Ивонн Линдсей - Брачная сделка

Шанал проснулась с чувством безопасности и приятного тепла. За иллюминатором слышался шум дождя. Сильные руки, слегка припорошенные темными волосками, обнимали ее. Она прижалась к очень сильной, очень теплой и очень голой груди. Мощная волна истинно женского восторга разлилась по телу. Даже сквозь простыни она ощущала твердое доказательство его возбуждения и инстинктивно потерлась об эту твердость, прежде чем поняла, что и с кем делает.

Она слегка отстранилась и взглянула в лицо Рейфа. Голубые сонные глаза смотрели на нее.

– Доброе утро, – застенчиво прошептала она и тут же раскаялась в том, что шевельнулась и разбудила его.

Он разомкнул объятие, сел и потер лицо.

– И тебе доброе утро. Хорошо спала?

– Как ребенок, благодаря тебе.

– Прекрасно.

Он встал и направился к двери, прежде чем Шанал успела возразить. Но что она могла сказать? Попросить остаться и обнять ее?

Она зарылась лицом в подушку. Да и что тут поделать? Вчера она была готова выйти за другого мужчину, а сегодня хочет, чтобы Рейф остался и еще немного смял простыни вместе с ней? О чем она думает?

Шанал вынудила себя встать с постели и наскоро ее застелила, прежде чем пойти в ванную. Приняла горячий душ, снова натянула джинсы и футболку Кэтлин, дополнив их толстым свитером Рейфа, который нашла в сумке, оставленной в ее комнате. Свитер был чересчур ей велик, конечно, и доходил до бедер. Она закатала рукава и посмотрелась в зеркало. Не слишком смехотворно, и притом она здесь не на показе мод, верно? Нет, нужно держать голову высоко и понять, как можно решить финансовые проблемы семьи и что делать, если она потеряла работу.

Абсурдно считать, что Бертон позволит ей сохранить должность главы исследовательской лаборатории. Мужчина вроде него вряд ли снесет публичное унижение. Хотя, помня о его умении обращаться с прессой, Шанал была уверена, он уже придумал что-нибудь подходящее и не потеряет лицо. Но при этом ему, несомненно, нужно обвинить кого-то, а кого же, как не ее? Так что нет, работу она потеряла.

Шанал любила свою работу со страстью, которая не распространялась на любую другую часть ее жизни. Работа была для нее всем. Хотя она всегда надеялась найти такую же любовь, как между родителями, и ту, которая расцвела между Этаном и Изабел. Кстати, в ее отсутствие Шанал была счастлива целиком сосредоточиться на своих исследованиях. Конечно, это приносило не физическую, а эмоциональную награду, не говоря уже о признании и похвалах за хорошо сделанную работу.

Но если у нее этой работы не осталось, нужно искать ее в другом месте. Мысль о поисках работы в то время, как болезнь отца прогрессирует, послала по спине ледяной озноб. У них почти не было родственников в Австралии. Оставалось надеяться, что Бертон будет великодушен, не станет держать на нее зла из-за отказа выйти за него замуж и не внесет ее в черный список всех исследовательских фирм в Австралии, хотя вряд ли позволит сохранить место в «Бертон интернешнл».

Стук в дверь ванной ворвался в ее мысли.

– У тебя все в порядке? Это Рейф. Снова проверяет ее. Что, по его мнению, она собирается делать? Утопиться?

Она открыла дверь:

– Спасибо, все прекрасно, только я очень голодна. Приготовить завтрак?

– Если хочешь. Я пока что отчалю от берега, и мы снова станем подниматься вверх по реке.

– Заметано, – согласилась она, довольная, что есть чем заняться. Все, что угодно, лишь бы отвлечься от смятенных мыслей.

Шанал отправилась на кухню и стала шарить в холодильнике и кладовке.

– Как тебе гренки с беконом? – крикнула она стоявшему за штурвалом Рейфу.

– Уж точно лучше, чем сухой завтрак, – ответил он с улыбкой, от которой у нее перехватило дыхание.

Она стояла, как идиотка, захваченная его мужской красотой, что было не слишком приемлемо для простых знакомых, пусть даже они делили постель прошлой ночью.

Шанал вынудила себя заняться делом. Что там? Завтрак. И это правильно.

Она бросила взгляд на Рейфа. Тот целиком сосредоточился на реке, и Шанал строго сказала себе, что так и должно быть. И что такого, если ее трясет, когда он улыбается ей? Это ничего не значит. Он красив и прекрасно знает о воздействии своего обаяния… не то чтобы боялся воспользоваться им себе на благо. Она видела свидетельство этого на многих семейных собраниях Мастерзов, когда Рейф приводил одну девушку за другой. Единственной девушкой, которую она видела несколько раз, была Лорел. И, как поняла Шанал после ее смерти, Рейф либо приезжал на семейные праздники один, либо не приезжал вообще.

Шанал поставила на плиту сковородку, чтобы поджарить бекон, разбила яйца в мелкую миску и добавила немного молока, корицы и мускатного ореха, а также крохотную щепотку ванили. Каюта вскоре наполнилась запахом жарящегося бекона. К тому времени, как она выложила полоски на тарелку, поставила в подогретую духовку и положила на сковороду кусочки хлеба, вымоченные в яичной смеси, в желудке заурчало.

– Хорошо пахнет, – заметил Рейф со своего наблюдательного пункта.

– Это почти единственное, что я умею готовить, – со смехом призналась Шанал, – так что будем надеяться, это вкусно.

– Почему? – спросил Рейф, поворачиваясь, чтобы взглянуть на нее.

– Что «почему»?

– Почему ты умеешь готовить только одно блюдо?

У Шанал хватило совести пристыженно потупиться.

– Даже после того, как я ушла из дому, ма все равно каждый вечер готовила на троих. Прежде чем я вернулась, она прятала мою долю в морозилку, а я, когда приезжала навестить их, забирала весь накопившийся запас. Так что мне вообще не приходилось думать о готовке, когда я приходила домой с работы.

Рейф громко рассмеялся, и ее снова точно прошило молнией. Даже когда он серьезен – просто неотразим, а когда смеется? Внутри все сжимается.

Для того чтобы избежать этих странных ощущений, Шанал быстро перевернула хлеб и накрыла на стол.

– Тебе кофе или чай? – спросила она, отчетливо понимая, что, хотя знакома с ним полжизни, на самом деле почти ничего о нем не знала.

Но хотела узнать. Она покачала головой, но тут же охнула, обжегшись о край сковороды. Откуда эта мысль? И почему сейчас?

– Кофе, пожалуйста, – ответил Рейф, находящийся в блаженном неведении о том смятении, которое ею завладело.

– Сейчас будет.

Игнорируя боль от ожога, она быстро включила кофеварку и добавила на сковороду следующую партию гренков. Ломтики быстро подрумянились, и она сложила их в тарелку. Но мысли по-прежнему лихорадочно метались, и она осознала, что не так уж голодна.

– Завтрак готов, – объявила она.

– Прекрасно, только дай мне минуту причалить к берегу.

Он показал на маленькую бухточку в речном берегу, причалил туда и выключил двигатель.