Виктория Паркер - Заменить тобой весь мир

– Бал состоится уже в следующую субботу, – объявила мать, – а тебе еще нужно выбрать платье.

Мысленно поправив маску, Клаудиа так же мысленно пронзительно закричала. Даже если они и вырядят ее, как фарфоровую куклу, мишура и блестки все равно не смогут скрыть ее истинную натуру.

Интересно, а чувствует ли она сейчас хоть что-то? И чувствовала хоть что-то в тот день, когда сказала, что Клаудиа перестала быть красивой? В тот день, когда родились ее самые страшные кошмары и тот ужас, что в итоге стал приговором, отправившим ее в изгнание? Может, мать и не помнила тех отвратительных вещей, что делала и говорила, но сама Клаудиа никогда их не забудет.

– Ну а когда ты окончательно освоишься и переберешься во дворец, мы обсудим планы на будущее.

Резко выпрямившись, Клаудиа приготовилась держать оборону.

Будущее? Ее будущее и ее жизнь в Лондоне.

– Мам, у меня всего три недели отпуска.

– Давай не будем накладывать на себя лишние ограничения, главное, что ты дома и мы можем снова сблизиться.

Снова? Клаудиа сильно сомневалась, что мать помнила ее первые шаги или любимую книжку.

– У нас есть на это всего пара недель, – резко отрезала Клаудиа. Она ни за что не лишится той свободы, за которую годами боролась.

– Андалина вернется завтра из Нью-Йорка, – невозмутимо продолжала мать, – а Люциана послезавтра из Сингапура. Наконец-то вы все втроем встретитесь. – Ей кажется, или голос матери полон искренней радости? – Покажем стране, какая мы дружная семья.

Ну конечно. Ее оторвали от важной работы и спасения сотен жизней, чтобы поиграть в счастливую семейку. Но по сестрам она действительно соскучилась… Только разве сумеет она играть на равных с прославленными красавицами, не сходящими с обложек журналов?

Но не успела она еще ничего сказать, как краем уха услышала, как Лукас прощается с отцом.

Он уходит? Бросает ее на съедение волкам? Но почему? Не хочет и дальше терпеть ее под своей крышей или… Или отец настоял, чтобы она осталась во дворце?

– Ваше королевское высочество?

И вот снова этот титул. Больше никакой Просто Клаудии.

Затаив дыхание, она смотрела на великолепного мужчину, молча моля его о снисхождении. «Что угодно, только не бросай меня здесь!» – выкрикнула она мысленно.

– Пойдем, нам пора.

Направляясь к вертолету, Лукас старательно следил за длиной шага. Не самая простая задача для такого длинноногого человека, как он, но он отлично понимал, что Клаудиа на пределе. Даже несмотря на то, что она упорно не снимала свою излюбленную маску. Dios , а он-то ждал радостного воссоединения и счастливых объятий.

Прерывистый стук каблуков за спиной заставил его остановиться.

– Не забывай дышать, Клаудиа. – Схватив за плечи, он прижал ее к стене и резко отстранился. Что угодно, лишь бы не прижимать ее к себе. И без этого уже все слишком запуталось. Только это не мешало ему по глазам видеть, что она тоже его хочет.

– Почему ты убегаешь?

– Никуда я не убегаю. Нам же пора, ты забыл?

– Точно. – Он провел рукой по волосам. – Сначала успокойся, а потом рассказывай.

Прикрыв глаза, она легонько стукнула затылком по каменной стене.

– Бог ты мой, Лукас, чего ты от меня хочешь? Ты хотел, чтобы я сюда пришла, вот я и пришла, чего тебе еще надо?

– Нет, ты пришла сюда, как того хотели твои родители. – Но в этой встрече не было ни объятий, ни слов радости. Один лишь долг. И хотя Лукас и ставил долг превыше всего, он не мог не питать к ней сочувствия. Особенно после всего, что ей пришлось пережить.

Она невесело рассмеялась:

– Да, только есть одна маленькая деталь, что все портит. Того человека, что им нужен, в принципе не существует. Как по-твоему, похожа я на принцессу? Очевидно же, что нет. А что, если я опозорю их перед всем миром? Сделаю какое-нибудь неловкое замечание королю дружественной державы? Просто буду выглядеть как расфуфыренная идиотка в пестрых тряпках?

– Посмотри на меня, – потребовал Лукас.

Не дождавшись никакой реакции, он осторожно ухватил ее за подбородок и аккуратно развернул ей голову так, чтобы янтарные глаза посмотрели прямо на него. И он чуть не утонул в этих полных боли глазах.

– Больше никаких отговорок. Поверь в себя. Поверь, что ты способна на все. Делай так же, как я.

– Как ты?

– Да. Знаешь, как тебя называют? Потерянной принцессой. И они правы. Потому что ты все еще потерянная. Стоило мне увидеть Бэйли, и я сразу понял, что ты пытаешься спрятаться от всего мира. Но это неправильно. Тебе пора вырваться на свободу и показать всем, какая ты на самом деле.

– Стоило мне сюда вернуться, – он ощущал бьющуюся у нее на шее жилку, – и мне снова двенадцать. Мне плохо. И холодно.

Лукас почувствовал, как здоровенный кулак с размаху саданул его в живот.

– У тебя с этим местом связаны плохие воспоминания. – Вот только он в любом случае не имеет права лезть в отношения королевской семьи. – Но все это в прошлом. Ты давно выздоровела, и пусть тебе и пришлось непросто, но ты справилась и нашла свой путь в жизни. Ты взрослая, успешная и невероятно умная женщина. Гордись тем, чего тебе удалось достичь. – Лукас вдруг понял, что слегка поглаживает ее большим пальцем по щеке. – Гордись своим храбрым сердцем.

– Не чувствую я никакой храбрости, – шепнула Клаудиа. – Я чувствую себя маленькой и потерянной. Я знаю, кем была дома, знаю свою работу, но здесь… Я не могу быть одной из них. Просто не знаю как.

Отстранившись, Лукас потер шею:

– А я, по-твоему, знаю? Сам я родился в бесконечно далеком от всего этого мире.

– Но отлично здесь себя чувствуешь.

– Si . Мне многому пришлось научиться. – И лишь это учение дало ему силы бороться и двигаться дальше. – Соберись. Нельзя впускать в сердце страх.

– Я не боюсь, я… – Закусив губу, Клаудиа нахмурилась. – А может, и боюсь. Немного. Но ты сам сказал, что я плохо выгляжу. Мне бесконечно далеко до ее элегантности. Даже до сестер, я никогда не сумею с ними сравняться.

Лукас наградил ее своим фирменным взглядом:

– И куда же делась та женщина, что еще вчера говорила, что нет ничего невозможного?

Клаудиа слабо улыбнулась:

– Не знаю.

– Тогда давай ее поищем.

Любуясь цветущими апельсиновыми рощами, что проносились за окном лимузина, Клаудиа втянула сладкий аромат.

– А я уже и забыла этот запах.

– Зато теперь вспомнила. Но это еще ничего, а вот весной, когда они благоухают в полную силу, даже дышать трудно.

Украдкой разглядывая Лукаса, Клаудиа подставила лицо утренним лучам солнца.

– Апельсины до сих пор составляют большую часть арунтийского экспорта?

– Да, правда, манго, гранаты и оливки приносят куда больший доход. – Лукас слегка поерзал в кресле. – Мне кажется, или тебе жарко?