Кэтрин Манн - Пламя желания

И тут Алэйна испугалась, что произойдет с ее браком, если она вспомнит события последних пяти лет.

Врачебный осмотр Томаса прошел благополучно, Портер закрыл за своей женой дверцу автомобиля на парковке больницы. Это было их первое совместное путешествие за пределы дома. Он взглянул на заднее сиденье и увидел ангельскую улыбку Томаса.

Врач подтвердил, что Томас выздоравливает. Нужно просто потерпеть и подождать.

Иногда ждать чертовски трудно. Портер обошел автомобиль и уселся на водительское сиденье. С одной стороны, он благодарен, что Алэйна и Томас вместе с ним. С другой стороны, он чувствовал, будто после пикника на пляже его отношения с Алэйной стали напряженнее. Она отгородилась от него стеной, и он не понимает почему. После поцелуя она беспокоится и нервничает от его простого прикосновения. Только вместе с Томасом оба чувствуют себя в своей тарелке. Портер нисколько не сомневался, что Алэйна любит сына.

Портер строил дорогие дома по всей стране. Он самостоятельно создал многомиллиардную корпорацию, отказавшись от помощи своей богатой матери. Однако все эти достижения не сравнятся с отрыжкой Томаса или смехом Алэйны.

Портер ни на что не променяет свою семью. Его обвиняют в упорстве, однако оно ничто по сравнению с тем, как сильно он постарается стать отличным семьянином.

Он завел двигатель и включил радио:

– Давай заедем в гастроном, купим продуктов, а потом поедим на веранде?

– Портер, я бы предпочла выбраться из пляжного домика. Я не хочу сидеть взаперти целый день. – Алэйна посмотрела в окно, когда они проехали мимо оленей из ветвей ивы рядом с больницей.

Портер улыбнулся – терпение рано или поздно вознаграждается. Алэйна хочет выйти из дома. Это хороший знак. Возможно, она начинает ему доверять.

– Конечно. Мне нужно появиться на стройплощадке, чтобы проверить работы перед сдачей объекта. А остальная часть дня принадлежит нам. – Он взял ее за руку и нежно ее сжал.

– Я не возражаю. Кроме того, мне нравится видеть тебя в действии.

Быстро улыбнувшись ему, она включила рождественскую радиостанцию. Алэйна покачивала головой в такт джазовых композиций из старой классики, пока они ехали через город, где вдоль главной дороги на пальмах были развешаны световые гирлянды в виде белых снежинок.

Им не понадобится много времени, чтобы добраться до работы Портера. Впереди был длинный пляж, за которым находился особняк в испанском стиле, который предстояло проверить Портеру.

– Портер, как здесь красиво. Какая экзотика. – Она оглядела решетку между гаражом и дверью. Десятки растений были аккуратно высажены во дворе.

Портер остановил автомобиль:

– Да. Это мой любимый из недавних проектов. Ты хочешь остаться в машине или пойдешь со мной? – Он вглядывался в ее глаза, словно желая прочесть ее мысли. Она оглянулась через плечо на двух мужчин, которые говорили друг с другом, стоя у большой арочной двери.

– Я хочу пойти с тобой. Но сначала скажи, кто они. – Она махнула рукой на мужчин.

– Тот, что повыше ростом, мой второй помощник. Его зовут Оливер Флаурной, он по-прежнему холост. Того, с кем он разговаривает, зовут Мика Сигал, он наш финансовый директор. Иногда мы ужинаем в ресторане с ним и его женой, Брианной. У них есть малыш, Дэнни. Он обожает тебя. Как все дети.

– Хорошо. Оливер и Мика. Надо запомнить. – Она постучала себе по виску и прерывисто хохотнула. Потом она отстегнула ремень безопасности и вышла из машины, чтобы отстегнуть Томаса от автокресла.

Алэйна в самом деле необычная женщина. Она сделала огромный шаг на пути к выздоровлению. Портера впечатлило, с каким бесстрашием она возвращается в мир, которого не помнит. Она была не просто красивой, но и удивительной женщиной. В ней чувствовалась душевная сила, которая однажды так привлекла Портера. Он не понимал, почему впоследствии перестал замечать эту черту ее характера.

Ему очень хотелось увести ее от любопытных глаз и зацеловать до умопомрачения.

Портер откашлялся и заставил себя сосредоточиться на предстоящих делах. К тому времени, когда Томаса отстегнули от кресла, Мика и Оливер подошли к их машине. Оба молчали. Алэйна качала Томаса на руках, поглядывая то на Оливера, то на Мику, а потом на Портера.

Оливер – худощавый мужчина с темно-каштановыми волосами – кашлянул, чтобы нарушить молчание.

– Как вы себя чувствуете, Алэйна? – спросил он, явно чувствуя себя ужасно неловко из-за ее амнезии.

– Ну, по-всякому. А как вы, Оливер?

– Хорошо, – ответил он. – Готовлюсь отпраздновать Рождество у своей сестры.

– Это… хорошо. – Качая Томаса, она посмотрела на мужчину пониже ростом с каштановыми волосами. – А как у вас дела, Мика?

– Не могу жаловаться, мэм. – Он моргнул, будто заставляя себя посмотреть в ее глаза. – Дома все в порядке.

Снова наступило неловкое молчание.

– Мы рады, что вам лучше, – прибавил Мика и снова заморгал.

– Мы тоже, – сказал Портер, желая разрядить атмосферу. – Алэйна, отдай мне Томаса, а сама сходи и посмотри первый этаж. С задней веранды открывается потрясающий вид. Оливер, ты откроешь для нее дверь?

Алэйна кивнула, радуясь возможности уйти. Портер взял у нее Томаса.

– Конечно. – Оливер отпер дверь и шагнул внутрь, чтобы включить свет.

Алэйна быстро и бодро вошла в дом. Ей понравились паркетные полы и белая отделка. Она улыбнулась Портеру, взглянув на него через плечо, а потом вышла во внутренний дворик.

Портер поразился ее смелости. В прежние годы он спросил бы ее, какие картины можно повесить в этом доме. Ее опыт всегда благосклонно оценивали покупатели жилья.

– Как ты справляешься с ролью отца? – Мика начал светскую беседу с Портером, пока они ходили по дому.

– Это все, что я хотел. Но я не представлял, каково мне будет. Он смешной.

– И очень симпатичный. – Мика слегка потянул здоровую ногу Томаса. – Как проходит его лечение? Должен признаться, я мало знаю об этом заболевании.

– Ему потребуется еще две операции и физиотерапия, но врач ожидает полного выздоровления. Мне ужасно не нравится, что он болеет.

Мика сочувственно кивнул:

– Он улыбается, когда видит тебя. Это здорово.

– Верно. – От близости, которая возникла у него с сыном, у Портера потеплело на душе.

– А Алэйна?

– Она прирожденная мать. Никакая амнезия не лишит ее этого качества.

– Мне очень жаль. Я хотел сказать, что все к лучшему, раз вы… Черт, я веду себя как бесчувственный чурбан.

Выражение лица Мики стало напряженным, но Портер знал, что тот не хотел никого обидеть своим комментарием. Отношения Портера и Алэйны были очень сложными до аварии, и об этом многие знали.

– Не волнуйся. Я знаю, ты не имел в виду ничего плохого.