Кейтлин Крюс - Повторим нашу встречу

– Ты снова все неправильно понимаешь, – покачал он разочарованно головой. – Это не игра двух влюбленных, милая. Не какое-то развлечение, за которым последует постельная сцена. Это…

– Наказание, – закончила она его фразу. В ее голосе прозвучало слишком много горечи. – Я знаю.

– Тогда прекрати артачиться и покажи мне.

Пейдж пыталась убедить себя, что ничего такого в этом нет. Джанкарло изучил в прошлом ее тело вдоль и поперек. Его губы и руки ласкали каждый дюйм ее кожи. Но сейчас он хотел вызвать в ней ненависть к нему.

Пейдж лишь наигранно рассмеялась. Она отошла от стола, который скрывал ее ноги, и медленно подняла юбку вверх.

– Доволен? – поинтересовалась она, оставшись полностью обнаженной ниже пояса.

Но из-за угрызений совести, стыда и злости, захлестнувших ее в это мгновение, она забыла об одном: Джанкарло также был беспомощен против сумасшедшего притяжения между ними.

Он уставился на Пейдж тяжелым взглядом, его глаза вспыхнули лихорадочным огнем, который она тут же узнала. Его ни с чем не спутаешь.

Пейдж прекрасно помнила, как проявляется его возбуждение. Знала, что к его плоти приливает кровь, а самообладание начинает покидать его. Химия их тел порабощала не только ее одну.

Стоя перед ним с задранной юбкой, Пейдж чувствовала себя восхитительно, ощущая свою силу и власть.

– Увидел то, что хотел? – проворковала Пейдж.

Джанкарло нервно сглотнул и с видимым усилием поднял на нее взгляд. Перед ним стояла ликующая богиня.

– Подойди ко мне, – хриплым глубоким голосом произнес Джанкарло.

На этот раз Пейдж с радостью подчинилась. Ее тело пело, чувствуя, как жизнь струилась по венам. И пусть Джанкарло называл их связь как угодно – месть, ненависть, наказание. Но сладкое безумие, родившееся между ними когда-то давно, никуда не исчезло. Сила непреодолимого влечения не иссякла, несмотря ни на что.

Пейдж остановилась в шаге от него и ахнула от неожиданности, когда он крепко схватил ее руки и завел их ей за спину. Ее бедра инстинктивно выгнулись вперед. Глаза Джанкарло горели сумасшедшим огнем и безотрывно смотрели на нее.

И вдруг Джанкарло притянул Пейдж к себе и впился губами в ее рот. Но этот поцелуй не имел ничего общего с прелюдией. Он целовал ее так, будто уже был глубоко в ее лоне, приближая их обоих к заветной черте эйфории. Прижав Пейдж к себе, мужчина полностью подчинил ее с безжалостным неистовством.

Пейдж потеряла голову от его смелости и властности. Она целовала его самоотверженно и отчаянно, напрочь забыв о тех играх, в которые они играли, о наказании, о своем предательстве и его злости. Ей было наплевать, чего он хотел от нее или как планировал причинить ей боль. В тот момент не существовало ничего, кроме этого наваждения.

В ушах Пейдж стоял звон от нарастающего возбуждения, и из ее груди вырвался тихий стон разочарования, когда ее все-таки оттолкнули.

– Ты целуешься, как шлюха. – Джанкарло явно хотел оскорбить Пейдж, но от нее не скрылись нотки восхищения.

– Получается, ты целовал многих шлюх? – с улыбкой спросила она. – Ты, сам граф Алесси, который может заполучить любую достойную леди?

– Только одну.

Как ни странно, эти слова не вызвали в ней ни обиды, ни злобы, ни боли. Пейдж склонила голову, изучая его, и отчетливо поняла: какую бы власть он ни имел над ней, она обладает точно такой же властью над ним.

– Тогда откуда тебе знать? – раздался веселый голос. Ни тени досады в нем. – Может, шлюха здесь ты?

– Советую тебе замолчать. – Джанкарло снова приблизился к ней.

Жгучее желание, которое испытывали они оба, грозилось поглотить весь мир.

– Заставь меня, – бросила Пейдж.

Джанкарло пробормотал что-то себе под нос на итальянском и снова завладел ее губами. Казалось, не существовало ничего, кроме животного танца их переплетенных языков. Огонь их тел взметнулся вверх, разгораясь все сильнее. Пейдж обхватила шею Джанкарло и прильнула к нему всем телом.

На мгновение прошлое исчезло, и они вновь были двумя любящими друг друга людьми.

Пейдж почувствовала, как напряжение заиграло в его мускулах, и он опять оттолкнул ее.

Несколько долгих мгновений они просто смотрели друг на друга не мигая, пытаясь отдышаться. Пейдж хотела сделать шаг назад, но ватные ноги не держали ее, и она точно бы упала, если бы Джанкарло не протянул ей руку.

– Спасибо, – пробормотала она, облизывая покрасневшие, опухшие от поцелуя губы. – Теперь ты точно смог поставить меня на место.

– Это еще не конец, – произнес мрачно Джанкарло. – Заруби себе это на носу.

Поцелуй стал чудовищной, непростительной ошибкой.

Джанкарло бежал до тех пор, пока не почувствовал нестерпимую боль в легких. Солнце южной Калифорнии безжалостно светило в безмолвном голубом небе, и он никак не мог отделаться от вкуса губ Пейдж, который проник в его тело, словно вирус.

Все было так же, как и десять лет назад. Только теперь ему некого винить в этом, кроме самого себя, ведь он сам поцеловал ее.

Проклиная себя на двух языках, Джанкарло остановился и безучастным взором окинул горы, обступавшие имение его матери, за которыми открывался вид на город, утопавший в вязком летнем зное.

Все казалось слишком знакомым. Слишком опасным.

Им овладело желание поддаться коварному искушению и продолжить там, где они остановились. Как будто вовсе не Пейдж спланировала его крах, не она втерлась в доверие его матери бог знает по каким причинам.

Ему до одури хотелось снова броситься в омут этой болезненной страсти, но жестокая правда заключалась в том, что той, кого он любил, просто не существовало.

Но Джанкарло вновь становился рабом привычек, от которых с таким трудом пытался избавиться. В Италии накопилось много дел, а он бегал по холмам Бэль-Эйр, будто ему снова шестнадцать. Первой его мыслью с утра была Пейдж, каждый его сон был о ней. Эта женщина завладевала всей его жизнью с такой легкостью, что ему становилось страшно.

Это состояние напоминало наркотическую зависимость. Его план состоял в том, чтобы проучить ее, унизить, растоптать, чтобы она почувствовала на себе всю ту боль, которую причинила ему, когда Джанкарло проснулся в тот роковой день и узнал, что весь мир лицезреет снимки, где он обнаженный. Но холодный расчет шел вразрез с желаниями плоти. Все его естество требовало Пейдж.

Мучительные воспоминания в который раз всплыли в его сознании. Джанкарло так и не смог ничего забыть: ни роман с Николой-Пейдж, ни прекрасное единение их тел, которые, казалось, созданы для того, чтобы сводить друг друга с ума. Десять лет назад ее звонок заставлял его расплываться в улыбке. Рядом с ней его сердце начинало бешено колотиться. Когда она держала его за руку, его не покидало ощущение невероятного счастья.