Дженнифер Хейворд - Вечеринка в честь развода

– И ты считаешь, что сейчас мне надо делать то же самое?

– Пусть они думают что хотят. Тебя никто не оскорбит, если ты не позволишь делать это.

– Ты читал, что обо мне писали? – с вызовом спросила Лили.

– У меня нет времени на эту чепуху.

Губы ее сжались.

– Сегодня они назвали мою фигуру «малопригодной для показа мод» и сочли, что я беременна.

– Ну и что?

Как что? Лили захлопнула рот, прежде чем сказать то, о чем она потом пожалела бы.

– Неужели ты не понимаешь, что тебе завидуют? – раздраженно продолжил Риккардо. – Они хотят быть на твоем месте.

Лили язвительно взглянула на него.

– Что ты знаешь об этом? Ты – мистер Совершенство. Мужчина, который заводит роман на стороне, становится в глазах женщин лишь еще более сексуальным.

Глаза его так потемнели, что Лили отступила, но Риккардо притянул ее к себе и повел ее в танце.

– Избавься от этой навязчивой идеи, Лили. Я не обманывал тебя.

Восемь фотографий лгать не могли.

– Я хочу уйти отсюда.

– Нет, мы останемся. Ты должна выполнять наш договор.

Она ненавидела его. Ни к кому и никогда она не испытывала такой ненависти.

– Нам не надо было делать это, – прошептала она.

– Мы должны были сделать это еще очень давно, – резко возразил он. – Я ошибся, предоставив тебе свободу, когда на самом деле тебе нужно было вправить мозги.

Горло ее сжалось.

– Что это значит? Ведь это временный договор. Ты станешь генеральным директором, и мы расстанемся.

Лицо его стало непроницаемым.

– Мэтти сказал мне сегодня, что я – плохой муж. Лили открыла рот от удивления:

– Неужели?

– Возможно, иногда я и бывал таким.

– Иногда? – Лили забыла о дипломатии. – Ты не вспоминал обо мне целый год и вспомнил только сейчас, когда я понадобилась тебе «для дела». Ну что ж, я могу очаровать мэра или умаслить трудного клиента.

Риккардо нахмурился:

– Ты преувеличиваешь. Мы поддерживали друг друга. Мы были командой.

– Командой? – Лили рассмеялась так громко, что люди, стоявшие неподалеку, удивленно уставились на них. – Если командой ты называешь то, что я всегда поддерживала тебя, в то время как ты разрушал мою карьеру каждый раз, когда тебе это мешало, то ты прав.

– Ты говоришь чепуху.

– Да? Ты знаешь, почему я опоздала тогда на ужин с владельцем «Якобса»?

Риккардо покачал головой.

– Потому что я занималась с маленьким мальчиком, у которого были повреждены ноги. Этот мальчик потерял мать в автомобильной катастрофе. Я была потрясена случившимся, и ты только кивнул мне в ответ и велел садиться за стол, пока не остыла еда.

– Ты ничего мне не рассказала.

Губы ее сжались.

– Да, не рассказала. Потому что ты не желал выслушать меня. И знаешь что, Риккардо? Я помогла тому мальчику. Я занималась с ним полгода, пока он вновь не стал ходить. Да, я не могла вернуть ему его мать, но я вернула ему ноги. И я чертовски горжусь этим.

– И правильно, Лили. Я всегда восхищался тем, что ты делаешь.

– Пока мои занятия не пересекались с твоими грандиозными планами, – с горечью согласилась она. – С твоей идеей фикс получить должность генерального директора.

Густой румянец вспыхнул на его щеках.

– По праву рождения я должен руководить «Де Кампо». Почему ты этого никак не поймешь?

– Я понимаю, для тебя это самое главное в жизни. Пожалуйста, прости меня, если я не хочу участвовать с тобой в этой гонке.

Желваки заиграли на его скулах.

– Ведь это не будет продолжаться вечно. Когда я получу должность генерального директора, все изменится.

– Ничего не изменится, Риккардо. Частица тебя навсегда останется на гоночной трассе. Чем бы ты ни занимался, ты всегда будешь искать этот адреналин. Он тебе нужен как воздух.

Лицо его побагровело.

– Не надо строить из себя психолога, Лили. Ты ничего не понимаешь.

Но она все правильно поняла. Она видела это по его лицу.

– Тебе нужен постоянный вызов, и тебе нужно, чтобы все вокруг тебя страдали. Наши дети страдали бы, если бы мы имели глупость их родить.

– Ты знаешь, что с рождением детей у нас многое изменилось бы.

– Нет, не изменилось бы. Мы даже не смогли сохранить жизнь собаке, Риккардо. Что говорить о ребенке?

Глаза его грозно потемнели.

– Это странное сравнение. Бруклин была неуправляемой собакой. И мы никак не могли уберечь ее.

Они подобрали щенка немецкой овчарки, попавшего под машину, но собака, поправившись, не утратила своей страсти к приключениям и снова стала гоняться за автомобилями.

– Ты обещал, что будешь заниматься с ней, – резко сказала Лили. – Точно так же, как обещал проводить со мной больше времени, но так и не выполнил своего обещания.

На губах его заиграла мрачная улыбка.

– Разве ты не можешь честно признаться себе в том, что произошло? Ты отталкивала меня до тех пор, пока я не устал получать словесные пощечины каждый раз, когда входил в дверь. А теперь я «плохой мальчик» оттого, что мало проводил с тобой времени? У тебя искаженный взгляд на действительность, Лили.

Лили с трудом сглотнула. Если бы он знал, как отчаянно она пыталась сделать это. Стать той, которая ему нужна.

Его горящий взгляд пронзил ее, и в нем сквозило предупреждение, которое трудно было не заметить.

– Между нами еще не все кончено, Лили.

– Будет кончено через шесть месяцев.

– Но эти шесть месяцев обещают быть… – Риккардо поднял голову. – Твой выход. Пристегнись, tesoro , это будет хорошая гонка.

По телу ее пробежала дрожь. На ее руке, лежавшей на его плече, сверкало кольцо с огромным желтым бриллиантом. Риккардо купил ей это кольцо, когда она сказала, что потеряла прежнее. Страшно было представить его реакцию, если бы он узнал о том, что действительно случилось с «пропавшим» кольцом.

Организатор показа махнул Лили рукой. Сердце ее забилось где-то в горле. Лучше бы ее отправили на гиль отину. Но чем быстрее она сделает это, тем быстрее все закончится.

– Мне надо идти.

Услышав дрожь в ее голосе, Риккардо внимательно взглянул на нее:

– Ты нервничаешь.

– Нет.

Лили ждала, когда он отпустит ее, но Риккардо еще крепче прижал ее к своему сильному мускулистому телу.

– Всегда был только один способ успокоить твои нервы…

Лили начала было протестовать, но он уже прильнул к ее губам. Она велела себе остановиться, оттолкнуть его, но… какая-то неведомая сила заставила ее подняться на цыпочки и поцеловать его в ответ.

Никто не целовал ее так, как Риккардо. Ни один мужчина.

Она попятилась, не сводя глаз с его лица, внутренне желая, чтобы он был так же потрясен и взволнован, как и она. Но он был невозмутим и владел собой, будто был высечен из камня.

– Теперь твои щеки стали румяными, – пробормотал он, отпуская ее. – Иди.