Дженнифер Хейворд - Это и есть любовь?

Оливия провела рукой по его накачанному прессу.

– Ты самый красивый мужчина, которого я видела, – прошептала она, трогая пальцами его крепкий торс. – А мне доводилось встречать многих.

– Я не готов слышать о твоих бывших любовниках, – процедил Рокко. – Хватит того, что одного из них я сегодня видел.

– Я говорила про работу, – поправилась Оливия. – Гуиллермо был моим первым и единственным мужчиной.

Если она хотела успокоить его, то эти слова произвели обратный эффект. Если до этого Рокко испытывал антипатию к венесуэльцу, то теперь он ненавидел его. Ему была противна мысль, что чьи-то мужские руки тоже касались тела Оливии. Он хотел быть единственным.

Приятный холодок пробежал по спине Рокко, когда пальцы Оливии скользнули под воротник его рубашки. Еще мгновение, и рубашка была на полу. Оливия не могла удержаться от искушения ощутить вкус его кожи. В следующую секунду она принялась жадно целовать его кубики пресса, затем мускулистую грудь и, наконец, сосок, мгновенно возбудившийся от ласк ее нежного языка.

Она обхватила губами второй сосок. Рокко закрыл глаза, отдаваясь моменту. Он не знал, что делала с ним эта женщина, потому что никогда в жизни не терял контроль над собой. Так, как сейчас.

– Фотографии, которые сделала Алессандра, – произнес Рокко, и голос его дрогнул от удовольствия, так как Оливия слегка укусила его сосок. – Они не выходят у меня из головы.

Оливия посмотрела на него, гладя ладонями его горячие, возбужденные соски.

– Они тебе понравились? – томно спросила она.

– Понравились – не то слово.

Обхватив бедра Оливии, Рокко поднял ее на руки. Душераздирающая страсть сжигала его изнутри. Разум подсказывал, что это становится опасно. Но в эту ночь Рокко был не готов слушать голос рассудка. Теперь он хотел испить до дна чашу собственной похоти.

Жадно впившись в губы Оливии, он понес ее в сторону спальни. Здесь он поставил ее на пол, снял с себя часы и носки.

Его тихий приказ, казалось, эхом отозвался по всему пентхаусу.

– Иди ко мне, – поманил ее пальцем Рокко.

Она повиновалась, и в ее голубых глазах читались мириады эмоций. Предвкушение. И неуверенность. Оливия остановилась в нескольких сантиметрах от него – так близко, что чувствовала на себе тепло его дыхания. Рокко дотронулся большим пальцем до ее нижней губы:

– Я не забыл, что ты проделывала в тот вечер в ресторане, Лив. Пришло время продолжить.

Глаза Оливии расширились. Жаркий огонь окрасил щеки в пунцовый цвет. Рокко видел, как открылся ее красивый рот в поисках слов. Но эти слова застыли у нее на губах. Он взял ее руку в свою и прижал к ширинке своих брюк.

– С тех пор я только и мечтал, чтобы ты дотронулась до меня, моя дорогая.

Теперь румянец покрыл шею и грудь Оливии. Мускул интенсивно вздрагивал на ее шее, когда она коснулась второй рукой того места, куда он положил ее другую руку. За пару секунд она расстегнула ремень на брюках Рокко, слыша, как он задержал дыхание. Затем ее пальцы принялись расстегивать пуговицы на его ширинке. Казалось, последний воздух покинул его легкие, когда Оливия залезла под резинку его трусов, проведя рукой по всей длине его эрегированного члена.

О боже!

Рокко закрыл глаза:

– Да, дорогая. Именно так.

Она водила по нему вверх-вниз, свободной рукой приспуская его трусы-боксеры. От этих прикосновений его эрекция усиливалась. Казалось, еще немного, и он начнет чувствовать боль.

– Еще, – требовал Рокко. – Еще.

Полностью спустив с него трусы, Оливия взяла его крепкий горячий член в руку. Рокко был готов поклясться, что никогда в жизни у него не было столь сильной эрекции.

Их взгляды встретились, и Рокко увидел в глазах Оливии столько желания, что только чудом не излился в ту же секунду.

– Возьми его в рот, Лив. Скорее.

Последнее слово он не произнес, он прорычал его. Это была скорее мольба, чем просьба. Наверное, Оливия так же отдавалась моменту, как он сам, потому что, не медля ни секунды, она сделала, как он сказал. Все тело Рокко вытянулось в струну. Когда она провела своим горячим, влажным языком по головке его члена, он едва не потерял сознание. Оставалось лишь молить небеса, чтобы те дали ему возможность продержаться подольше и не излиться в рот Оливии в ту же секунду.

Она взяла его в рот по всей длине, и Рокко испугался, что разум вот-вот покинет его. Он запустил руки ей в волосы, опустил ее на колени. Он спал со многими женщинами, но представить не мог, что его собственное тело может приносить ему такое наслаждение. Но Рокко знал, что это еще не предел удовольствия.

Далеко не предел.

Оливия целовала Рокко так же жадно, буквально съедая его целиком. Она нежно трогала его волосы, впивалась ногтями в его мускулистую спину и полностью отдавалась сексуальному отчаянию, охватившему ее целиком. На какое-то мгновение показалось, что она совершенно потеряла способность сопротивляться его магнетическому обаянию. И он целовал ее в ответ, трогал ее, играл с ней, и делал все это с умением истинного профессионала. Огненная страсть Рокко зажигала и ее. Она словно разгоралась от его пламени. Она хотела его.

Отчаянно.

Рокко разомкнул их долгий поцелуй, взял Оливию за волосы и потянул назад – так, что теперь они смотрели друг другу в глаза.

– Тебе нравится, когда я тебя трогаю? Тебе ведь так же приятно, как мне, красотка Лив?

Оливию хватило лишь на то, чтобы бездумно кивнуть. Тогда Рокко сел на кровать и притянул ее, поставил себе между ног. Сердце колотилось в ее груди – било в бедра, норовя пробить их и вырваться наружу. Пульс стучал с утроенной скоростью, делая дыхание практически невозможным. Ноги, которым в тот вечер уже досталось с лихвой, окончательно сделались ватными при виде хищной решительности на лице Рокко.

Он спустил с ее плеч лямки платья. От его малейшего прикосновения кожа Оливии покрывалась мурашками. Она искренне боялась за свое самочувствие. Ей казалось, что просто не переживет эту ночь с Рокко.

Тем временем он опускал ее платье вниз. Оливия следила, как платье ползло по ее ногам и упало на пол. Она делала это просто потому, что не могла смотреть на Рокко. Она боялась, что это попросту лишит ее чувств.

– Смотри на меня, Лив, – потребовал Рокко. – Этой ночью никакого притворства.

Он приподнялся, запустил руки ей за спину и расстегнул бюстгальтер. Когда он упал на платье, взгляд Рокко приковала ее обнаженная налитая грудь.

– Малышка, – прохрипел Рокко по-итальянски.

Теперь на Оливии оставался лишь один предмет одежды. Тонкие голубые трусики.

– Сними, – приказал он, ногой отбрасывая в сторону платье и бюстгальтер.

Оливия повиновалась. Ее трусики были мокры от влаги, раскрывающей секрет силы ее желания. Рокко провел рукой по ее влажной промежности. Оливия закрыла глаза, видя, как горит от возбуждения его взгляд. Он обхватил руками ее бедра: