Джосс Вуд - Брат лучшей подруги

Зачем он сказал это ей? Почему хотел, чтобы она знала? Впрочем, не в его духе сожалеть о сказанном. Он не разговаривал на такие темы с женщинами, с которыми спал. Он вообще ни с кем на такие темы не разговаривал.

Что такого в Роуэн, почему ему захотелось открыться, позволить ей заглянуть за стальные пластины защиты, которую он так тщательно возводил? Может, дело в том, что он давно ее знает? Она подруга Калли, а теперь и его. В этих глубоких темных глазах симпатия и понимание, а не жалость.

– Когда ты узнал, где она?

– Я всегда знал, где она.

– Но откуда?

– Чем я зарабатываю на жизнь, Ро?

– А-а-а. Себ снова потер ткань между пальцев.

– Я нашел ее, когда мне было шестнадцать. Она находилась в Праге. Я как-то откопал ее электронный адрес и написал пару писем. Злобных, неприятных. Требовал объяснений, почему она уехала, умолял вернуться.

– Она хоть раз ответила?

– Она сменила адрес, и на какое-то время я потерял ее из виду. Я говорил себе, что мне плевать, искать ее не буду. Но потом что-то происходило, и я находил ее снова. Но больше не писал. Просто мне нужно было знать. Ну, ты понимаешь, что она жива, в порядке, не в беде…

– Ты посылал ей деньги?

Себ встретился взглядом с Роуэн, она покачала головой:

– Посылал. О, Себ, ты…

– Дурак? Болван? Идиот?

Она прижала палец к его губам:

– Не надо за меня говорить. Я всего лишь хотела сказать, что этого делать не следовало.

Он почувствовал, как щеки заливает румянец.

– Она постоянно на мели. Что я могу поделать? Это ведь просто деньги! Не понимаю, чего все из-за них так кипятятся. Деньги – это просто.

Роуэн кивнула. Ну да. Конечно, просто. Для него. Деньги – это черно-белое, никаких оттенков, все четко и понятно. У денег нет эмоций, они не ворчат, не колеблются, не кривят душой. Он понимал деньги. А люди со своими слабостями и безумствами, взлетами и падениями приводили его в замешательство.

– Что делать, Ро? Не посылать ей денег? Заставить страдать, потому что мы страдали?

Она увидела боль, которую скрывали десятилетиями, и не дала себе сказать: «Да! Пусть сама выбирается из той ямы, которую себе вырыла!». Вместо этого прикусила язык, понимая, что Себ хочет поговорить с ней или с кем-нибудь еще о матери. Даже суровые совершенно неэмоциональные парни иногда должны выпускать пар. Роуэн подозревала, что Себу давно пора это сделать.

– И сколько раз ты отправлял ей деньги?

– Пару раз. Может, один за последние несколько лет. До этого у нее все было в порядке с финансами.

– И, насколько я тебя знаю, каждый раз сумма была внушительная?

– Перевод всегда был анонимным. Она ни за что не узнает, кто его сделал.

Роуэн уставилась в пол, в буквальном смысле проглатывая нехорошие слова. Про мать Себа можно сказать много, но она точно не глупа и могла хотя бы заподозрить, что это Себ. Скольким людям она так уж важна, что те станут делать щедрые анонимные переводы на ее банковский счет? Кто это может быть кроме сына – компьютерного гения? А она ни разу даже не прислала ему весточки, не дала о себе знать. О-о-о, это очень жестоко.

Роуэн всю трясло от напряжения. Боже, семья – это сложно. Отношения между родителями и детьми могут свести с ума. Способов испортить ребенку жизнь просто тьма.

Себ все еще придерживал подол маминого платья между пальцев. Роуэн смотрела на его склоненную голову, мужественные черты лица. Ее сильный мальчик. Умный мальчик. Хороший мальчик. Такой мощный, соблазнительный, черт побери, привлекательный во всей своей сложности. Можно целую жизнь изучать особенности его характера, настолько он сложен и интересен. И очень интригующий.

«Ну, подбери поводья, девочка! Твоя лошадь тебя не слушается. Ты не будешь распускать нюни и размякать. Не можешь себе этого позволить, и тебе это известно!»

Роуэн взяла платье за подол и стянула через голову. Себ открыл рот, увидев ее в простых белых трусиках и серебристых туфлях. Без бюстгальтера. Взгляд его затуманился, на ее губах заиграла легкая улыбка женского удовлетворения. И что можно с этим поделать? Да, она в состоянии заставить этого парня захлебываться слюной и прогнать тоску из взгляда. Это в качестве бонуса.

Роуэн посмотрела на платье:

– Оно мне очень нравится, но я пойму, если ты не захочешь, чтобы я его надевала. Себ прикусил губу:

– Я бы хотел сказать «да», но… Может, когда-нибудь потом. Просто…

– Не сегодня. – Она кивнула в знак понимания и посмотрела на кучу перемеренных платьев на полу. – Тогда черное. Которое?

Лицо Себа вытянулось.

– Да ладно тебе, Ро. Давай сходим в магазин. Одно платье, одна пара туфель. Считай, это вместо подарков на Рождество и день рождения, которые я ни разу не покупал за последние девять лет.

«Ему это нужно, – поняла Роуэн. – Он хочет побаловать меня, сделать что-то, что выйдет за рамки наших безумных маленьких сделок, соответствующих моей гордости и независимости».

Это нелегко. Но удовольствие, появившееся на лице Себа, когда она наконец кивнула в знак согласия, того стоило. Он вскочил, чмокнул ее в нос и схватил за руку:

– Ладно, пошли. Прямо сейчас.

– Боже, Холлис! Я полуголая! Передай мою одежду, Эйнштейн. Он с неохотой передал Роуэн розовую футболку.

Его глаза были прикованы к ее груди. Роуэн взяла его за подбородок:

– Прекрати думать о постели, Себ. Мы идем в магазин. За платьем и туфлями. Коктейльные платья, кстати, дорого стоят.

Он улыбнулся:

– Уверен, моя кредитка с этим справится.

Она отпустила его, отошла в сторону и подобрала шорты. Надела, застегнула и положила руки на бедра:

– Себ?

– Да?

– Ошибки твоей матери – ее ошибки. Не ты их совершил. Ты не говорил и не делал ничего такого, что могло бы заставить ее уехать. Все из-за нее, не из-за тебя.

Себ притянул ее к себе, спрятал лицо в волосах. И просто замер, держа ее в объятьях. Она не знала, откуда взялись эти слова, просто чувствовала где-то в глубине души, что он хочет их услышать. Точно так же, как чувствовала, что должна его поддержать. Она поступила так потому, что ему это нужно.

– Я хочу мороженое, – театрально заныл Себ.

Роуэн закатила глаза.

«Ну и слабак», – подумала она. Они обошли только один этаж торгового центра, оставалось еще три. Она пока не нашла подходящее платье, которое вписывалось бы в бюджет у нее в голове. И не важно, какой лимит у Себа на кредитке, она не собирается платить состояние за платье, которое предстояло надеть только раз!

– Ну или пиво. Нет, мне серьезно нужно пиво.

Роуэн втянула его в крошечный бутик, который показался интересным.

– Это была твоя идея. – Она ему не сочувствует.

Черное, черное, красное. Роуэн стянула с вешалки коктейльное платье из кораллового шифона и подняла, чтобы рассмотреть. «Прекрасно», – решила она, приложив платье к себе и взглянув в большое зеркало на стене. Без рукавов, с заниженной талией и сложноcкроенной юбкой до середины бедра.