Сара Андерсон - Кто прав, кто виноват?

– Вот как? – Леона снова посмотрела на кольцо.

Байрон сразу заметил, что она весьма неумело симулирует отсутствие интереса.

– Никто не придавал значения, что я из семьи Бомонт, и это не могло не радовать. Это было превосходно. И все же многие люди были заинтригованы рыжеволосым американцем.

Его слова были чудовищным преуменьшением. Сначала в Париже, а потом в Мадриде не прохо дило недели, когда бы он не обнаруживал на своем пороге поджидающую его красивую женщину. Или красивого мужчину.

– Наверно, тебя это забавляло. – Леона, потупившись, принялась сосредоточенно гонять картофельный салат вилкой по тарелке.

– Вообще-то нет.

Она хотела что-то сказать, но передумала.

– Вернемся к работе. Как тебе предложенное название?

Байрон вздохнул:

– Верно. Работа.

Он не собирался рассказывать, как, стремясь забыть ее, несколько раз во время своей добровольной ссылки собирался уложить в постель другую женщину, но всякий раз раздумывал. Байрон заставил себя сосредоточиться на деле. Он ведь всегда мечтал открыть собственный ресторан. Caballo de Tiro. Звучит неплохо, выговорить не слишком трудно.

– Было бы хорошо обыграть в украшении интерьера тему упряжной лошади. Например, стилизованные под телеги светильники. Кстати, телегу можно поставить и у входа. Это имеет смысл, учитывая, что в ресторан могут прийти родители с детьми. Телега служит и элементом декора, и развлечением для малышей. – Байрон вернулся к фотографии с цветовой палитрой: – Итак, ты предлагаешь выкрасить стены в желтый цвет и внести красный акцент.

– Да. Например, красными могут быть скатерти и салфетки.

– Не забудь про состаренное дерево.

– И кожу. Сиденья будут из кожи насыщенно-коричневого цвета. По стенам можно развесить картины и лошадиную сбрую. Обстановка планируется уютная и удобная, официальная, но не напыщенная.

– Мне нравится. Давай на том и порешим. Caballo de Tiro.

Леона обрадовалась:

– Это было нетрудно. Имеются у меня и еще кое-какие идеи.

Байрон с трудом подавил вздох. Ресторан важен, но сейчас ему хотелось перейти к более насущным вопросам. Как Перси? Согласна ли Леона выйти за него замуж или будет на каждом шагу ставить подножки? И что она, черт подери, имела в виду, говоря, что он бросил ее ?

Она искоса посмотрела на него:

– Ты меня нанял.

– Знаю, но до пяти часов еще так далеко.

– Байрон, сосредоточься. Мне нужна спецификация кухни, после чего необходимо позвонить подрядчикам, обсудить временные рамки. Мой босс требует, чтобы все было сделано как можно быстрее. Я немного подредактирую эскизы интерьера и экстерьера и…

У Байрона зазвонил телефон.

– Риелтор, – с облегчением пояснил он. Хоть кто-то не заставил себя ждать! – Ешь, а потом перей дем к обсуждению духовых шкафов.

– Договорились.

Остаток дня промелькнул, как в тумане. Риелтор представила внушительный список готовых к найму домов на одну семью и приглашала посмотреть их в субботу. Леона хотела обсудить кухонную технику и расстановку столов. От такого у кого угодно пропадет желание работать. А ведь еще несколько месяцев назад он жил в тесной квартирке в Мадриде, готовил ночами для всемирно известного шеф-повара и в одиночестве бродил по городу, пытаясь затеряться в чужой культуре.

Пытаясь забыть о Леоне Харпер.

Теперь он будет управлять собственным рестораном, жить с Леоной и растить сына.

Слушая ее рассуждения о раковинах для ванной комнаты, он на долю мгновения вдруг захотел вернуться в Мадрид. Сию минуту. Помутнение рассудка, не иначе. Все происходящее казалось безумием. Предложение Леоне, чтобы не беспокоиться об опеке над сыном, осмотр домов, обсуждение, какое «послание несут клиентам» краны в ванной, совместное проживание с женщиной, уничтожившей его, отец которой к тому же сделал все, чтобы разрушить его семью.

Истинный Бомонт не станет ни убегать, ни признавать поражение. Хардвик Бомонт не утруждался исполнением отцовского долга, но последний разговор с ним Байрон запомнил очень хорошо. Увидев испачканные в муке штаны сына, он скривился от омерзения.

– Вся эта поварская чушь – неверное решение. Это занятие – удел слуг, оно недостойно Бомонта.

В тот момент Байрону в очередной раз пришла мысль о побеге. Он хотел лишь одного: готовить в тишине и спокойствии, без ежеминутных укоров в том, что он недостаточно хорош. Но ему было всего шестнадцать, и он считал, что знает, как устроен мир. На самом деле ничего он не знал, лишь делал умный вид.

– Хотите, чтобы я ушел? Так я уйду. Не намерен выслушивать ваши оскорбления.

Байрон действительно ожидал, что его выгонят. Никто никогда не осмеливался перечить Хардвику Бомонту, и менее всего это следовало делать ему, горе-сыну. Губы Хардвика искривились в усмешке, Байрон обхватил себя руками. К его вящему изумлению, отец изрек:

– Бомонт никогда не бежит от проблем, мальчик. Мы точно знаем, чего хотим, и боремся за это, невзирая на мнение окружающих. Если я еще раз услышу, что ты намерен сдаться, лично превращу твою жизнь в ад. Я ясно выразился?

– Да, сэр. – От угроз отца душа ушла в пятки, кроме того, он испытывал смущение. Отец что, разрешает бунтовать?

Развернувшись, он зашагал прочь из кабинета, но вопрос отца заставил его остановиться:

– Мясо ягненка вчера – чья заслуга? Твоя или Джорджа?

Мясо действительно удалось на славу, это отметили даже братья.

– Я готовил под руководством Джорджа.

Долгое время отец молчал, Байрон не понимал, можно уйти или нет. Наконец Хардвик сказал:

– Веди себя с достоинством, как подобает настоящему Бомонту. И чтобы я больше не видел муки на твоей одежде. Уяснил?

– Да, сэр.

И Байрон остался дома, вынужденный мириться с брюзжанием отца о том, что выполняет работу прислуги. День ото дня он совершенствовал свое кулинарное мастерство и нередко удостаивался похвалы отца: «Сегодня ужин был особенно хорош». В его устах это самые изысканные комплименты.

Вскоре после того давнего разговора Хардвик Бомонт умер от сердечного приступа, и за муку на одежде принялась бранить Френсис, но никто больше не говорил, что он позорит славное имя Бомонт, занимаясь работой прислуги. Ему больше не нужно было сражаться за мечту. Он перестал бороться и опустил руки. Это относилось и к Леоне. Вместо того чтобы бороться за нее, он сбежал в Европу.

Ситуация изменилась. Теперь он главный и точно знает, чего хочет. Жениться на Леоне и принимать активное участие в жизни сына. Самое время начать вести себя, как подобает истинному Бомонту.

Наконец настало пять часов вечера. За это время Леона заставила его изучить цветовые образцы, тарелки, ножи для мяса и многое другое. Правда, для самого Байрона значение имела только еда.