Сара Андерсон - Кто прав, кто виноват?

– Ты выйдешь за меня замуж?

Ради блага Перси.

– Прежде чем согласиться, хочу знать, что это будет за брак.

– Что ты имеешь в виду?

– У тебя будут другие женщины?

– Нет. – Он ни секунды не раздумывал. Ей это понравилось. – Что насчет тебя?

– У меня и без свиданий забот полон рот.

– Значит, решено? Никто не станет ни с кем встречаться. Что еще?

Одно маленькое но. Бомонты всегда жульничают. Хардвик Бомонт всегда забирал себе детей. Им ни при каких обстоятельствах нельзя доверять.

– А если у нас не получится? Ты же не отнимешь его у меня, правда?

– Я не похож на своего отца, Леона. А что насчет тебя? Если у нас не получится, ты же не заберешь сына и не сбежишь? Я не потерплю новой лжи. Если ты снова меня предашь… – Он намеренно оставил фрау незаконченной.

От его угрозы у нее по спине пробежал холодок. Если она совершит поступок, который ему не понравится, он заставит ее страдать.

– Я никогда не лгала. Я назвала тебе свою фамилию.

– Вот, значит, как ты себя оправдала? Раз это не наглая ложь, значит, ты ни в чем не виновата? Как трогательно.

Он протянул руки к Перси. Леона так крепко прижимала к себе ребенка, что он начал извиваться. Байрон вздохнул:

– Я хочу, чтобы все у нас стало по-другому, ты же понимаешь. Не хочу походить на своих родителей. – Он подошел и сел рядом. Перси продолжал ерзать, Леоне пришлось передать его Байрону. – Мне отлично известно, что отец сделал с матерью. Я никогда не поступлю так с тобой и Перси.

Леона понимала, что Байрону доверять не следует, но он говорил так убедительно, что она почти сдалась. Посмотрела на сына, увлеченно сосущего пальцы.

– Мне потребуется помощь с малышом. Если Мэй не захочет жить с нами, придется искать ясли, а это недешево. Ушные капли тоже стоят больших денег, не говоря уже об операции по вставлению трубок в случае инфекции.

– Я обо всем позабочусь.

Готова ли она расстаться с таким трудом завоеванной независимостью и позволить ему оплачивать счета, потому что так лучше для сына, но не для нее? Леона приказала себе не паниковать и не терять головы, дышать глубоко и размеренно.

– А что насчет твоей семьи?

– Что насчет их?

– Ты же видел, как на меня отреагировала Френсис. Не воспримут ли они наш брак в штыки?

– Все изменилось. Мы будто разом осознали, что Хардвик действительно мертв и нам больше не нужно отвечать его ожиданиям. Даже Чэдвик изменился, стал больше улыбаться.

– Хотела бы я, чтобы и мой отец это наконец уразумел, – с тоской отозвалась Леона. Вот если бы все смогли позабыть давнюю вражду и просто продолжить жить!

Перси захныкал, показывая, что голоден.

– Ой, мне давно надо заняться ужином.

– Позволь мне. Что еще он ест?

– Твое яблочное пюре ему очень понравилось. Еще он любит йогурты и кашу, но главным образом детские смеси.

Байрон высунул голову из кухни и помахал в воздухе банкой с нарисованными на ней зелеными бобами и картофельным пюре.

– Это, что ли?

– Да. Очень хорошая марка, органическая еда без добавок.

Наградив ее скептическим взглядом, Байрон снова скрылся в кухне. Леона проверила подгузник Перси.

– Сдается мне, – обратилась она к малышу, укладывая его на пеленальный столик, – что он начнет с нуля.

И не ошиблась. Пока она меняла подгузник, Байрон успел начистить картошки, поставить ее варить и подогреть банку зеленых бобов.

– Консервы мне совсем не по душе. Я куплю сыну свежие или замороженные овощи.

– Тебе не обязательно это делать, – начала было Леона, но строгий взгляд Байрона заставил ее замолчать. – Хорошо, как тебе будет угодно.

Сорок минут спустя они уже ужинали.

– Очень вкусно, – похвалила Леона, кормя Перси с ложечки и одновременно пытаясь есть сама. Малыш поддержал ее, изо всех сил замолотив ручками по приставному столику и открыв рот, прося добавки.

– Хорошо. Я ведь раньше готовил для новорожденных детей. Ну, знаешь, когда отец женился снова и снова и его жены рожали детей. Он ожидал, что мы будем разделять его вкусы в еде, но, видишь ли, четырехлетнему малышу не просто полюбить стейки со стручковым перцем. Джордж, конечно, всегда готовил для нас более подходящую еду, но нам приходилось есть на кухне, чтобы родители не знали. Это было сто лет назад.

– Очень похоже на мое детство.

– Мы никогда говорили о твоем детстве, ты всегда меняла тему. Так что у меня пробел в знаниях.

– Я знала, кто ты такой, невозможно не обратить внимания на твою фамилию, но мне хотелось выйти за рамки противостояния Харперов и Бомонтов, узнать, в самом ли деле ты такой, как утверждает мой отец, сможешь ли полюбить меня ради меня самой, а не ради моего наследства. – Прежде Леоне не представлялось возможности сказать Байрону эти слова. В ту ночь все произошло очень быстро.

– Я хотела быть кем-то большим, чем просто дочерью Леона Харпера.

– Так и было. Так и было.

Леона подалась вперед, чтобы не упустить окончания этого важного предложения, но его не последовало.

– Что ты имеешь в виду?

– Ничего, – грубо отозвался он.

– Байрон. – Она встала рядом и положила руку ему на плечо, пытаясь развернуть лицом к себе, но он даже не шелохнулся. – Скажи мне!

– Тебе следовало обо всем мне рассказать. Ничего бы не изменилось, если бы ты сама сказала. Тогда бы мне не пришлось узнавать правду от твоего отца.

Чувство вины, последние несколько минут отравляющее разговор, вырвалось на свободу.

– Я хотела, но боялась разрушить самое лучшее, что когда-либо случалось в моей жизни.

Она надеялась, что он улыбнется своей особой улыбкой, заставляющей ее растаять, но его лицо оставалось суровым.

– Ты мне не доверяла.

Леона смотрела на него, чувствуя, как вина постепенно сменяется гневом.

– Во-первых, не я сделала ноги. Я осталась разбираться с последствиями. Пыталась наладить свою жизнь, хотя тоже хотелось сбежать, спрятаться, но такая роскошь мне была недоступна. – Байрон хотел было запротестовать, но Леона перебила: – Во-вторых, именно поэтому я и не ответила согласием на твое предложение. На этот раз оно не похоже на приказ, но я только и жду, когда ты из любящего папочки превратишься в разъяренного бывшего любовника.

Перси завозился, явно недовольный тем, что его оставили одного. Впервые в жизни Леона не спешила взять его на руки.

– И наконец, ты мне тоже не доверяешь. Четыре дня, Байрон. Столько мне потребовалось, чтобы принять решение уйти от отца. А тебя не было рядом. Ты уехал. Не мог задержаться на недельку и дождаться меня. – Горло пересохло, но она не могла допустить, чтобы голос хрипел. – Так что, извини, мне нужно больше доказательств, что ты не исчезнешь вновь и женишься не только ради того, чтобы отнять у меня сына.