Дженнифер Хейворд - Это и есть любовь?

– У тебя потрясающая грудь, – прошептал он.

Мысли о том, чтобы уйти, испарились сами собой. Он теребил ее соски, и Оливия уже не могла думать ни о чем другом, кроме секса с ним. Слишком сильно было наслаждение, которое Рокко умел ей доставить.

Он поднял ее на руки и повернул к окну – так, что ее взору открылся вид на ночной Манхэттен.

– Рокко, – прошептала Оливия.

Его рука скользнула ей между бедер. Она уже была влажна. Тело Оливии было готово к полному повиновению ему.

Она закрыла глаза и схватилась за спинку стоящего рядом кресла, когда Рокко слегка опустил ее вниз – так что она ощутила между ног его эрекцию. Он был крепок и горяч. И да, он пульсировал на входе в ее лоно, предлагая рай на земле.

Он обхватил губами мочку ее уха, провел по ней языком.

– Скажи, когда будешь готова принять меня, – прошептал Рокко. – В этот раз я войду еще глубже.

Оливия приспустила с него трусы, насела влажным лоном на его эрегированный член. Рокко держал ее сильными руками, контролируя процесс проникновения. Когда он вошел в нее целиком, она застонала. Рокко оказался прав: в такой позе Оливии показалось, что его член еще больше. Она закрыла глаза и полностью отдалась ощущениям.

Рокко держал ее за голые ягодицы. Оливии было настолько приятно, что она могла лишь положить голову ему на плечо и просто дышать.

Затем он крепко обхватил ее поясницу, давая ей возможность прогнуться назад. Что она и сделала. Оливия двигалась на нем вниз и вверх в волшебном ритме, от которого захватывало дыхание. Когда она опускалась, Рокко чувствовал всю ее глубину до последнего сантиметра.

Чувствуя скорое приближение оргазма, Оливия ускорила темп. Дыхание Рокко над ее ухом стало тяжелее и напряженнее. Он поднял ее выше, сделал несколько шагов и положил ее на большой деревянный стол. Теперь Оливия лежала на животе, а он входил в нее сзади. В следующее мгновение Рокко вышел, опустил руку ей между ног и нащупал клитор. Она издала протяжный стон, боясь потерять рассудок. А он продолжал гладить ее своим средним пальцем.

– Кончи для меня, красавица, – хрипел Рокко.

Еще одно нажатие пальцем, и Оливия закричала. Своим ртом он сдавил этот крик, обрушившись на нее с долгим, горячим поцелуем. Низкий стон Рокко над ее ухом будто вернул Оливию к жизни:

– Мне нужен презерватив.

– Я принимаю таблетки, – с трудом выдавила Оливия.

Он вцепился пальцами ей в бедра и снова вошел в нее сзади, снова и снова. Отголоски только что пережитого оргазма еще не растаяли в теле Оливии. Ощущая еще неостывшим лоном его жгучую эрекцию, она кричала.

Оргазм Рокко был быстрым и стремительным. Это был настоящий взрыв, чья сладкая, жидкая теплота словно наполнила каждую частичку тела Оливии.

Она не отдавала себе отчета в том, что было дальше. Но ей казалось, что Рокко стянул с нее футболку и отнес на руках в ванную, где они вместе приняли душ. Сознание вернулось к ней лишь в постели.

Оливия прижалась к его большому теплому телу. Удивительно, но спустя всего несколько минут ее страдающий бессонницей любовник заснул крепким сном.

Чувство радости оттого, что она может быть с ним, обнимать и гладить его, омрачало лишь одно. Оливия знала, что оказалась в поистине безвыходной ситуации. Рокко разбудил в ней чувства к себе. Чувства, которые ни при каких обстоятельствах не будут взаимными.

Когда Габриелла вновь заглянула в кабинет Рокко, лицо ее было напуганным:

– Вы не забыли про встречу с Ренцо Риалто?

В животе Рокко затянулся узел. Конечно забыл. Зато помнил про встречу со свадебным распорядителем, также запланированную на сегодня.

Он взъерошил волосы, и без того бывшие в полном беспорядке. Прошло полторы недели после их возвращения из Нью-Йорка, и все его попытки отстраниться от будущей жены шли прахом. Что бы он ни делал, он лишь сильнее подпадал под ее томное очарование.

У него не получалось собраться с мыслями, работа словно отошла на второй план.

– Я сказала его помощнице, что вы задерживаетесь на другой встрече, – робко проговорила Габриелла.

– Хорошо, – буркнул Рокко, натягивая улыбку. Однако душа его была объята холодом. Они должны были встретиться с Ренцо, чтобы обсудить бизнес в Северной Америке. Его пальцы крепко сжали шариковую ручку. – Попробуй перенести встречу на следующую неделю в то же время, – обратился Рокко к секретарше.

Габриелла кивнула и исчезла за дверью.

Рокко швырнул на стол ручку в гневе на самого себя. Чертова свадьба пробудила в нем зверя, который ему не подчинялся. Он знал, что для Оливии это тоже стресс. Видел, как она боится Недели моды в Лондоне. Ей по-прежнему казалось, что она не может стать той моделью, которой когда-то была. И эти опасения имели причины.

«Ее походка уже не такая, как раньше», – вот к чему сводились все как один отзывы о нью-йоркском показе. «Приступы паники ставят карьеру модели под вопрос» – гласил заголовок в одном из таблоидов. А значит, там, в Нью-Йорке журналисты все же нашли кого-то, кто проговорился.

Но в глубине души Оливия понимала, что даже все это стоит финальной цели. Она хотела воплотить свою мечту в реальность и выпустить собственную коллекцию. Только бы победить стресс. Оливия выглядела истощенной, мало спала, а едкие комментарии в прессе съедали ее живьем, как медленно развивающаяся болезнь.

Рокко всматривался в оригинал картины Моне на стене напротив. Его восхищала эта игра красок и света. Света, который с каждым днем словно уходил из Оливии. И Рокко не знал, чем может помочь.

Он тер ладонями уставшие до жжения глаза. Ему искренне хотелось поддержать Оливию – не только потому, что их будущее было скреплено условиями контракта. Совет директоров ликовал от роста акций компании, продажи были на пике, а имя Оливии было самым упоминаемым в модных журналах.

Рокко удивлялся и не понимал этой жизненной иронии, но казалось, что чем отчаяннее состояние Оливии, тем лучше идут дела у компании. За это его вторую неделю снедало жгучее чувство вины.

Складывалось ощущение, что Оливия счастлива только в дизайнерской студии рядом с Марио. И иногда в постели с Рокко. Последнее лишь добавляло путаницы в их и без того сложные отношения. Отношения, которые для него могли ограничиться только сексом. Но в глазах Оливии он видел совсем другое. И от этого ощущал себя еще большим подонком.

Лучи дневного солнца лились в комнату, моментально ослепив Рокко. Никогда в жизни он не забывал о грядущих встречах. Что же творилось в его голове?

То, о чем предупреждал его Ренцо. Потеря самообладания, когда оно больше всего нужно.

Воспоминания привели Рокко к прошлогоднему вечеру, когда так же светило солнце, а они с Джованни пили шотландский виски. Поводом было назначение Рокко генеральным директором Дома Монделли, но вскоре тосты и пожелания удачи переросли в обсуждение более широкого круга жизненных вопросов. В тот вечер его дедушка раскрылся, как никогда раньше.