Дженнифер Фэй - Женатый холостяк

– Клянусь, я ничего ей не говорила. Она понятия не имела о том, что находится в конверте.

– Теперь ты догадываешься, что могло произойти?

– Да, похоже.

Зоуи выбежала из гостиной. Деметриус последовал за ней. Она вошла в маленькую скромную спальню. Подойдя к старому шкафу, она выдвинула ящик и принялась лихорадочно вытаскивать из него какие-то бумаги и конверты.

– Что ты делаешь?

Зоуи, не глядя на Деметриуса, продолжала рыться в бумагах.

– Здесь моя мать хранит все важные документы. – Зоуи достала большой плотный конверт и протянула ему. – Вот.

Деметриус ощутил облегчение, но вместе с тем и беспокойство. Неужели он должен поверить в то, что мать Зоуи спрятала документы о разводе, не зная об их браке?

Зоуи улыбнулась:

– Как я рада!

– Рада?

– Да. Документы не попали в чужие руки. Пресса ничего не знает о них, и твоей репутации ничто не угрожает.

– Пока твоя мать не обнаружит пропажу и не начнет выяснять, в чем дело.

– Не волнуйся. Она не сможет никому ничего рассказать, даже если захочет.

Зоуи говорила уверенно, однако Деметриуса грызли сомнения. Она рассказывала, что ее мать – общительная и разговорчивая женщина.

– Почему? – Когда она опустила глаза, он шагнул к ней. – Зоуи, прекрати темнить. Объясни, что происходит. Я должен знать.

Наверное, это будет самый трудный разговор в ее жизни.

С чего начать?

Деметриус придвинулся ближе:

– Зоуи, не молчи.

Подняв глаза, она встретила его пристальный взгляд. И в нем была твердость, которой ей так не хватало. Она должна это сделать. Ей надо выдержать это, как она выдержала визиты к врачам, анализы и исследования.

– Все началось еще до того, как мы с тобой познакомились. Мама начала забывать какие-то мелочи, например, забывала сходить в магазин. Затем я заметила, что она перестала готовить и разогревала фастфуд. Иногда он сгорал. А мама была прекрасной хозяйкой. – Зоуи заморгала, пытаясь сдержать навернувшиеся слезы. – Я не хотела обращать внимание на то, что происходит, а она смущалась и не просила ей помочь. Мы обе игнорировали грозные признаки.

Деметриус протянул ей руку, но Зоуи попятилась. Если она даст волю слезам, то никогда не выскажет все до конца. А он должен знать, что у них не может быть совместного будущего. У Деметриуса и без нее масса забот, ведь он несет ответственность за целую нацию. Ее проблемы ему не нужны.

Зоуи судорожно втянула в себя воздух.

– Когда мы с тобой познакомились, мама уже не работала. Ее уволили. Мы наконец обратились к врачам, и они поставили диагноз – болезнь Альцгеймера. Но я не могла поверить в то, что скоро она перестанет меня узнавать. – Зоуи подавила рыдание. – И вообще потеряет память.

– Я не знал.

– Я не собиралась тебе говорить. Мне не требовалось сочувствие. Мне легче было притворяться, что все в порядке.

– А я прекрасно отвлекал тебя.

Зоуи кивнула.

– Я отдалась любовному опьянению и всеми силами старалась не замечать того, что происходит дома. Я старалась жить обычной жизнью, но вскоре уже не могла игнорировать состояние матери. А ей было все хуже и хуже. Когда ко мне заглядывали друзья, мама становилась тихой и замкнутой, очень мало говорила, и прежде, чем что-то сказать, смотрела на лица окружающих, будто искала поддержку. – Зоуи заморгала. – Я видела, как она уходит, и не могла с этим ничего поделать.

Деметриус с сочувствием взглянул на нее:

– И тогда ночью ты ушла из дворца.

– В ту ночь она потерялась, и ее нашла полиция. Мама не могла вспомнить, где она живет. К счастью, она не забыла свое имя.

Голос Деметриуса был тихим и мягким.

– Почему ты не сказала мне?

– Что я должна была сказать? Что мне нужно ухаживать за матерью и у меня нет времени на королевские обязанности?

Он нахмурился:

– Я помог бы тебе.

– Именно поэтому я промолчала. Я не хотела, чтобы ты смотрел на меня так, как сейчас.

– А как я смотрю на тебя?

– С жалостью.

Взяв за подбородок, он приподнял ее голову, и взгляды их встретились.

– Нет, ты видишь не жалость, а сочувствие. Ты считаешь, что я не способен на сочувствие?

Она пожала плечами.

– Ты не должна была одна справляться с бедой.

Еще никогда Зоуи не чувствовала себя настолько одинокой. Ей безумно хотелось прикоснуться к Деметриусу, ощутить его поддержку, почувствовать горячее человеческое участие.

Но она подавила это желание.

– Я… не одна. У меня по-прежнему есть мама.

Деметриус растерялся.

Невыносимо было смотреть на мучения Зоуи. Ему хотелось ей помочь, заверить, что она может положиться на него.

Она пока его жена. Возможно, они не вполне осознавали, что это значит, когда клялись в верности друг другу, но позже Деметриус много размышлял над этим. Супруги вместе и в радости и в горе. Он не мог покинуть Зоуи. Она нуждалась в его поддержке, хотя отказывалась это признавать.

Деметриус почувствовал, как все внутри у него сжалось.

– Если тебе нужен друг, можешь мною располагать. Все-таки ты еще моя жена. Моя потрясающая, чуткая жена.

– А ты еще мой муж. – Голос ее дрогнул.

– Что дает мне право сделать это.

Деметриус притянул Зоуи к себе. Она не сопротивлялась.

И наконец он получил то, о чем мечтал с тех пор, как они поцеловались в прибрежном особняке. Он крепче прижал Зоуи к себе, а она обвила руками его шею.

Склонив голову, Деметриус поцеловал женщину в нежные губы. Сердце его болело за нее, и он хотел дать ей понять, что она не одинока.

Зоуи страстно ответила на поцелуй, запустив пальцы в его волосы. Почувствовав изгибы ее стройного тела, Деметриус тихо застонал. Они так давно не были вместе. Но он по-прежнему ее муж и имеет полное право утешить жену.

Поцелуи становились все более страстными, и не имело значения, где они находятся. Главным было то, что они снова вместе. Наконец между ними воцарилось согласие. Деметриус не собирался отпускать Зоуи. Только не сейчас, когда он вновь сжимает ее в объятиях.

Послышался какой-то звук. Деметриус хотел прислушаться, но Зоуи нежно прикусила его нижнюю губу, и мысли мужчины закружились в совсем другом направлении. Она была так же возбуждена, как и он. Деметриус застонал.

Звук послышался снова. На этот раз он был более громким. И не затихал.

Это был стук в дверь, и кто-то звал Деметриуса по имени.

Черт возьми!

С великим сожалением, пересилив себя, он оторвался от Зоуи. Глаза ее открылись, и Деметриус увидел в них смущение. Губы ее покраснели и слегка припухли. Щеки пылали. Она была невероятно хороша. Деметриус улыбнулся, осознав, что это он заставил Зоуи преобразиться.

– Прости. Но нам надо ехать, и я уверен, что соседям твоим не понравится, если секьюрити будут топтаться на лестнице.