Мишель Селмер - Разборчивый жених

– Но мне не дает покоя одна мысль, – продолжал он. – Как ты узнала, что я собираюсь жениться на Алисе? Кто тебе сообщил?

– Друг.

– Кто?!

– Письмо было подписано «друг». Адрес был незнакомый.

Тони рассмеялся:

– Ты слишком доверчива.

Она обняла мужа и прижалась к нему:

– Извини, что я не поверила тебе. Это больше не повторится.

– Возможно, повторится. Потому что ты – это ты.

– Я буду стараться.

Тони погладил ее по щеке:

– Эй, на это уйдет время, но мы справимся. Вдвоем. В спине у нее запульсировала боль, и Люси поморщилась.

– Ляг, – сказал он. – Я сделаю тебе массаж. Снова седалищный нерв беспокоит?

Через минуту мышцы на ее спине начали расслабляться.

– Нет, та боль резкая, а эта тупая. Больше похоже на спазм.

– Как часто они у тебя бывают?

– Я не слежу.

– Может, стоит последить?

– Это просто боль в спине.

– Ты уверена? Моя кузина Джессика говорила, что у нее болела спина перед родами.

– Слишком рано. К тому же я еще не готова.

– Боюсь, это не причина.

– Поменьше болтовни, побольше массажа, – распорядилась Люси.

– Я это уже слышал.

Молодая женщина улыбнулась и закрыла глаза. Когда она их открыла, в комнате было темно, а Тони лежал рядом с ней и спал.

Тони спал мертвецким сном. Он проснулся около трех тридцати и потянулся к Люси. Матрас рядом с ним был теплый, но пустой. Решив, что она в ванной, Тони снова погрузился в сон. Проснулся он через несколько часов, когда за окном розовел рассвет, и снова обнаружил, что лежит один.

Как давно Люси встала?

Тони встал, натянул джинсы и отправился на ее поиски.

Люси была в кухне и вышагивала по ней с чашкой чая в руке.

Вид у нее был измученный.

– Доброе утро, – поздоровался Тони. – Спина все еще болит?

– Ужасно, – устало призналась она. – Возможно, ты прав.

– Думаешь, это роды?

– Или камни в почках.

– Сколько ты уже на ногах?

– Пару часов. – Вид у нее сделался совсем несчастный. – Спать я не могла. Стоило мне задремать, как боль возобновлялась.

– Надо было меня разбудить.

– Тебе необходимо было отдохнуть. Если это действительно роды, день обещает быть долгим. Но она хотя бы подождала, когда мы поженимся.

– Иди сюда. Положи локти на стойку и наклонись, – скомандовал Тони.

– Эй! – воскликнула Люси, когда он поднял ее ночную рубашку. – Что ты там забыл? – Тони начал массировать ее поясницу, и она в изнеможении прислонилась к прохладному мрамору. – Впрочем, все равно. Ощущения просто божественные…

Тони осторожно массировал ее, чувствуя, как напрягаются мышцы под его пальцами при очередном спазме. Судя по часам, это происходило каждые двенадцать-пятнадцать минут. Доктор предупредил их, что первые роды могут длиться несколько суток.

– Звони в больницу, – наконец простонала Люси. – Скажи, что мы скоро приедем.

– Может, стоит подождать?

– Я так не считаю. Мне кажется, у меня отошли воды.

Когда они добрались до больницы, матка Люси раскрылась только на два сантиметра. После трех часов хождения по родильному отделению то с Тони, то с его матерью, она раскрылась еще на сантиметр.

Медсестра сделала ей укол, чтобы ускорить процесс, и он подействовал. Схватки участились, но Люси отказывалась от эпидуральной анестезии. Еще через три схватки она стала молить, чтобы ей дали что-нибудь, чтобы утишить боль.

Тони был возбужден, взволнован и испуган. И еще он гордился своей женой. Лично он каждой женщине за рождение ребенка давал бы медаль. Он видел шоу, в котором человек с помощью электрических сигналов воспроизвел боль родовых схваток. Он хотел доказать на себе, что мужчины способны переносить боль не хуже, если не лучше женщин.

Человек этот выдержал три часа, а затем сдался.

– Надеюсь, она не будет возражать, если останется нашим единственным ребенком, – выдохнула Люси после особенно сильной схватки. – Я ни за какие блага не решусь это повторить.

– Так говорит каждая мать, рожающая первого ребенка, – сказала Сара, протирая ей лицо прохладной салфеткой. – Но все забывается.

Тони поцеловал ее в лоб:

– Люси, горжусь тобой. Потерпи еще немного.

Через несколько схваток, когда зашла медсестра, чтобы оценить прогресс, Люси стала молить об анестезии.

– Сначала посмотрю, как у нас дела, – непреклонно заявила медсестра. – Извини, милая, но шейка матки полностью раскрылась. Пора рожать.

Ребенок весил семь футов и две унции. У него были иссиня-черные волосы, глаза Люси и нос Тони.

И у него был пенис.

– Я все еще не верю. – Тони сидел рядом с ее кроватью, укачивая их спящего сына. Он не переставал повторять это с того момента, когда доктор воскликнул:

– Мальчик!

– На экране я точно видел, что это девочка, – настаивал он. – Но я не против мальчишки. Ты осознаешь, что, если у Роба и Ника не родятся сыновья, этот парень продолжит семейное дело?

– Только если он этого захочет, – возразила она.

К матери Тони, бывшей с Люси во время родов, присоединился его отец, сияя при виде внука. Посетители с цветами шли потоком, пока в палате не осталось свободного места. Кто-то принес шоколад, и все пили пенящийся сидр. Они были шумными, болтливыми, немного сумасшедшими, но она их любила. Они приняли ее в лоно семьи. Теперь Люси была одной из Кароселли.

Роб пришел один и, поцеловав ребенка, который спал на руках у отца, присел на край кровати.

– От лица моей жены я хочу извиниться перед тобой, Люси. Она поступила ужасно.

– Не надо извиняться. Все закончилось хорошо.

– Кэрри чувствует себя ужасно.

– Никто не застрахован от ошибок, – улыбнулась Люси.

Постепенно палата опустела, остались только родители Тони и Джузеппе.

– Я хотел бы поговорить со своим внуком наедине, – заявил старик. Когда сын и невестка вышли, он сказал:

– У меня для тебя кое-что есть. Это в кармане моей рубашки.

Тони вытащил небольшой листок бумаги.

– Чек?

Дед кивнул. Тони развернул его, и у него открылся рот.

– О боже, это чек на десять миллионов долларов!

– Да.

– Я не могу его принять.

– Это твое выходное пособие.

Тони заморгал:

– За что?

– За преданность «Кароселли чокелит».

– Подожди-ка. Я что, уволен?

– С сегодняшнего дня.

– Но… – Тони покачал головой. – Как ты узнал, что я хочу уйти из семейного бизнеса?

– Я считаю тебя самым преданным из моих потомков. И я знаю, что лучше для тебя.

Тони рассмеялся:

– Это был ты, верно? Ты тот самый «друг», который послал Люси письмо. Ты заставил ее вернуться, чтобы я не женился на Алисе. Ты каким-то образом узнал о ребенке. Правда? Благодаря тебе мы снова вместе.

– У тебя слишком живое воображение, Антонио.

– Думаю, что, предложив внукам тридцать миллионов долларов, ты надеялся, что они встретят свою любовь.