Светлана Гольшанская - Форпост (СИ)

"Ну и где прикажете взять этот карнавальный костюм?" — запоздало спохватилась я и снова их услышала. На это раз голоса звучали из большого платяного шкафа. Я открыла его. Внутри висело множество разнообразной одежды: пышное бальное платье придворной дамы, балетная пачка, костюм танцовщиц кабаре с роскошными страусиными перьями, маленькое черное платье Коко Шанель… Я поморщилась — все не то — решительно сдвинула одежду в сторону и в самом темном углу обнаружила его. С одной стороны ярко-оранжевый, с другой бархатно-черный, с небрежно разбросанными по ткани мелкими блестками, костюм шута буквально притягивал к себе, говорил "надень-надень меня".

То-то Подруга удивится. Я попыталась повторить "фирменную" злорадную улыбку администратора. Кажется, получилось неплохо. Я натянула трико, застегнула куртку, на ноги надела мягкие туфли с несуразно длинными закрученными в баранку носами. Костюм сидел, как влитой. Меня охватило странное безудержное веселье. Я прошлась колесом по комнате, села на шпагат и потом, немного успокоившись, вернулась к шкафу. На верхней полке лежала шутовская шапка с бубенчиками. Я заколола волосы шпильками, надела ее и мотнула головой. Бубенчики отозвались мелодичным звоном.

Из коридора донеслась торжественная музыка. По всей видимости, шоу уже начиналась, и хозяева требовали моего присутствия.

Свет в зале, где собрались гости, был приглушен. Тускло мерцали свечи. У большой двери с табличкой "бальный зал" вели неспешную беседу несколько человек в разнообразных причудливых костюмах, лица их скрывали карнавальные маски. Я отстраненно смотрела по сторонам в поисках путей к отступлению. Но их обрезала моя ослепительная Подруга. На ней было шикарное пышное платье из золотой парчи. Волосы убраны в высокую прическу. Один единственный непослушный локон дерзко целовал оголенные плечи. Вокруг нее собиралась стайка мужчин. Одеты в светлые на восточный манер шаровары и короткие кожаные жилетки. Грудь абсолютно безволосая, пресс подтянут, на руках бугрятся накаченные мышцы. Лица смуглые, одинаково прекрасные, но совершенно пустые, не выражающие ни единой мысли. Восхищенные взгляды, томные вздохи, поцелуи украдкой, казалось, были единственной и самой главной целью этих красавцев.

Подруга тронула меня за плечо, привлекая к себе внимание.

— Что за ужасный костюм? Где ты нашла это убожество? — скривилась она и, не дожидаясь ответа, переменила тему: — Правда, здесь замечательно?

— Если ты любишь роскошные особняки и клонированных мачо, — пожала я плечами.

— А, по-моему, этот вертеп просто отвратителен, — раздался за моей спиной чей-то густой, скрипевший, как несмазанная дверь, голос.

Я обернулась. Обладателем голоса оказался весьма скользкий тип в костюме пирата. На ногах высокие сапоги, штаны из плотной темной ткани, ярко-алый камзол, на голове треуголка. Волосы Пирата, заплетенные в дреды, были настолько насыщенного иссиня-черного цвета, что казались неестественными. Левый глаз прикрыт повязкой, на месте правой руки железный крюк. К поясу приторочена кривая сабля в потертых ножнах. Для полноты образа не хватало лишь попугая на плече.

Подруга, потешно сморщив курносый носик, упорхнула к начинающим проявлять нетерпение мачо. Присоединиться к ним меня абсолютно не тянуло, хотя… однорукий Пират был не самой радужной альтернативой. Я молчала, наивно полагая, что если не буду обращать на него внимания, то он от меня отцепится. Тишина затягивалась. Поняв, что я не собиралась продолжать разговор, Пират подозвал администратора:

— Будьте добры, бокал вина.

— К сожалению, вина у нас не было с 1969. Сейчас подадут шампанское, — безразлично ответил тот и, поклонившись, ушел.

— Но я не пью шампанского, — раздраженно крикнул ему в след Пират. — Кретин.

Я подавила рвавшийся наружу смешок.

— Ты тоже здесь недавно? — обращаясь ко мне, спросил он.

— Да, только приехала, — сказала я, осознав, что играть в молчанку глупо.

— Тебе не кажется все это странным?

"Более странным, чем ты?" — хотелось сказать мне, но вместо этого я ответила:

— У меня не требовали паспорт и… Этот отель слишком уж шикарный. Здесь есть все, чего только можно пожелать, но вместе с тем чего-то не хватает.

Пират окинул меня оценивающим взглядом, от которого вдруг стало не по себе. От неловкого молчания нас избавил хор аплодисментов. Пара официантов ввезла в зал тележку с дюжиной бутылок шампанского в ведерках со льдом. Откупорили пробки, и под общий одобрительный возглас пенные струи вознеслись под самый потолок. Бокалы наполнились золотистым напитком и стали передаваться гостям. Пират отказался, я тоже. От шампанского у меня всегда кружило голову, а сегодня она и без того съезжала в тартарары.

То тут, то там раздавался задорный смех, произносились тосты, звенели бокалы. Мы с Пиратом наблюдали за происходящим, стоя поодаль от веселящейся толпы. Он скрестил на груди руки, словно стараясь отгородиться от гостей. Молчал. А потом вдруг мрачно пробормотал себе под нос: "Шоу уродов", — поджал губы и отвернулся.

Позади открылись двустворчатые двери в бальный зал. Он был огромен. Просто чудовищно огромен. Стены увешаны картинами на античные сюжеты. Паркет натерт до блеска. Под зеркальным потолком гигантская хрустальная люстра.

Зазвучала музыка. Гости лавиной хлынули в зал. Подруга грациозно скользила между многочисленными поклонниками, будто Золушка на первом балу. Танцевали так хорошо и слаженно, что у меня и мысли не возникло присоединиться к ним. Но не тут-то было.

— Позволь тебя пригласить, — с так не шедшей к его лицу галантностью обратился ко мне Пират.

— Я не танцую, — ответила я, позвякивая в его сторону бубенчиками на шапке.

— Я тоже. Ну и что? — он обхватил меня за талию и потянул в середину зала.

Это был вальс. По крайней мере, ритм три четверти говорил о том, что это вальс. Пират неуклюже кружил меня, старательно увертываясь от других танцующих. От него противно несло табаком, да еще каким-то странным, сладко-горьким, не похожим на тот, что используют в обычных сигаретах. Мне снова стало дурно.

— Я не понимаю, чего ты ко мне привязался, — слабо возмутилась я.

— Ты показалась мне единственным нормальным человеком в этом сумасшедшем доме, — чистосердечно признался Пират и глазом указал на потолок.

Я проследила за его взглядом. В зеркалах наверху отражались танцующие. Вместо мачо Подругу окружала стая уродцев: карликов и гигантов, дегенератов с непропорционально большими или наоборот маленькими головами, сросшихся бедрами сиамских близнецов, безруких и безногих калек, с гипертрофированными конечностями и слоновьей кожей. Я вздрогнула и перевела взгляд на собственное отражение. Кожа на лице покраснела и покрылась громадными волдырями. Мой партнер выглядел и того хуже: с обугленных рук мелкой крошкой осыпалась зола. Призрачные голоса злорадной скороговоркой снова принялись повторять свое "Добро пожаловать!", заглушая музыку.