Элизабет Чендлер - Идеальная пара

Может, он знает, что я увлеклась им. Может быть, он делает все возможное, чтобы заманить меня в свои сети — что-то вроде мести за все то время, когда я его не замечала. Эти мысли причиняли мне ужасную боль.

«Пора повзрослеть, — сказала я себе. — Джоэль причиняет боль мысль о том, что отец ее ребенка вовсе не славный парень».

Это была долгая дорога домой. За два квартала до моего дома мы попали на узкую улочку, которая была похожа на туннель из тенистых деревьев.

Джек снизил скорость до минимума, и мы почти ползли.

— Я еще не успел выискать темные улицы, — сказал он.

— Что ж, после того как я выйду, поищи в округе, — ответила я.

Он покосился на меня и прибавил скорость. Наконец мы приехали. Я выскочила из машины раньше Джека, но на тропинке к дому он поравнялся со мной.

Последние два года я все время была недовольна тем, что мои родители оставляют свет включенным у входа, когда я ухожу на свидание. Каждый раз, когда парень целует меня на прощание, мне все время кажется, что раздастся голос режиссера: «Снято!» Но сегодня я была им благодарна.

— Наверно, родители хотят быть уверены, что с тобой ничего не случится, когда ты будешь заходить в дом, — заметил Джек, глядя на подсветку.

— Ага. И пока мы здесь стоим, поглядывая друг на друга, отцу легче наблюдать за нами, самому оставаясь невидимым.

Это было ложью, но это придавало мне храбрости закончить то, что я начала.

— Спокойной ночи, — непринужденно сказала я и встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в щеку — очень далеко ото рта, где-то возле уха. И тут свет погас.

Погасло все — подсветка у двери, свет на крыльце, на дорожке. Я оцепенела, потеряла равновесие в этой темноте и качнулась в сторону Джека. Он обнял меня, прижал к себе. Он собирался поцеловать меня. А у меня не было на уме ничего подходящего, что бы я могла сказать и остановить его. Дела обстояли даже хуже, потому что мне не хотелось его останавливать.

Он медленно наклонил голову, но его губы не коснулись моих. Я решила, что он передумал. Потом почувствовала прикосновение его губ к моей шее. Это был долгий, теплый и нежный, как летняя ночь, поцелуй.

— До встречи, Карли, — сказал он и оставил меня на пороге дома.

Я не могла унять неожиданно появившуюся дрожь во всем теле. Было похоже на землетрясение — не менее семи с половиной баллов по шкале Рихтера, но оказалось, что у меня просто трясутся колени. Дом все еще стоял, а листья на старом клене даже не пошевелились.

Я никак не могла открыть своими дрожащими руками замок (с таким же успехом я могла воспользоваться и вилкой для этой цели), когда вдруг обнаружила, что передняя дверь не заперта. Я увидела, как Джек задержался у машины убедиться, что я зашла. Что ж, теперь он о многом может рассказать Хезер. Она просто бросится ему в объятия, как он и планировал. Как мы планировали.

Я толкнула дверь и вошла.

— Надеюсь, я вовремя выключила свет. — Джоэль сидела на верхних ступеньках лестницы в ночной рубашке. Я включила лампу в холле.

— Все произошло как нельзя вовремя. — Мой голос звучал ровно. Дрожь исчезла, и теперь я чувствовала какое-то оцепенение внутри себя. Я стала медленно подниматься наверх.

— С тобой все в порядке? — спросила Джоэль.

— Да, все нормально.

Обойдя ее, я поспешила в ванную, прежде чем она успеет задать слишком много вопросов. Я умывалась, не поднимая головы, чтобы не видеть, как после снятия макияжа, сделанного умелыми руками Джоэль, я снова обрету свое будничное лицо.

Мне хотелось только одного: залезть в постель, накрыться с головой одеялом и заснуть. Но когда я вошла в нашу комнату, то увидела, что на тумбочке между нашими кроватями стоят тарелка с шоколадным печеньем и стакан воды, приготовленные для меня.

— Сегодня я уже больше не могу спускаться по лестнице, поэтому, если тебе нужно молоко, тебе придется сходить за ним самой, — сказала Джоэль, утопая в горе подушек.

На самом деле я не была голодна, но ведь она старалась, делая для меня это печенье. На тарелке не хватало только одной штуки, а это значит, что она не разрешила полакомиться им даже отцу.

— Они выглядят очень аппетитно, — заставляя свой голос звучать как можно восторженнее, я взяла несколько штук.

— Карли, мне очень жаль, если сегодня все получилось не так, как тебе бы этого хотелось.

Я пожала плечами.

— Я знала, что этим все и кончится. Я знала, куда ввязывалась, но я была перед ним в долгу. — Я начала собирать ножом крошки от печенья в одну кучку. — Хотя дело не только в этом, — тихо сказала я. — Это звучит глупо, но я действительно хочу, чтобы Джек был счастлив, даже если это означает, что он будет рядом с Хезер. Вот я и выручила его. Глупо, правда?

— Глупость — характерная черта нашей семьи. — Джоэль, спустила одну ногу с кровати. — Но знаешь, тебя еще ждут приятные сюрпризы. Мне бы хотелось, чтобы тебя порадовал Джек, но если он этого не сделает, это обязательно сделает кто-то другой. Это правда, — сказала она, покачивая ногой. — Карли, уж если я и узнала что-то о жизни за последние две недели, так это то, что люди полны неожиданностей. Они постоянно находят способы доказать тебе, что они рядом, и заставляют тебя улыбаться даже тогда, когда ты уже решила, что никогда этого больше не сделаешь. И это проникает внутрь тебя, доходя до сердца. — Она посмотрела на полку с книгами, где стояли мишки, подаренные Гарри, и открытки от малышей.

Я жевала в задумчивости.

— Кто-нибудь еще обязательно станет неотъемлемой частью твоей жизни, — заверила она, — поверь мне на слово.

Мне не хотелось продолжать этот разговор.

— А ты почему не ешь?

— Мы уже поели. Мы с папой съели пополам один кусочек.

— Да, но ты должна есть за двоих, Джо. Тебе надо серьезно задуматься об этом, если Приятель собирается родиться шоколадоголиком, а лично я на это рассчитываю. Я уже представляю, как буду покупать громадных шоколадных зайцев на Пасху, а Приятель станет с благодарностью поглощать их вместе с тетей Карли. А когда Приятель начнет ходить, мы будем наряжаться и петь рождественские гимны для соседей с огромными сумками в руках для подарков. Короче говоря, у меня большие шоколадные планы насчет этого малыша.

Джоэль рассмеялась, и каждая из нас съела по печенью. Мы ели в тишине, но это молчание не было угнетающим, и она даже немного улыбалась.

Затем мы погасили свет.

Закрыв глаза, я представила себе Хезер: она, прогуливаясь у своего бассейна, разговаривает с Джеком по розовому радиотелефону, а он в это время поспешно собирает все необходимое для плавания.

Несмотря ни на что, боль гнездилась где-то очень глубоко, внутри меня.

Но ведь были и приятные сюрпризы. Шоколадное печенье. Улыбка Джоэль.