Люси Монро - Согласна на все

Свадьба должна была состояться скоро. Хлопот было много. Но когда сеанс у доктора Маккензи совпал с ужином с представителями ресторана, Мэдди призналась Вику, что не хочет переносить визит к врачу.

– Ты посещаешь психотерапевта? Почему я не в курсе? – Его явно беспокоило только последнее.

– Я должна была признаться тебе и в этом? Все не в курсе, кроме Роми.

– Когда ты начала к нему ходить?

– К ней. После прыжка с парашютом. – Тогда Мэдди поняла, что вслед за матерью выбрала саморазрушение, а она не хотела этого. – Несколько месяцев я встречалась с доктором Маккензи еженедельно, потом реже.

– Это впечатляет.

– Да? – Она беспокоилась, что Вик сочтет ее слишком слабой.

– Ты поняла, что не сможешь помочь детям, если не справишься с собственными проблемами детства.

В точку.

– Откуда ты так хорошо меня знаешь? – Теперь она любила Вика еще больше.

– Тебе известен ответ на этот вопрос.

– Ты предпочитаешь знать все о людях, с которыми планируешь сотрудничать.

– Наше с тобой сотрудничество вытеснит все остальные. Конечно, я знаю все о тебе.

И пусть это была не совсем правда, ей приятно было это слышать.

– Но ты не знал, что я посещаю доктора Маккензи.

– Нет, – с досадой подтвердил Вик.

Мэдди рассмеялась:

– Даже ты можешь допускать ошибки.

– Однако мисс Грейсон знала.

– Роми мой лучший друг.

– А кто я для тебя?

– Мужчина, за которого я выхожу замуж. Мужчина, в которого я влюбляюсь снова и снова.

Что Вик будет делать с этим ее откровением – решать ему. Мэдисон точно было известно одно: ему пора познакомиться с Мэдди Грейс.

– Вик…

– Я… потрясен.

Получается, ей не нужно бояться, что она выставила себя дурой, обнажив эмоции.

– Ты… Я… – Впервые на ее памяти он растерялся.

– Я не жду ничего в ответ.

– Хорошо, – с облегчением вздохнул Вик.

Это не удивило ее.

– Ты никогда не будешь лгать мне? – на всякий случай спросила Мэдди, хотя не сомневалась в этом и раньше.

– Никогда.

А значит, Вик не будет признаваться в любви, которой не испытывает. Но также это означало, что он выполнит свои обещания.

Мэдди была шокирована, когда отец позвонил и пригласил ее на обед. Одну.

Они обедали в парадной столовой за огромным столом. Мэдди, сидя по левую руку от отца, водила ложкой в тарелке с супом.

Казалось, Джереми так же напряжен, как и она.

– Давно у нас не было семейных обедов, – заметил отец.

– Статья на двух страницах в прессе доказывает обратное, – парировала она.

Он покачал головой, и молодая женщина не смогла расшифровать выражение его лица.

– Это совсем другое.

– Тогда я не понимаю, о чем ты.

– Ты и я. Семья.

– Мы перестали быть семьей, когда умерла мама.

Благодаря психотерапевту, это не было ни обвинением, ни злым выпадом.

– Я не хотел, чтобы так получилось.

Мэдди не смогла сдержать иронический смешок:

– Ты отослал меня в закрытую школу спустя пару месяцев после ее смерти. Твои намерения были очевидны – избавиться от меня.

– Это была ошибка.

Что-то в душе Мэдди дрогнуло от этого признания, но она пожала плечами. Что она могла сказать? Подтвердить, что это действительно была ужасная ошибка?

Но что-то подсказывало ей, что это не лучший ответ. К тому же ничто не изменит последствий решения, которое принял Джереми, когда ей исполнилось пятнадцать.

– Я не знал, что делать, – признался Джереми с нехарактерной для него искренностью. – Я потерял твою мать и боялся потерять тебя. Я отослал тебя в школу, потому что надеялся, что учителям удастся сделать то, чего не смогу я.

Мэдди смотрела на Джереми, чувствуя, как в нем бурлят эмоции.

– Кто ты и что ты сделал с моим отцом?

Старая шутка, но очень к месту.

Он рассмеялся:

– Я предупреждал Виктора, что это будет нелегко.

– Это он хотел, чтобы ты поговорил со мной? – И почему она не удивлена?

– Да. – Джереми вздохнул. – Виктор считает, что наши отношения можно спасти.

– Он оптимист.

– Верно.

Отказавшись от попыток сделать вид, что она ест, Мэдди положила ложку.

– Ты, похоже, удивлен.

– Эту его сторону я раньше не замечал.

– Тебе не кажется, что бизнес-планы Вика по завоеванию мира требуют оптимизма?

Отец снова рассмеялся, на этот раз более искренне:

– Пожалуй, что так.

– В чем-то это делает оптимистом и тебя.

– У меня достаточно оптимизма, чтобы думать, что с тобой все может быть по-другому, чем с Хеленой.

– У всех нас есть демоны. В конце концов я научилась справляться со своими.

Отец задумчиво пригубил вино.

– Я считал, что Хелена создавала проблемы, стремясь завоевать мое внимание. Постоянные упоминания в прессе доставляли ей какое-то извращенное удовольствие.

– Так и было.

Джереми озадачил тот факт, что Мэдди согласилась с ним.

– Но Хелена уже была рисковой натурой до того, как мы встретились.

– Она рассказывала мне эти истории. – Для юной девушки они звучали увлекательно.

Джереми кивнул:

– Это была одна из тех вещей, которые меня в ней восхищали.

– Ты был не первым мужчиной в жизни мамы, который ее игнорировал…

Со временем Мэдди пришла к пониманию того, что Хелена Мэдисон жаждала внимания отца и получала его, только если вела себя вызывающе. К тому моменту, когда она вышла замуж за Джереми Арчера, эта система прочно вошла в ее жизнь и стала защитным механизмом.

– Ты считаешь, что твоя мать была рискованной не от природы, но потому, что отчаялась завоевать внимание отца? – спросил Джереми.

– Мама действительно любила приключения, однако она поняла, что, играя на этом, она всегда получит то, что хочет.

– Хелена утверждала, что не возражает против моей занятости компанией.

– А ты прислушался бы к ней, если бы она сказала, что это не так? – По крайней мере, просьбы Мэдди уделить ей время или забрать из закрытой школы отец пропускал мимо ушей.

– Наверное, нет.

Честность отца обезоружила Мэдди.

– Ее смерть – не твоя вина.

Она долго винила Джереми, и ей сложно было осознать, что это не так. Первым откровением на сеансах психотерапевта стало понимание того, что Хелена Мэдисон сама несла ответственность за свой выбор.

– Разве нет? – удивился Джереми.

– Нет. Ты думаешь, что она устроила гонку, потому что недостаточно любила меня и не смогла воспитать?

Отец был шокирован. Он побледнел, его глаза широко открылись.

– Конечно нет, мать обожала тебя, Мэдисон. Ты должна знать это! – Он почти кричал.

– Но она по-прежнему устраивала гонки на воде по ночам.

– Не из-за тебя.

– И не из-за тебя.

– Но…

– Мама была зрелой женщиной, подавлявшей разумную осторожность, чтобы получить выброс адреналина, который заставлял ее чувствовать себя живой. К тому же вместе с этим она получала столь необходимое ей внимание.