Kim Pritekel - Outcome (ИСХОД) 2

– Ты действительно так думаешь?

– Надеюсь, что нет. Но я же не знаю точно! И потом, моя работа, мои исследования, я столько труда вложила в них, – я остановилась, и плечи мои поникли. – Моя дочь, – прошептала я. – Мама, один раз я ее уже оставила. Я не знаю, смогу ли я снова…

Мама просто смотрела на меня.

– Я поеду, – пробормотала я, взяла со стола ключи и быстро обняла маму. – Я позвоню тебе потом.

– Что бы ты ни решила, ты поступишь правильно, солнышко, – сказала она и сжала мою руку.

– А что бы ты сделала на моем месте? – спросила я, отчаянно нуждаясь, чтобы кто-нибудь дал мне совет.

– Я не могу решать за тебя. Мы с тобой разные люди с очень разными приоритетами. У меня сейчас все устаканилось, а когда я была в твоем возрасте, у меня было двое маленьких детей, и вся ответственность за вас лежала на мне. Так что я тебе не советчик, решай сама.

– Ты думаешь, мне стоит поехать? – я терпеть не могла просить помощи, но сейчас я была в такой растерянности…

– Ну, честно говоря, я не хочу, чтобы ты уезжала. Но это во мне говорит материнский эгоизм. Если попытаться быть обьективной, я считаю, что для тебя это было бы замечательной возможностью. А жизнь – штука короткая.

Да уж, легче мне точно не стало. Я снова обняла маму и поспешила к выходу. Мне нужно было все хорошенько обдумать. Наедине с собой.

Я сидела у себя в кабинете, закинув руки за голову и уставившись невидящими глазами на темный экран монитора. Наши новые агрегаты прибыли, и сейчас техперсонал устанавливал их в лаборатории. А я пришла сюда, чтобы не путаться у них под ногами.

Хотя это больше смахивало на то, что я прячусь.

Прошлая ночь стала одной из самых тяжелых в моей жизни. Единственное, с чем я могла ее сравнить, так это с той ночью, когда я решала, что мне ответить семье Торрини. Оба решения друг друга стоили. Оба могли навсегда изменить мою жизнь и обернуться либо проклятием, либо благословением.

Мои глаза все еще горели от бессильных и грустных слез. Сердце замирало то в надежде, то в сожалении. Но я приняла решение, и теперь оставалось только озвучить его. Я встала, сделала глубокий вдох и вышла из лаборатории.

Спучкаясь в холл, я безуспешно пыталась притвориться, что сама не знаю, куда направляюсь. Вранье. Я знала, куда мне нужно, но медлила. Я представляла себе, как я войду в ее кабинет. И что я ей скажу.

– Привет!

Все мысли разом вылетели у меня из головы, потому что на другом конце холла я увидела Хейли. И она шла ко мне, ускоряя шаг. Я замерла на месте. Когда она подошла ближе, я заметила, что у нее в руках что-то есть.

– Как ты? – спросила она, подошла вплотную ко мне и обняла.

Я зажмурилась и обняла ее в ответ.

– Я здесь. А ты как?

Мы отстранились друг от друга, она глянула на меня прищуренными глазами и в шутку шлепнула меня по руке.

– Это хорошо, что ты здесь. Смотри, что я раздобыла вчера вечером!

Она подняла руку, и я увидела, что у нее там целая куча путеводителей по туристическим достопримечательностям Калифорнии.

– Я так понимаю, мы переберемся в Калифорнию до того, как начнется разгар сезона, так что, если ты захочешь в турпоездку, то самое лучшее время будет в мае, – она вытащила из пачки брошюрку. – Вот, смотри. Это место…

– Хейли, – я взяла ее за руку. Она смотрела на меня ясными глазами и улыбалась.

– Что?

Боже, дай мне сил.

– Я тут о многом передумала прошлой ночью.

– И? – она подняла руку и стала играться ниточкой, случайно вытянувшейся из моего свитера.

– Мне нужно тебе кое-что сказать.

Она посмотрела на меня и опустила руку. Ее улыбка слегка потухла.

– В моей жизни есть только две вещи, которыми я горжусь, которые я сама создала, – я замерла под ее пристальным взглядом.

Я понимала, что она видит, какие красные у меня глаза, как я устала. Прошлой ночью я несколько часов проворочалась в кровати, пока, наконец, не встала в начале четвертого. Остаток ночи я просидела в кресле, предаваясь невеселым раздумьям.

– Так, – негромко сказала она.

– Эти две вещи – это Кендалл и моя работа, – ее лицо вытянулось, но она еще пыталась сдержаться. – И они обе здесь.

Она опустила голову и уставилась в пол. Потом еле слышно прошептала:

– Понятно.

Хейли шагнула назад, тяжело вздохнула и посмотрела на брошюрки, которые все еще держала в руке. Мое сердце сжалось, в голове зашумело. Господи, мне сейчас станет плохо!

Ее лицо дрогнуло, и я услышала всхлип. Потом она отвернулась и смяла брошюры в кулаке и пошла прочь. Проходя мимо мусорки, она разжала пальцы, и ненужные бумажки с шелестом опустились внутрь.

Я стояла и смотрела, как она уходит. В глазах защипало. Я быстро развернулась и поспешила в лабораторию. Я не могла больше здесь оставаться.

– Энди? Энди! – Саманта вбежала в кабинет за мной и остановилась в дверях, пока я судорожно собирала свое барахло.

– Ты в порядке? – спросила она, участливо глядя на меня. Господи, я не заслуживаю ее доброты.

– Я себя неважно чувствую, Саманта. Завтра меня тоже не будет.

Она молча кивнула.

– Окей. Энди? – она придержала меня за руку, когда я протискивалась мимо нее.

Я повернулась.

– Если тебе что-то понадобится, то я здесь. Хорошо?

Я кивнула, чувствуя странное оцепенение. Если у меня и было когда-нибудь сердце, то сейчас его полностью выжгли боль и стыд.

Я ехала домой. В глазах саднило, но я не плакала. Хватит, наплакались. Мне просто нужно было расслабиться и все обдумать. Я знала, что сегодня я разбила сердце Хейли, но я не могла поступить иначе. Что, если я брошу работу, брошу Кендалл, а потом пойму, что ошиблась и начну обвинять во всем Хейли? Да я лучше сдохну!

По крайней мере, так мы сможем остаться друзьями. Я не могла потерять ее полностью, она стала для меня всем. Только бы она осталась в моей жизни, пусть не так, как я хочу, но хоть как-то!

Я бросила ключи на столик у двери, пытаясь не затоптать развеселившегося Бунзена. Он не привык, что я могу вернуться так рано, и был вне себя от счастья.

Я прошла в гостиную и тяжело опустилась в кресло у камина. Бунзен тут же запрыгнул ко мне на руки. Я механически подняла руку и погладила его по голове, но ему этого было мало. Он спрыгнул на пол, схватил в зубы поводок, запрыгнул обратно и попытался вовлечь меня в веселую игру «перетягивание каната».

– Нет, малыш. Играйся сам.

Я откинулась на спинку кресла и закрыла глаза. Я так устала. Мой пес устроился у меня на коленях, и стал тихонько грызть свою игрушку.

Я проснулась, как от толчка, и села в кровати, широко раскрыв глаза. Посмотрев по сторонам, я обнаружила, что в спальне темно, а мне в бок уткнулся тепленький Бунзен. Я почти не помнила, как перебралась в спальню. Это было около часа дня, но я хотела забыться. Бодрствовать было слишком больно.