Люси Эллис - Зачарованный нимфой

Нэш нахмурился. О чем он думает? Неужели он читал хоть одну из этих историй? Она не смела спрашивать, не хотела снова думать об этом. Однако было необходимо внести ясность.

— Все те мужчины, с которыми я якобы встречалась… На яхте Юровского я была одной из пятнадцати приглашенных гостей женского пола, так как дружила с его пассией. Что касается Дамиана, я знаю его с тринадцати лет, и между нами никогда ничего не было.

— Тебе не нужно отчитываться передо мной за свое прошлое. — Голос Нэша звучал почти грубо, но выражение крайнего удовлетворения ее словами не покидало его глаз.

Мог ли он действительно ревновать ее?

— Наоборот, Нэш. Я поделилась с тобой своим прошлым, в то время как ты и не думаешь оставить свою привычку отмалчиваться.

— Хочешь услышать о моих бывших?

Лорелей лишь махнула рукой:

— Ты несерьезно относишься к этому разговору. Почему ты не доверяешь мне?

Он заправил ей за ухо непослушный локон:

— Хорошо, что бы тебе хотелось узнать?

Ее лицо просветлело.

— Мы могли бы начать с того, на чем остановились прошлой ночью. Твои шрамы. Ты сказал, что они всегда при тебе. Что ты имел в виду? Я знаю, это сложно объяснить, но мне бы хотелось узнать, почему ты занимаешься тем, чем занимаешься…

— Сложно? — Он смотрел на нее с улыбкой. — Нет, дорогая, это очень просто. Это у меня в крови. Мой отец, Джон Блу, работал в разных инженерных командах по всему миру и таскал нас за собой.

— Детство без детства, понятно.

— Можно сказать и так.

На какое-то мгновение он затих, но Лорелей терпеливо ждала продолжения. Она почувствовала, что это была лишь верхушка айсберга.

— Мама оставила нас, когда я был еще младенцем. Так и не смогла приспособиться к такому образу жизни, не могла справиться с отцовским характером. Я не виню ее… — Нэш запустил руки в карманы. — Она оставила меня и брата с отцом. — Его взгляд блуждал по прибрежной полосе, словно он искал что-то. — Он был алкоголиком и задирой, мы жили в аду. Потом Джек, мой старший брат, подрос достаточно, чтобы доставать до педали газа. Мы начали заниматься гонками. Брат был хорош, но я оказался лучше.

Лорелей не поняла Нэша:

— Ты стал ездить вместе с отцом?

— Нет, вопреки ему. — Его голос был лишен эмоций. — У него были планы, я стал их воплощать. В тот момент, когда я подписал свой первый контракт с «Феррари» я прекратил с ним общение.

Лорелей подавила дрожь. Она не предполагала открыть в нем подобной стороны.

— Это была своего рода месть? — проговорила она неуверенно.

— Нет, это был единственный способ выжить.

Это этих слов по ее коже пробежали мурашки.

— Знаешь, я восхищаюсь тем, что ты не бросила своего старика, — произнес он.

— Могла ли я поступить иначе?

Лорелей почти отпрянула. Было видно, что сама мысль внушала ей возмущение.

— Разве можно мной восхищаться? Моей матери тоже не было рядом, когда я в ней нуждалась. Отец никогда не хотел доставлять мне неприятностей, просто так получалось… Он всегда любил меня. Как я могу оставить человека, который любит меня?

Нэш смотрел на Лорелей таким взглядом, словно каждое ее слово доставляло ему физическую боль. Наконец он решил положить конец разговору:

— Это хорошо. Хорошо, что ты знаешь. Ты достойна любви.

Значило ли это, что он сам испытывал к ней какие-либо чувства? Лорелей предложила бы ему все, что угодно: дружбу, поддержку, любовь… Но она знала, что в данный момент Нэш откажется от всего.

Его подстегивали лишь внутренние демоны, разрывавшие нутро на части, и, возможно, пути назад уже просто не существовало.

Неожиданно Нэш поднялся с песка и подал Лорелей руку. Он возвышался над ней, словно гигантский исполин, надежный и сильный. Рядом с ним ее жизнь принимала четкие очертания, приобретала смысл, а мир вокруг становился менее враждебным.

— На сегодня с нас достаточно прошлого. Вечером мы поедем смотреть горы, — заключил Нэш.

Тем же вечером за ужином Лорелей наконец-то решилась задать вопрос, мучивший ее все время.

— Ты покинул спорт из-за той аварии в Италии?

Нэш покачал головой.

— Вероятно, так думают все, но это нет. — Его голос был тих и спокоен.

Отблески свечей, игравшие на его волосах, делали их цвета золота.

— Мое преимущество в том, что рядом со мной нет людей, которые бы зависели от меня. Я не прочь умереть на трассе. Так я хотя бы ушел из этого мира, занимаясь любимым делом.

Лорелей чуть было не подавилась вином, пораженная его ответом до глубины души.

— То, что ты говоришь, чудовищно.

— В любом случае я не планирую оставлять гонки в скором времени.

— Да, но… — Понимал ли он, насколько пустой стала его жизнь? — А как же твой старший брат? — пробормотала она.

Нэш принялся разрезать свой стейк.

— Как же я?

Лорелей тут же захотелось забрать свои слова назад.

— Я имею в виду… Если с тобой что-то случится, это разобьет мне сердце. — Она кокетливо улыбнулась.

Нэш потянулся за стаканом с водой:

— Что же, я запомню это.

Лорелей захотелось закутаться в шаль — от его слов веяло могильным холодом.

— В какой-то момент что-то заставит тебя остановиться. — Она уже не говорила столь уверенно.

Он опустил стакан на скатерть.

— Мой старший брат Джек алкоголик, как и его отец. Он не смог удержать семейный бизнес, потерял жену и глупо промотал свои таланты. Ему казалось, что больше нет смысла жить. Шесть лет назад с ним произошел несчастный случай, тогда в госпитале я едва мог узнать его после аварии. Затем я много работал и навестил его лишь раз. — Их взгляды встретились. — Его бывшая жена обвинила во всем меня. Он всегда хотел достичь высот, но талан достался лишь мне. После этого я решил завязать с гонками. Я вернулся в Сидней и около года жил вместе с ним. Мы восстановили семейный бизнес, каждый день он посещал общество анонимных алкоголиков, его жизнь наладилась. Я многому ему обязан. Он поддерживал меня, пока я учился в университете. Он мой брат. Брат, который ненавидит меня.

— Почему?

— Он завидует моему таланту, видит лишь успех и не знает, чего это мне стоило. Старик ставил на меня, брат же убежден, что я украл то, что по справедливости должно было принадлежать ему. В моей семье никто никогда не работал. Я же работаю постоянно. Я вернулся в Европу, успешно продал дизайн нового спорткара. Я хотел доказать им, что могу больше, чем просто быстро водить машину. — Выражение его лица стало угрюмым. — Этого могло быть достаточно, но я все еще люблю гонки. Теперь мне не нужно ничего никому доказывать — ни отцу, ни брату, ни даже самому себе. Теперь я не хочу терять ни минуты.

Некоторое мгновение Лорелей молчала, но затем подытожила:

— И поэтому ты возвращаешься?