Катарина Макги - Королева Америки

– Пожалуйста, – запинаясь сказала Дафна.

– Я понимаю, что ты ходатайствуешь за друзей. Мне жаль тебя разочаровывать.

Дафна приготовилась. Пора разыграть последнюю карту. Бросить все, что у нее есть, в самую безрассудную авантюру в ее жизни.

– Если вы этого не сделаете, я расскажу всем о ваших тайных отношениях.

Королева замерла, и Дафна поняла, что попала в точку.

– Ты меня шантажируешь? – спросила Беатрис опасно холодным голосом.

– Я пытаюсь с вами договориться. Обещаю, если вы назначите Марико, я никогда больше не скажу об этом. Но если нет… – Дафна позволила зловещему молчанию затянуться, затем продолжила: – Как думаете, что почувствовал бы Тедди, узнав, что вы связались с кем-то настолько ниже вас по рангу? Не говоря уже о СМИ?

Дафна заранее отрепетировала речь. Она отчаянно надеялась, что Беатрис не разгадает, как мало Дафна на самом деле знает – что, по сути, она понятия не имеет, с кем же королева тайно связана.

– Как. Ты. Смеешь? – Лицо Беатрис озарила царственная ярость, которой Дафна никогда раньше у нее не видела.

Какой-то глубоко укоренившийся инстинкт побудил ее сделать глубокий реверанс – да так и остаться. Дафна держала голову опущенной, отчаянно пытаясь спланировать свой следующий шаг.

Наконец Беатрис заговорила.

– Я назначу Марико, как ты просишь.

Она не разрешила встать, поэтому Дафна осталась в реверансе.

– Спасибо, – пробормотала она, почти покачиваясь от облегчения.

– Да встань уже. – Голос Беатрис был полон гнева и разочарования.

Дафна медленно поднялась, проглотив горький вкус страха.

В тот момент до нее дошло, что она никогда не будет настоящей королевской особой, в отличие от Беатрис.

Дафна потратила слишком много лет на интриги и гонку за привилегиями. Даже если все пойдет по плану – если она избавится от Химари, вернет Джефферсона и, в конце концов, выйдет за него замуж, – Дафна никогда не будет такой царственной, как Беатрис.

– Дафна, это единственный раз, когда я позволю тебе угрожать мне этой информацией, – натянуто сказала Беатрис. – Если ты хоть раз упомянешь то, что, как ты думаешь, тебе известно, мне или кому-либо еще, – если попытаешься выбить из меня новое одолжение, я больше не проявлю такой снисходительности.

– Я понимаю. И благодарю вас. За вашу милость.

– Ты сегодня сильно рисковала, – продолжала Беатрис, не сводя глаз с Дафны. – И я не могу понять почему. Я думала, Химари твоя подруга.

– Я… она ею была, – прошептала Дафна.

На лице королевы промелькнуло нечто более мягкое, и Дафна подумала, не догадалась ли Беатрис каким-то образом, что происходит. Если бы она знала, на что это похоже: быть знаменитой и обожаемой, но когда совершенно не на кого положиться.

Беатрис потянулась за серебряным колокольчиком на боковом столике и позвонила.

Спустя несколько мгновений Венди вбежала обратно в комнату, за ней проследовал Роберт Стэндиш.

Увидев Роберта, королева застыла. Вероятно, обвинила его в том, что он позволил Дафне подойти к ней и заставить ее сделать то, чего она не хотела. В конце концов, это камергер одобрил Дафне аудиенцию.

– Роберт, – сказала Беатрис, стиснув зубы в улыбке, – пожалуйста, проводите Дафну до дверей. И проследите, чтобы она подписала договор о неразглашении.

Дафна кивнула и попятилась в холл. Она поняла, что имела в виду Беатрис: Дафна потеряла ее доверие.

Они, возможно, никогда не были близки, но до сегодняшнего дня королева терпела ее, а может, даже одобряла.

Теперь Беатрис никогда больше не будет смотреть на нее, как прежде.

Это была очень высокая цена. Но у Дафны не оставалось иного выбора.

Маршалл придвинулся ближе к Саманте под лучами солнца Лос-Анджелеса.

– Когда я сказал носить оранжевый, я не знал, что ты выберешь вырвиглаз мандариновый, – прошептал он.

Сэм закатила глаза.

– К твоему сведению, мне нравится это платье.

– Ты похожа на конфету. – Губы Маршалла дрогнули. – Самую симпатичную конфету в пачке.

Они стояли перед Герцогским павильоном, зданием с белыми колоннами, которое служило административным центром герцогства Оранжского, в то время как дед Маршалла произносил приветственную речь. Судя по тому, что поняла Сэм, они с Беатрис собирались воспроизвести момент, когда Оранж официально присоединился к союзу.

– Во что одет твой дедушка? – пробормотала она, кивая на черный меховой плащ герцога, который казался слишком тяжелым для такой жары.

– О, это медвежий плащ, который герцоги Оранжские носили, когда были королями. Очевидно, мои предки считали, что шкура медведя гризли круче короны, – добавил Маршалл с иронией. – Обычно плащ лежит в музее, но его вывозят для особых случаев.

– Это лучше, чем корона, – согласилась Сэм. – Интересно, есть ли у Рамирезов что-нибудь настолько же крутое? – Герцоги Техасские были второй семьей, которая когда-то правила сама, но приняла понижение в звании до герцогства, чтобы их территория могла присоединиться к Соединенным Штатам.

– Я уверен, что у них есть королевские сапоги с гремучей змеей или что-нибудь такое. В смысле, это же Техас, – ответил Маршалл. Сэм тихо фыркнула, и несколько человек, включая Тедди, взглянули в их сторону.

Они замолчали, когда Беатрис поднялась по ступенькам павильона. Как и все в толпе, она была одета в оранжевое, хотя ее платье было не таким ярким, как у сестры.

Сэм чувствовала себя немного виноватой из-за того, что до сих пор не поговорила с Беатрис о Конноре. Но как именно поднять этот вопрос? Каждый раз, когда Сэм видела сестру, рядом всегда кто-то маячил. Она думала, что у нее выпадет шанс в эти выходные, но, конечно, Беатрис и Сэм не могли лететь в Оранж на одном самолете.

Когда она достигла второй по высоте ступени, чуть ниже герцога Оранжского, она остановилась. Сэм внезапно почувствовала прилив гордости за то, как властно выглядит сестра.

– Добрые люди Оранжа, – начала Беатрис. – Я обращаюсь к вам от имени Соединенных Штатов Америки и хочу выразить свое восхищение вашей стойкостью, энергией и духом. Я пришла с приглашением присоединиться к нашему благословенному союзу.

Дедушка Маршалла расстегнул медвежий плащ, театральным жестом стряхнул его и положил Беатрис на плечи. Затем поднял ее на ступеньку рядом с собой, упал на колени и поцеловал ей кольцо.

– От имени Оранжа я принимаю ваше любезное предложение, – заявил он. – Да будет известно, что мы отказываемся от своего суверенитета; мы больше не оранжцы, но становимся единой нацией пред лицом Бога…

Сэм перестала слушать.

– Какая очаровательная история, – пробормотала она себе под нос.

– Да уж. На самом деле они неделями спорили о сроках. А когда наконец подписали договор, то сильно напились. – Маршалл ухмыльнулся. – В конце концов, именно этому и посвящен праздник.