Джосс Вуд - Брат лучшей подруги

– Расскажи, Ро. Она указала на кровать:

– Это…

– Это? – Себ не понял, посмотрел на кровать и перевел взгляд на Роуэн. – Что?

– Самое неприятное в путешествиях отношения. Их приходится искать, поддерживать, обрывать. Я слишком часто говорила «прощай». Гораздо чаще, чем следует обычному человеку. Правда. Иногда бывает так, что я неделями не встречаюсь с другими путешественниками. Не хочу знакомиться с ними, а потом прощаться.

– Ты о друзьях или любовниках?

– И о тех, и о других. Прощаться всегда больно.

« И еще больнее будет прощаться с тобой», – подумала она, встретив его напряженный взгляд. Из разговоров с другими путешественниками и собственного неудачного опыта отношений она знала, что непродолжительные связи, как с Себом, всегда более страстные, чем обычные романы. Оба понимали, что все это скоро закончится, поэтому надо дорожить каждым мгновением. Это нереально. Или, наоборот, слишком реально. В любом случае это не должно продлиться долго, это закончится очередным «прощай». Роуэн знала, это будет самое непростое «прощай» в ее жизни.

Себ провел рукой по волосам и заросшему щетиной подбородку. Казалось, хотел что-то сказать и уже даже решил, что именно, но передумал. Может, испугался эмоций в голосе Роуэн? Сентиментальности ее слов? Она знала, ему всегда приходилось тяжело, когда дело доходило до живых эмоций. Он предпочитал находить рациональное объяснение каждому решению и действию. Она завидовала этому умению думать ясно и разумно.

Но сама была совсем не такой, чувствовала все в два раза острее.

– А кстати, хочу спросить. Не сходишь ли со мной на коктейльную вечеринку завтра вечером? Было бы здорово пойти туда с кем-то.

Роуэн заморгала от резкой смены темы, мгновение подумала.

– Я бы с удовольствием, но у меня нет ничего даже отдаленно напоминающего коктейльное платье. И нет, ты не будешь покупать мне платье и туфли из-за одного вечера! Пустая трата денег! Так что извини, но нет.

– Да ладно, Ро. Это же просто деньги! – Он наклонился, скользнул губами по ее губам и заставил ее подняться на ноги.

– Это деньги, которые нужно будет вернуть. Я и так должна тебе за перелет из Йоханнесбурга сюда и за билет до Лондона. Хотя что-то я, возможно, смогу вернуть, если…

– Тогда тащи свою задницу к компьютеру и ищи информацию про нэцкэ. Мне почему-то кажется, ты не хочешь их продавать.

Роуэн сморщила нос, подумала, стоит ли отрицать, и пожала плечами.

– Я не хочу продавать смеющегося Будду. Но другие продать надо. Не могу позволить себе поблажку за двенадцать тысяч фунтов, особенно когда я должна тебе денег.

Себ прижался лбом к ее лбу:

– Я понимаю, почему тебе хочется его оставить. Он восхитительный. А что до денег, так это все ерунда.

Роуэн погладила его по шее:

– Это важно для меня. Я не могу взять твои деньги.

– Ты можешь мулу преподать урок упрямства, надоеда!

– Знаю. – Она перебирала пальчиками светлые волосы у него на груди. – Слушай, а те огромные сундуки все еще на чердаке?

– Насколько мне известно, да. – Себ сел прямо, озадаченный такой сменой темы. – А что?

– Мы с Калли часто наряжались в платья вашей бабушки. Если я правильно помню, она была настоящей светской львицей в свое время.

Себ умный мальчик, сразу понял, что к чему.

– Ро, ты не можешь надеть платье шестидесяти – семидесятилетней давности! Мокрицы! Пыль!

– Химчистка! И потом, Яс уже сто лет назад избавилась от мокриц. Ты что, никогда не слышал о винтажных платьях? Туфли, думаю, там тоже есть.

– Ты с ума сошла!

– Хочешь, чтобы я пошла с тобой, или нет?

– Ну ладно. Мы посмотрим. Но если ничего не найдем, я куплю тебе платье, и ты не будешь спорить, договорились?

– Может быть.

Себ поцеловал Роуэн в нос:

– Значит, план действий на сегодня такой: секс, завтрак, для меня быстрый визит в комнату военных действий, для нас обоих поход по местам твоей юности, а потом чердак. И снова секс. И еще секс.

– И, может, секс на десерт. Себ рассмеялся:

– Схватываешь на лету!

«Минимум времени, максимум удовольствий», – подумала Роуэн, когда он поцеловал ее, и все внутри у нее загорелось. Да, прощаться с ним будет ужасно больно.

Не найдя Роуэн ни в одной из комнат внизу, Себ взбежал по ступеням на второй этаж. Вместо того чтобы повернуть налево, поднялся еще выше, миновал закрытые двери в комнаты, которыми не пользовались со времен дедушки и бабушки (какое небрежное отношение к пространству!), и направился к узкой лестнице на чердак.

Интересно, когда он был там последний раз? Пятнадцать лет назад? Двадцать? Калли и Роуэн постоянно играли там, когда он сидел как приклеенный возле компьютера.

Некоторые вещи никогда не меняются. Он планировал большую часть дня провести с Ро, но его команда наткнулась на хитрый файервол на сайте, который требовалось взломать именно сегодня. Потребовались их совместные усилия, чтобы преодолеть преграду. Из-за этого Себ надолго задержался в комнате военных действий и не видел Ро с завтрака. Может, она пошла к себе домой? Сомнительно.

Он заглянул на чердак, огляделся. Совсем не темно и совсем не тесно. Благодаря окнам в крыше, чердак заливал естественный свет. Вокруг валялся привычный хлам, коробки с надписью «Рождественские украшения», старые компьютеры, комплект водных лыж. На горе составленных друг на друга картонных коробок валялась куча спасательных жилетов. Да, часть вещей точно нужно выбросить.

– Ро?

– Себ, налево, – позвала она.

Он повернул и пошел на ее голос, обогнул деревянную перегородку и заморгал от удивления. На грубых покрывалах, которые Роуэн расстелила на полу, лежали вещи из тяжелых старомодных дубовых сундуков, а среди этой горы одежды перед огромным, в полный рост, антикварным зеркалом в дубовой раме стояла Роуэн в блестящем черном платье и туфлях на девятисантиметровых каблуках. Даже с волосами, собранными в неаккуратный хвост, и без макияжа она выглядела восхитительно.

– Как тебе?

– Вот это платье! Ты его на себе краской нарисовала?

– Ха-ха. Твоя бабушка была немного худее меня.

Его бабушка. Себ никогда ее не знал, но ему было интересно, как у кого-нибудь может быть так много одежды. Джинсы, кожаная куртка до бедра, вельветовый плащ, белый льняной костюм.

– Слишком современные вещи для моей бабушки.

– Думаю, это твоей мамы. То, что она забыла. Здесь есть пара симпатичных платьев. Ты не возражаешь?

Себ почувствовал, как горло сжимается, но заставил себя беззаботно пожать плечами:

– Да, пожалуйста. Она ведь все равно оставила это.

Роуэн с сочувствием посмотрела на него. Он надеялся, она промолчит, потому что не обсуждал свою мать. Никогда. Самый длинный разговор о ней состоялся у него с отцом неделю или около того назад.