Люси Монро - Согласна на все

Вик приподнял бровь:

– Привет, Мэдисон. Кажется, у тебя есть друзья, с которыми я не встречался раньше.

Она расслабилась и встала, искренне улыбнувшись:

– Ты рано.

Вик пожал плечами. Ее дешевый хлопковый топ и джинсы, подчеркивающие формы, вызывали такое же возбуждение, как и дизайнерское платье, а вот цвет парика и контактных линз ему не понравился.

– Представь меня.

– Конечно.

Не желая смущать детей своими габаритами, Виктор опустился на колени и пожал руку каждому ребенку.

Некоторые из них вернули приветствие с очаровательной вежливостью. Маленькая девочка, явно любимица Мэдди, судя по тому, как она прижалась к ногам его невесты, опустила голову, но застенчиво шевельнула пальчиками.

Виктор также поприветствовал учительницу.

– Вы оказали нам честь посещением. – Глаза мисс Джует потеплели, остановившись на Мэдисон. – Ваша невеста – замечательный волонтер. Она так хорошо общается с детьми, что могла бы работать учителем.

– Я знаю.

Правда, он не знал, что Мэдисон работает волонтером в общеобразовательной школе.

Известно ли это ее отцу?

Мэдисон не хотела уходить, и Виктор с радостью включился в обучение шестилеток чтению.

Они уже сидели в его «ягуаре», направляясь в другой район города, когда Мэдди сняла отвратительный парик, освободив спутанные медные кудряшки. Это напомнило Вику те моменты, когда они занимались сексом – единственные моменты, когда она полностью выбиралась из своей раковины. Мэдисон выглядела соблазнительной, как никогда.

– Снимать его – всегда такое облегчение. – Она запустила пальцы в волосы, ожесточенно дергая кудряшки.

– Зачем он тебе?

– Потому что Мэдди Грейс – нормальная женщина, имеющая образование и желание заниматься с детьми. О ней не пишут в таблоидах, за ней по пятам не следуют папарацци.

– Это для тебя важно?

– Быть нормальной? Так было, когда я начинала. Сейчас все проще. Ты представляешь, во что превратила бы пресса историю о наследнице миллиардера, работающей помощником учителя на общественных началах?

– Нам еще предстоит это узнать.

– Этого я и боялась – из-за нашей свадьбы и отголосков шумихи вокруг Перри. Подозреваю, это всего лишь вопрос времени. В конце концов мой секрет выплывет на поверхность.

– Секрет? – Она еще более великолепна, чем он предполагал. – Как давно ты трудишься волонтером?

– Все началось, когда мы с Роми пытались инкогнито влезть в политические гонки. Все получилось, и я решила нарядиться и поработать в выходные в бесплатной столовой.

– Ты хотела сказать: одеться просто.

Мэдди рассмеялась, не догадываясь, каким притягательным и мягким был ее смех.

– Полагаю, так.

– Как ни нравится тебе быть Мэдди Грейс, Мэдисон Бек способна произвести более широкие изменения, оказать большее влияние.

Произнося свою фамилию после ее имени, Виктор испытывал удовлетворение, которое не мог понять или объяснить.

– Но будет ли она учить первоклассников чтению?

– Разве не для этого нужна школа? Помогать ученикам через личное общение?

– Ты прав.

Он припарковался у обочины, ему хотелось вести этот разговор лицом к лицу. На него смотрели карие глаза.

– Ты не могла бы убрать это?

– Что? Ой…

Мэдди вытащила из рюкзака, разительно отличавшегося от дизайнерских сумочек, которые она обычно носила, контейнер и убрала в него линзы.

– Мэдди Грейс ближе тебе, чем Мэдисон Арчер в дизайнерском платье? – поинтересовался он.

– Иногда. Но мне очень нравится и Шанель. – Она скривила хорошенькие губки. – Пожалуй, мне близки оба образа.

Поддавшись соблазну, который рос с каждым днем, Виктор потянулся к Мэдисон и поцеловал ее, оторвавшись только для того, чтобы прошептать:

– Восхитительно.

Мэдисон вздохнула и растворилась в поцелуе.

Несколько дней спустя дедуля и бабуля Виктора пригласили их на обед, где сделали неожиданное предложение. Ошарашенный просьбой Виктор переспросил:

– Вы хотите?..

– Когда мы переехали сюда, то полностью порвали с прошлым, – сказал Миша. – Мы поменяли фамилию. Безукладниковы стали Беками. Мы даже назвали по-другому сына, и Иван стал Фрэнком – очень по-американски.

Мэдисон это было известно. Несколько лет назад ей поведали семейную историю.

Виктор, однако, не понимал, почему дедушка считает необходимым говорить об этом сейчас.

– Мы не говорили по-русски дома, чтобы наш маленький Иван вырос настоящим американцем. – Голос Анны дрогнул, когда она произнесла это имя. – Он стал Фрэнком, говорил без акцента и вел себя в школе так же, как и другие дети.

– Вы хотели, чтобы он принял новую родину и был принят ею, – пришла на помощь Мэдисон, поддерживая смущенного Виктора.

Бабушка грустно улыбнулась:

– Мы давали ему слишком много, и Фрэнк стал тем, кем стал.

– Отщепенцем. Ты можешь смело сказать это, бабуля. – Виктор хмурился, ему не нравилась идея Анны и Миши взять на себя ответственность за эгоизм Фрэнка. – Мой отец – бездельник.

– Не говори так о своем отце. – В голосе деда не слышалось особого пыла.

Вик не стал спорить.

Мэдисон посмотрела на него, но в ее глазах не было жалости. Они светились точно так же, как в тот момент, когда она назвала его рыцарем. Вик не знал, чем это вызвано, но не возражал против отсутствия единственной эмоции, которую он ненавидел.

Обычно безмятежный взгляд бабули, на которую он всегда мог положиться, теперь выражал сожаление.

– Мы отказались от слишком многих традиций, и Фрэнк почувствовал себя неприкаянным, – вздохнула она.

Вик стиснул зубы, сдерживая ругательство.

– Папа стал мошенником не потому, что у него не было традиционной русской свадьбы. Единственная хорошая вещь, которую он сделал, – женитьба на моей матери.

– Это не так. – Глубокий голос Миши был очень похож на голос внука. – Он стал твоим отцом.

Виктор молча открыл и закрыл рот, а Мэдисон усмехнулась:

– Я говорила ему то же самое.

– Сложно представить более подходящую партию для нашего внука, чем ты, – сверкнула ослепительной улыбкой бабушка. – Нас с Мишей очень радует, что ты ценишь нашего Виктора так же, как мы.

– Его легко любить.

Виктор снова не знал, что ответить, хотя ему было приятно это слышать. Очень. Но, размышляя о женитьбе на Мэдисон и их будущей совместной жизни, он не думал о любви. Хватит ли этого, или она надеется, что когда-нибудь он ответит ей взаимностью?

Виктор никогда никого не любил. Привязанность между его бабушкой и дедушкой росла постепенно, в течение многих лет, и не была так заметна, как страсть, вспыхнувшая между Виком и Мэдди.

В комнате повисла тишина, которая могла бы со стороны показаться неловкой, но на самом деле три самых важных в жизни Виктора Бека человека смотрели на него с разной степенью понимания.