Эрмина Блэк - Мелодии любви

Марго нравилось все: многочисленные церкви, причудливая архитектура городской ратуши и старинных здании, холмы над городом, утопающие в садах, где рядом с экзотическими растениями буйно цвели азалии и белые лилии. Марго не знала, как называются многие из растении, ароматами которых был наполнен воздух, но даже спустя полтора года после прибытия в Фуншал ей все еще не надоело любоваться ими. Она с радостью подумала, что никогда не пожалеет о своем приезде на Мадейру. Расставание с Шотландией было мучительным, но все же Марго приняла единственно верное решение — переменить обстановку и вычеркнуть прошлое из памяти. Сделать последнее оказалось гораздо легче, чем она полагала, и теперь прежняя жизнь в большом госпитале Глазго, где она училась, казалась Марго давным-давно прошедшей. Об этой жизни было глупо жалеть.

Несмотря на все уважение и почтение к главному врачу, Марго совсем не испытывала перед ним страха. Она знала, что работа с мистером Вилльерсом — не сахар: он требовал от своих подчиненных виртуозности и сверхчеловеческой сообразительности… Девушка с облегчением вспомнила о нескольких оставшихся ей часах свободы.

«Прежде всего необходимо поговорить с подругой», — подумала она.

Фенелла Марш была секретарем мистера Вилльерса. Марго познакомилась с ней вскоре после своего появления в госпитале. Фенелла с симпатией отнеслась к новенькой, которая выглядела очень одинокой и явно скучала по своей семье и друзьям в Глазго. У мисс Марш было больше свободного времени, чем у сестер, впрочем, хотя она была родственницей главного врача и звала его «дядей», это не давало ей никаких привилегий, когда дело касалось работы.

Не будучи сестрой милосердия, Фенелла имела право жить вне госпиталя, но предпочитала оставаться здесь, поскольку могла вставать позже, не опасаясь получить выговор за опоздание. Вот и теперь она еще лежала в постели, потягиваясь и щурясь на солнце.

— О, Боже, что с тобой? — воскликнула Марго. — Ты больна?

— А, это ты, Мэг! — Мисс Марш приподняла голову и тут же со стоном уронила ее на подушку. — Боже, я будто возвращаюсь с того света! Пришла домой с танцев только утром, но, к счастью, мой драгоценный босс сегодня в отъезде. Меньше всего сейчас мне хочется работать.

— А я жду нового подопечного, его привезут часа через два. Фенна, мой отпуск пропал. Я не смогу поехать с тобой в Лиссабон.

Мисс Марш рывком села на постели и, выслушав объяснения девушки, заявила:

— Послушай, я обязательно поговорю с шефом. Нельзя же так все портить!

— Жаль, конечно, но ты ничего ему не скажешь, — твердо возразила Марго. — Это почетная работа. Похоже, случай тяжелый, и я должна гордиться, что смогу облегчить страдания пациента. Без меня даже лучше, твои приятели будут просто счастливы побыть с тобой, особенно Кит.

— Думаю, Кит без тебя никуда не поедет. Наверное, мне придется уехать к тем знакомым, у которых дом в Чинтра. Я действительно не понимаю, почему нельзя было сказать матушке, что ты заранее заказала билеты и места в гостинице. Тогда дяде Стюарту пришлось бы назначить другую сестру. Почему непременно ты должна быть жертвой? Да и в чем дело? Неужели дядя собирается оперировать члена королевской фамилии?

— Нет, своего племянника.

Фенелла вытаращила глаза.

— И ты будешь ухаживать за Кэри Реннингтоном?! Ради всего святого, не влюбляйся в него…

— Влюбляться? — изумилась Марго. — Почему?

— Потому что он коллекционирует своих подружек и бросает их так же беспечно, как старые перчатки.

Марго от души рассмеялась.

— Со мной такие номера не проходят. Теперь я понимаю, почему матушка казалась такой встревоженной!

— И не удивительно! — рассмеялась в свою очередь Фенелла. — Она терпеть не может Кэри. Но что с ним? Аппендицит? Я никогда не слышала, чтобы Кэри болел.

Выслушав объяснения Марго, девушка встревожилась:

— Ходили слухи про какой-то несчастный случай, но я не думала, что все так серьезно. Это ужасно… Знаешь, ведь Кэри мой троюродный брат. И боюсь, он будет самым беспокойным и неблагодарным пациентом, какого ты когда-либо видела.

— И всего-то? Я знаю, как управляться с трудными пациентами.

— Только не с такими, как Кэри. Я уверена, что он превратился в сущего дьявола. Он никогда не болел и вряд ли смирится с подобным положением. С другой стороны, он способен пустить в ход свое обаяние и вести себя, как ангел. В таком случае берегись, и, как я уже говорила, не дай тебе Бог влюбиться в него! Если бы ты встретилась с ним при других обстоятельствах, он бы не понравился тебе — это циничный, бессердечный повеса, не стесняющийся вслух выражать свое презрение к женщинам. А они сходят по нему с ума!

— Замечательно! — Марго иронично улыбнулась. — Но меньше всего мне хочется заводить романы с пациентами. Неужели я похожа на дуру, способную увлечься человеком, которого ты только что столь нелицеприятно описала?

— В нем уживаются два разных человека, — возразила Фенелла. — Он довольно привлекателен и, если решает на время оставить свой цинизм, может очаровать даже старую деву. Он снискал себе дурную славу — и поделом!

— Но я не собираюсь увлекаться им, — заверила ее Марго. — Надеюсь, я смогу устоять и против его раздражительности, и против его обаяния. В течение нескольких недель он будет моим подопечным, и у меня просто не останется времени думать о чем-либо, кроме работы.

— Можно подумать, что ты работаешь, как машина! — воскликнула Фенелла.

— По твоим словам, у Кэри отвратительный характер — и слава Богу! Впрочем, матушка настоятельно советовала мне не слушать сплетни. Думаю, она имела в виду именно «дурную славу», о которой ты упомянула.

— Вероятно. Уверена, она не хочет, чтобы самая красивая сестра госпиталя ухаживала за Кэри. Самое странное, дядя обожает его, да я и сама питаю к нему слабость. Понимаешь, мы выросли вместе, потом долго не виделись… И вот, встретившись с ним вновь, я была потрясена! Знаешь, — продолжала она, нахмурив лоб, — я презираю девчонок, которые сами вешаются на шею парням. В конце концов, нельзя осуждать привлекательного мужчину — богатого, элегантного и со множеством прочих достоинств, — который пришел к выводу, что женское чувство гроша ломаного не стоит.

— Мистер Реннингтон так считает?

— Он сам говорил это.

— Вот как? — на щеках Марго появился легкий румянец. — Мне пора идти. Я не хочу больше ничего слушать о своем будущем пациенте.

— Вероятно, ты справишься с ним, — неожиданно заметила Фенелла. — Только будь осторожна: если он пустит в ход свои чары, то станет опасен.

— Я же говорила тебе, — напомнила Марго, — что у меня иммунитет к такой болезни, как влюбчивость.