий её потешить, Такер стянул кроссовки и сел. Вода была теплее, чем он ожидал – как в ванной, – и течение, каким бы ленивым ни выглядело, оказалось неожиданно сильным.

– Прилив отступает, – отметила Сара.

Если она хочет вести разговоры о погоде, так тому и быть. Бог свидетель, Такер сам ненавидел, когда на него давят.

– Мне нравится небо. Большое и немного сердитое.

– Ага. – Она покосилась на него и болтнула ногами в воде. – И правда. Ты как всегда хорош. Всего пара слов – и картинка перед глазами. Одна из причин, по которым мне так нравится твоя книга.

– Спасибо.