Дженнифер Хейворд - Поцелуй, обещающий рай

Серые глаза женщины расширились. Руки на коленях дрогнули.

Ему нельзя смотреть на Фрэнки!

– Влечение между нами… – Харрисон затряс головой. – Это не должно произойти. Мы оба это знаем.

Фрэнки кивнула, однако отвести от него взгляд не смогла.

– Франческа… – вырвалось у него.

Это была мольба. Которой Фрэнки не вняла. Они одновременно потянулись друг к другу. Прикосновение к ее обнаженной коже вызвало у мужчины потрясающие ощущения.

Харрисон ухватил ее за подбородок и впервые за долгое время сделал это исключительно ради удовольствия. Он поцеловал женщину, к которой ему хотелось прикоснуться с той ночи, когда он обнаружил ее в кресле Тессы.

Губы Фрэнки оказались сладкими, как и обещали. Харрисон прильнул к ним, соблазняя, обещая… Из груди женщины вырвался вздох, когда она страстно ответила на поцелуй. Ее руки легли ему на плечи. Харрисон нежно куснул ее нижнюю губу, втянул в рот и пососал. У Фрэнки был удивительный вкус – смесь невинности и чувственности.

Он не останавливался, пока не исследовал каждый дюйм ее губ. Температура его тела повысилась. Он не мог вспомнить, когда в последний раз забывался до такой степени.

Наконец Харрисон лишился остатков благоразумия. Он притянул женщину ближе. Она с готовностью подалась навстречу. Рука Харрисона легла на ее шею. Губы Фрэнки приоткрылись.

Его язык скользнул в ее теплый рот. Сначала Фрэнки отвечала нерешительно, но с каждой секундой все смелее встречала ласки. Затем их языки переплелись в интимнейшем поцелуе. От ее вздохов его тело напрягалось сильнее.

Но даже этого ему было мало! Мало… Он хотел…

Это вернуло Харрисона в реальность. Он оторвался от губ Фрэнки и отодвинул ее, причем руки его слегка дрожали. В тишине слышалось его прерывистое дыхание.

Затуманенное выражение лица Франчески сменилось ужасом.

– Это не твоя вина, – хрипло проговорил Харрисон. – Виноват я.

Фрэнки прижала пальцы к губам и покачала головой.

– Я… я виновата не меньше.

Может, и так, но основная вина лежит на нем. Нельзя было уступать себе. Недопустимо быть безрассудным, когда на кону стоит так много. Тем более со своей подчиненной. Черт, о чем он думал?

Харрисон пригладил волосы, лихорадочно соображая, как исправить положение.

– Непростая для нас обоих выдалась ночка, – наконец протянул он. – Думаю, мы оба согласны с тем, что это была ошибка. Так, краткое умопомрачение.

Франческа кивнула.

– Согласна. Это… – Она умолкла, на ее лбу появилась морщина. – Это недопустимо со всех точек зрения. Это никогда не повторится.

– Хорошо. – Харрисон взглянул на нее. – Ты стала для меня незаменимой помощницей, Франческа. Сегодня ты отлично справилась. Возможно, мне не раз потребуется нечто подобное. Это будет нелегко, а иногда я буду тем еще сукиным сыном. Но я могу гарантировать, что за шесть месяцев работы у меня ты узнаешь больше, чем у кого-нибудь другого за шесть лет.

В ее серых глазах вспыхнула решимость.

– Я справлюсь, Харрисон. Можешь на меня положиться.

– Я знаю. Мы станем отличной командой.

И только.

Фрэнки закусила губу и кивнула. Машина остановилась перед «Чатсфилдом». Харрисон вышел и помог выйти Франческе, не обращая внимания на вновь проскользнувшую между ними искру. К счастью, ему не составило особого труда отмахнуться от владевших им эмоций. Франческа же продолжала вспоминать о том, что случилось в машине.

Возле ее спальни Харрисон пожелал ей спокойной ночи. Фрэнки ответила ему тем же, зашла к себе и закрыла деревянную дверь. Харрисон прислушался, но не услышал удаляющихся шагов. Значит, она стоит, прижавшись спиной к двери, и думает.

– Забудь про поцелуй, Франческа, – сказал он. – Он ничего не значил.

– Уже забыла.

Его губы слегка изогнулись. Пусть лучше она ни о чем не думает. Но какая досада! Этот вечер можно было назвать триумфальным, если бы он не уступил соблазну! Промашка может дорого ему обойтись. Расслабляться нельзя. Он этого не допустит.

Фрэнки провела уик-энд, переставляя на террасе горшки с цветами. Она старалась не думать о поцелуях в машине. Она почти убедила себя, что прием в доме Леонида Аристова – ее фантазия. Однако доставленные в десять часов утра в понедельник две дюжины белых роз с карточкой от Виктора Каминского доказывали, что все это произошло на самом деле.

Похоже, Каминский не предполагал, что она может отказать. «Позвольте показать сокровищу другие сокровища. В пятницу вечером? Виктор», – написал он.

Фрэнки нахмурилась. Она же сказала, что ее расписание не оставляет времени для отдыха. И она в самом деле была очень занята. На столе скопилась гора бумаг. На шесть месяцев о личной жизни придется забыть.

Ноздри щекотал божественный аромат роз. Фрэнки вздохнула. Она была готова умереть, лишь бы получить розы от мужчины, который ей нравится. Но нет, их прислал Виктор. А целовалась она с боссом.

Ведь она доказала, что является незаменимой помощницей – и на тебе. Наверное, в тот момент в голове что-то замкнуло.

Фрэнки, нахмурившись, смотрела на свои любимые цветы. Харрисон Грант, строгий, иногда пугающий, потрясающе красивый босс, находит ее привлекательной. Но это не важно. Его поцелуи ничего не значили. Вот только для Фрэнки они стали невероятным чувственным опытом. Такого в ее жизни еще не было. Испытывать притяжение к человеку, с которым ты работаешь бок о бок, – это одно, и совсем другое – уступить этому притяжению.

Поступило электронное письмо. Пришел отчет, который она запрашивала в отделе маркетинга. Отлично! Это отвлечет ее от Харрисона Гранта.

Босс появился в офисе после обеда. Харрисон выглядел так, как должен выглядеть магнат: светло-серый костюм и белоснежная рубашка, оттеняющая загар, который он приобрел, плавая на яхте с деловым партнером.

Харрисон многозначительно взглянул на цветы:

– Виктор? – Фрэнки кивнула. Он покачал головой. – Лучше отшить его.

– Я знаю. Не хочется говорить ему это в лицо.

– Да ладно, Франческа. Ловко отшивать поклонника в Нью-Йорке должна уметь каждая молодая женщина.

Она положила карандаш.

– Вряд ли тебя когда-нибудь отшивали. Не думаю, что это приятно.

– Приятно целоваться в лифте.

Фрэнки растерялась, а Харрисон схватил карточку, прикрепленную к цветам, и прочитал ее, вернее, попытался прочитать. Она протянула руку:

– Верни.

– Виктор пишет по-русски. Что он хочет?

Щеки женщины залила краска.

– Это личное послание.

– Моя принципиальная Франческа, – с иронией протянул Харрисон, – ничего другого я от тебя и не ожидал. Хочешь, я сам с ним поговорю?

– Ни в коем случае. Мне это по плечу.

– Ладно. Мне нужно сделать пару звонков, а затем мы приступим к плану для Леонида.