Оливия Гейтс - Лунная богиня

— Почему?

Она вздрогнула, но затем уязвимость и оцепенение сменились решимостью.

— Ты шутишь, да? — усмехнулась она. — С какой стати я должна была тебе говорить?

— Ты считаешь, я не должен знать, что у меня родился ребенок?

Она повела напряженными плечами:

— У тебя, наверное, дюжины детей, о которых ты не знаешь. Одним больше, одним меньше…

Джалал поднес руку к груди, и ему показалось, что он наткнулся на что-то твердое и выпуклое.

— Ты так думаешь? По-твоему, я не только веду беспорядочную половую жизнь, но и не предохраняюсь?

— Со мной ты не предохранялся. Зачем тебе предохраняться с другими женщинами?

Джалал занимался небезопасным сексом только с Луджейн. Она была девственницей, и сначала он не хотел, чтобы она забеременела. После предохраняться стала сама Луджейн. Он думал, что она использует средства контрацепции, чтобы насладиться близостью в полной мере.

— По-твоему, я настолько черствый, что не заботился о последствиях?

— Значит, ты не черствый? И ты, как все королевские отпрыски в этом регионе, раздаешь своим незаконнорожденным детям титулы? Какая щедрость! Дети твоих рабынь наверняка очень благодарны тебе за то, что их объявили незаконными, но имеющими отношение к тебе. Ну а мне не нужно, чтобы моего сына ассоциировали с тобой. И Адаму это не нужно.

Увидев тоску в его взгляде, она состроила гримасу.

— Не притворяйся, будто когда-то предполагал, что у меня родится ребенок, не говоря уже о том, чтобы связать свою жизнь со мной. Я была не нужна тебе. Зачем бы тебе понадобился мой ребенок? И ты не виноват, что я забеременела. Ты, наверное, думал, что я пью противозачаточные таблетки. Я их не пила. Я предохранялась, когда вышла замуж за Патрика. Потом он умер, и я меньше всего думала о сексе. Поэтому, когда ты появился из ниоткуда, и мы оказались в постели, мне не пришло в голову подумать о последствиях, пока я не обнаружила месячную задержку. Так что ты действительно не виноват в моей беременности. Тебе наплевать на Адама, как всегда было наплевать на меня.

От огорчения у него перехватило дыхание.

— Мне было наплевать на тебя? Восемь лет я каждую минуту думал о тебе, желал тебя.

— Ой, не преувеличивай, пожалуйста. — Она усмехнулась. — Ты забыл, сколько лет мы были вместе? Иногда мы не виделись неделями, и ты наверняка не думал обо мне.

— Я никогда не переставал о тебе думать. Потом ты ушла от меня. И я сразу же приехал, когда появилась возможность встретиться с тобой.

Ее глаза вспыхнули серебристым огнем.

— И ты хотел только сблизиться или заняться сексом, но не зачать ребенка.

— Я хотел воссоединиться с тобой! Я никогда тебе не изменял. Я всегда был твоим.

Луджейн посмотрела на него, почувствовав, будто он ударил ее кулаком в живот.

Потом она приглушенно произнесла:

— Ты хочешь сказать, что, пока мы были вместе, ты хранил мне верность?

— Это факт.

Она уставилась на Джалала так, словно никогда не слышала ничего нелепее.

С ноющим от обиды и разочарования сердцем он прошипел:

— Почему ты решила, что я тебе изменял?

Его слова поколебали недоверие Луджейн, однако ее взгляд и голос ожесточились.

— О, я не знаю. Десятки дамочек висли на тебе при каждом твоем появлении на людях. А я ждала тайной встречи с тобой на другом конце света.

— Те дамочки охотились за моим статусом, а на меня им было наплевать. Я не желал, чтобы кто-то, включая мою мать, мной манипулировал. Об этом я тебе говорил. — Его сердце пронзило разочарование, когда он увидел ее недоверчивый взгляд. — То есть ты полагала, что я сплю со всеми подряд, но все равно обнимала меня, когда я возвращался к тебе?

— Печально, да? Но хуже всего то, что я могла бы перестать мириться со статусом временной любовницы, если бы не была единственной, с кем ты не появлялся на публике. Теперь ты знаешь, что моя злость и отвращение не предназначались тебе.

Он скривил губы:

— Ты удостоила меня ими более чем достаточно. Сначала ты бросила меня, потом сделала Патрика моим врагом.

При упоминании имени мужа ее взгляд ожесточился.

— Не я сделала его твоим врагом, а твои недопустимые методы ведения бизнеса.

Джалал замер от неожиданности:

— Он так тебе сказал?

Луджейн вздрогнула. Нет. Патрик не говорил ей об этом. Она могла солгать Джалалу, но в память о Патрике ей придется быть честной.

Плечи Луджейн опустились.

— Муж помог мне увидеть факты, которых я не замечала многие годы. То, как ты манипулировал мной для собственного блага, заставил меня стать одной из твоих… игрушек. Я применила твои методы к отношениям с Патриком, поэтому он разорвал с тобой партнерство. Он не желал, чтобы ты им управлял, иначе не согласился бы на такие финансовые потери.

— А вдруг он ревновал меня к тебе и хотел, чтобы ты не сходилась со мной даже после его смерти? — Его взгляд стал желчным. — Я считал его хорошим другом и человеком чести. Все это время он плел интриги, чтобы забрать тебя у меня. И он своего добился.

— Я никогда не была твоей по-настоящему.

— Это ложь. Ты была мне ближе всех.

— Что доказывает, до чего поверхностными были наши отношения. Ты всегда один. У тебя ни с кем нет близких отношений, включая твоего брата-близнеца. А то, что было между нами, нельзя назвать полноценной близостью.

— Что же между нами происходило четыре года, по-твоему?

— Любой, кто услышит, как ты снова и снова произносишь «четыре года», подумает, что мы жили вместе. Тебе известно, сколько дней мы провели наедине за эти четыре года?

Его сердце сжалось от осознания того, что они по-разному воспринимают свое прошлое.

— Ты считала?

— Я просмотрела свой прежний график работы и сосчитала, сколько раз мне приходилось в последнюю минуту переносить дела, когда ты соизволял осчастливить меня своим присутствием. Ты вел себя так, будто моя жизнь и обязательства пустяк, а ты — единственное, что имеет значение.

— Ты не говорила мне, что из-за меня тебе приходилось менять планы.

Она злобно рассмеялась:

— Значит, ты меня не слушал. Или слушал и тешил свое эго. Ведь я все бросила ради того, чтобы улечься с тобой в постель.

— Я был убежден, что ты просто переносишь мероприятия. Ты никогда не жаловалась, поэтому я решил, что твой график работы не такой жесткий, как у меня.

— И он говорит об этом с каменным лицом. Вот это да. Ты действительно та еще штучка. Ты считаешь, я, начинающая модель, которая делала карьеру среди женщин с лучшей квалификацией и внешностью, могла отменять фотосессии или переносить их на другое время? А ты, значит, не мог пожертвовать своими планами? Да ради твоего рукопожатия партнеры согласились бы на любые условия. Если бы ты на минутку задумался, то увидел бы очевидное. Но нет. Ты думал только о бизнесе, политических интригах, спортивных турнирах, рекламе и сплетнях, а когда хотелось расслабиться и устроить секс-марафон, ты звал меня, ожидая, что я прибуду туда, куда ты прикажешь. И я, дура набитая, приезжала к тебе. Каждый раз.