Елена Щербиновская - Кто в спальне король?

— Не преувеличивай, — усмехнулась Мария, — не такая уж я и сильная. Вон, целый месяц не могла с Валентином расстаться. Давно знала, что пора, а все тянула, сопли жевала. Но теперь наконец я свободна, как ветер!

— Ты ему отставку дала? Окончательно? — удивилась Таня.

— Окончательно и бесповоротно! — весело сказала Мария. — И прекрасно себя чувствую!

— А мне жаль, — вздохнула Таня. — Он славный.

— Славный, да не про меня. Ничего, он-то уж точно не пропадет, с его-то данными! — усмехнулась Мария. — Расхватают! На сувениры порвут!

— А ты? — вдруг спросила Таня.

— Я? — удивилась Мария. — Без него, надеюсь, не пропаду. А вот с ним — с ним бы, наверное, пропала…

— Машенька, милая, — вдруг произнесла немного захмелевшая Таня и обняла сестру. — Неужели ты так и будешь одна? Ты такая замечательная, красивая, талантливая, сильная! Но ты ведь женщина! Такие мужики классные у тебя были, а ты их всех раскидала, они и опомниться не успели…

— Ну, Валентин долго продержался, все рекорды побил.

— Машенька! Ну, неужели ты так никого для себя и не выберешь?

Мария разлила еще вина и сказала с грустью:

— Я выбрала однажды, да что толку. Знаешь, тогда я и решила, что больше ни один мужик никогда в жизни меня не бросит!

— Выходит, ты им мстишь за него? — удивленно сказала Таня.

— Зачем? — Мария встала, прошла по комнате. — Я никому не мщу, дорогая моя сестричка. И я же не шлюха какая-то, чтобы просто так… Нет, они мне все нравились, казалось — даже влюблялась. Но потом — как отрежет, и ничего с собой сделать не могу.

— Ты все еще любишь Алана? — прошептала Таня, с отчаянием поглядев на сестру.

— Да плевать я на него хотела! — резко ответила Мария. — И все, хватит об этом! Не хочу душу выворачивать! Не хочу о нем даже думать! Забыли, проехали…

В это время у Тани снова зазвонил телефон.

— Да, — сказала она в трубку. — Прости, что не перезвонила. Ну, мы тут с сестрой разговариваем. Я, наверное, останусь у нее. Нет, не надо, не приезжай! Дай мне хоть до завтра подумать, ладно? Ну, все, целую, пока.

Таня отключила телефон, посмотрела на сестру и сказала:

— Ну вот, я обещала ему подумать. Господи, Маша, ну что же мне делать? Что же мне делать, черт возьми?

— По-моему, ясно, что делать. Но я за тебя решить, к сожалению, не могу, — ответила Мария. — А хочешь — спросим домовенка?

— Смеешься ты надо мной, — вздохнула Таня.

— Нисколечко не смеюсь! Я вот со своим домом всегда разговариваю, когда у меня что-то не клеится. А он по-своему отвечает. — Мария понизила голос и зашептала: — А домовенок тут на самом деле есть. Он — душа дома, понимаешь? Правда, днем он не выходит, а вот как стемнеет — сама его услышишь. И не бойся, заговори с ним. А потом слушай внимательно. Если очень захочешь — ответ услышишь!

— Ладно, попробую, — неуверенно сказала Таня.

Когда наступил вечер, Мария зажгла свечи. Сестры выпили еще вина, кажется, уже третью бутылку. Им было так хорошо вдвоем, как когда-то в детстве и юности. Они вспоминали давние истории, свои чувства и приключения в то далекое время. За день Таня успела уже раз пять поговорить по мобильнику со своим банкиром. И после очередной бурной беседы вдруг сказала сестре:

— Ну, где же твой домовенок, Маша? Хочу с ним поговорить!

Мария загадочно улыбнулась и ласково позвала:

— Тишка, голубчик. Поди-ка сюда!

Сестры замолчали. В доме была полная тишина. Потом что-то тихонько зашуршало, застучало, заскрипело. Таня вздрогнула, напряглась, вглядываясь в пространство дома, погруженное в полумрак. И вдруг что-то темное бесшумно скользнуло в дверях, быстро прошмыгнуло куда-то. Таня вскрикнула. И с ужасом увидела пару желтых глаз, горящих в темноте.

— Это он? — дрожащим голосом прошептала Таня.

— Мяу! Ур-мяу! — раздалось в тишине в ответ.

И тут в комнате материализовался огромный черный кот. Он подбежал к столу и, усевшись в красивую позу, вполне достойную булгаковского Бегемота, уставился на сестер. В полумраке, при свете свечей, он производил почти мистическое впечатление. Таня опасливо глядела на него, а Мария протянула коту, взяв со стола кусочек рыбы. Кот благосклонно мяукнул и, схватив рыбу, тут же принялся жадно ее уминать. На стене колыхалась его непомерно большая тень.

— А нас он не съест? — прошептала Таня, все еще с опаской косясь на странного гостя.

— Это как вести себя будем, — рассмеялась Мария.

— Ни фига себе домовой! — воскликнула Таня. — А Воланд к тебе случайно не заглядывает?

— Пока, к сожалению, не заходил, — вздохнула Мария. — Но быть может все!

Кот тем временем, изрядно наевшись, забрался к Марии на руки, свернулся и стал громко урчать.

— По-моему, это все-таки не домовенок, — с сомнением прошептала Таня, осторожно прикоснувшись рукой к лохматой черной шерсти. — Уж слишком похож на кота!

— Конечно. Это же Бандит. Причем самый настоящий Бандит! Имя вполне соответствует его натуре, хотя на вид он вальяжный. Ну, все они сейчас такие! Он заходит ко мне изредка в гости, когда собственные хозяева ему надоедают. — Мария потрепала кота по загривку и осторожно спустила на пол. — Ладно, Бандит, отвали! Сестричка тебя боится! — Она сунула желтоглазому черному зверю на прощание еще кусочек рыбы, и кот тут же исчез.

Сестры переглянулись и расхохотались.

— Ну вот, облом! — сказала Таня сквозь смех. — Никакой мистики! Обидно даже. А может, он все-таки заколдованный?

— Кто его знает, — ответила Мария. — Может, мы все заколдованные, только вот некому нас расколдовать…

Под утро, когда сестры наговорились вдоволь и Таня, окончательно развеселившись, заснула сладким сном, Мария поднялась на второй этаж, достала из шкафа аккуратно завернутую папку и извлекла из нее небольшой лист плотной бумаги. Поставила перед собой и долго смотрела на него. Это был портрет Алана — тот самый, который она нарисовала когда-то. На портрете он ничуть не изменился и словно живым взглядом смотрел сейчас на Марию…

Вдруг рука ее помимо воли зачем-то потянулась к телефону. Ведь это так просто — взять и набрать номер. Сказать — привет, как живешь? Звоню, мол, просто так, рассталась с очередным домом, с очередным любовником, переживаю за сестру, и мне немного грустно. Тянет пофилософствовать. А с кем это можно сделать лучше, чем с тобой? Ты ведь мудрый старый змей, посоветуй что-нибудь одинокой печальной душе, забежавшей передохнуть в печальный пустой дом. Этот дом полон прозрачных призраков пережитых предчувствий, памяти прошедшего, пройденных путей… Ты тоже призрак, вечный призрак моей мерцающей жизни, манящий меня в могильный мрак и открывающий мне немеркнущий мир…. Ах, как красиво звучит! Будто заклинание, или как мантра… Господи, неужели никогда не уйдет из памяти, из души образ прекрасного демона ночи?