Ольга Дрёмова - Танго втроём. Жизнь наизнанку

Обругав себя последним дураком, Минька едва слышно досадливо выдохнул. Это же надо было проколоться на такой ерунде! И зачем он только упомянул про Кропоткина? Вот всегда так, каким бы боком дело не коснулось Славки, — жди неприятностей.

— Да, Славик с нами тоже ходил. — Подыскивая подходящий ответ, Минька на какое-то время умолк.

Удовольствие сидеть с разинутым ртом и запрокинутой назад головой весьма сомнительное, но, по крайней мере, кругом темно, а врать в темноте как-то всегда сподручнее. Конечно, придумать жалостливую историю о том, по какой причине бедняга Кропоткин остался дома один и был взят вместе с ним мифическим дядей Андреем, Миньке ничего не стоило, но, честно говоря, по вранью Минечка был специалистом исключительно никудышным и, боясь запутаться в собственных выдумках, решил далеко в дебри не забираться.

— Это я попросил дядю Андрея взять с собой Славку, с ним веселее, а то они всегда вдвоём, а я один — скучно. — Довольный тем, что сумел выкрутиться из неловкой ситуации, Минька облегчённо вздохнул и с радостью увидел, что под громкие рукоплескания зала гимнасты наконец-то стали медленно спускаться на своих качелях вниз, на алый бархат арены.

— Значит, вместе… — слова Кирилла заглушили аплодисменты и торжественные звуки победных фанфар, означавшие окончание скучного номера.

— А ещё дядя Андрей водил нас с мамой в ресторан. — Хлопая в ладоши изо всех сил, Минька вытянул шею и чуть привстал на своём месте. — Ты когда-нибудь был в «Балатоне»? Там ещё кинотеатр и такой огромный-огромный магазин, где всё есть, — повернув лицо к отцу, он улыбнулся и наивно захлопал ресницами. В «Балатоне» они действительно с матерью были, но только очень давно, и, опасаясь подробных расспросов, способных вывести его на чистую воду и провалить воспитательное мероприятие в целом, Миня поспешно свернул разговор на другое: — Пап, а что там дальше по программе, дрессированные медведи или фокусы?

— Ан-нтракт! — голос конферансье опередил ответ Кирилла.

— Значит, говоришь, по воскресеньям… — задумчиво произнёс он.

— Что по воскресеньям? — В лучистых глазах Минечки отразилось наивное удивление.

— Ну, да… — отвечая на свои мысли, бросил Кирилл. — Так тебе больше понравилось ванильное или шоколадное?

— Знаешь, пап, они были такими маленькими, что я так и не сумел как следует распробовать, какое из них лучше. — Прищурив глаза, Минечка бросил на отца хитрый взгляд. — Может быть, стоит попробовать ещё раз?

— Ты знаешь, я тоже думаю, что стоит попробовать ещё раз, — думая о чём-то своём, но явно не о мороженом, многозначительно произнёс Кирилл и, протянув сыну руку, стал пробираться к выходу из зрительного зала.

— Понимаешь, пап, тут такое дело… — смущённо потупив глаза, Минька прижал указательный палец к цветастой клеёнке, покрывающей столик кафе-мороженого, и, выписывая на ней замысловатые вензеля, сосредоточенно нахмурился. — Понимаешь, в общем… — Не зная, с какого края подступиться к деликатному вопросу, заставившему его назначить отцу экстренную встречу, он шумно втянул носом воздух и, помедлив секунду, так же шумно выдохнул. — Пап, скажи мне, пожалуйста, если бы мне потребовалась твоя помощь в одном серьёзном деле, ты бы мне не отказал? — Найдя относительно нейтральную форму для начала своей важной речи, Миня заметно приободрился.

— Судя по всему, такой момент настал? — Кирилл, старательно пряча улыбку, поднёс к губам чашечку с кофе.

— Мне кажется, да. — Подняв глаза, Минечка деловито сдвинул бровки и приступил к самому главному: — Вчера в школе почему-то не было училки по рисованию, и вместо её урока нашему классу поставили ещё одну музыку, дополнительную. Нет, ты не подумай, вообще-то к музыке я отношусь очень даже положительно, — убедительно пояснил он, — но вчера на Елену Владимировну что-то нашло: мало того, что первые пол-урока мы писали в специальных тетрадках про какую-то там «могучую кучку», так вторую половину она заставила нас слушать пластинку, которая ни в какую не хотела заканчиваться.

— Так уж и ни в какую? — усмехнулся Кирилл.

— Ну да, — с жаром подтвердил Миня. — Уж мы с Кропоткиным ждали-ждали, пока всё это прекратится, а оно — никак: понимаешь, громыхнёт, как будто всё, а потом начинает снова пиликать, так тихонечко-тихонечко, — тоненьким голоском пожаловался он. — В общем, умотались мы с этой «кучкой», но дело даже не в ней. Когда прозвенел звонок, Елена Владимировна всех выгнала в коридор и сама ушла, потому что она должна была ходить по этажу и следить за порядком, а мы со Славкой, как дежурные по классу, остались. Сначала всё шло хорошо: Кропоткин намочил тряпки, мы вытерли доску, потом поставили ровно стулья, а потом, когда мы всё это переделали, нам стало скучно. Понимаешь, все ребята по коридору в «колдунчики» носятся, а мы должны в пустом классе сидеть и друг на друга смотреть — ведь обидно, правда? — Приглашая отца войти в его бедственное положение, Минька просительно заглянул Кириллу в глаза.

— Да, дежурство — штука ответственная, — серьёзно согласился тот.

— Сели мы со Славиком за первую парту: сидим, слушаем, как наши за дверью вопят, — Минька обиженно выставил вперёд нижнюю губу, входя в образ, — и, понимаешь, такая обида берёт! Им-то весело, а нам — тоска смертная, да ещё как подумаешь, что следующий урок опять с этой «кучкой» воевать придётся, так хоть совсем помирай, — артистично дрогнув бровями, жалостливо подытожил он.

— И вы что-то придумали, чтобы вам тоже не было скучно? — выдвинул предположение Кирилл.

— Вот то-то и оно! — довольный догадливостью отца, радостно просиял Миня. — Сидели мы со Славиком, сидели, а потом решили устроить соревнование и выяснить, кто из нас двоих более меткий. Понимаешь, времени до звонка было ещё много, да и в класс никто не должен был войти, вот мы и решили… — замявшись, Миша опустил глаза и слегка втянул голову в плечи, — кто, не сходя с места, первым доплюнет до пластинки, тот и победил.

— Что? — Не веря своим ушам, Кирилл отставил в сторону чашку.

— Ты не думай, к приходу музычки мы бы всё привели в порядок, она бы даже и не заметила: мы бы и пластинку вытерли, и крышку у проигрывателя опустили, — с беспокойством глядя в изумлённое лицо отца, зачастил Миша, — только кто же мог предположить, что она войдёт в класс раньше звонка?

— И как результаты? Кто из вас двоих оказался ворошиловским стрелком, выяснили? — Представив немую сцену с учительницей, Кирилл сочувственно взглянул на сына.

— Да в том-то всё и дело, что мы ничего не успели выяснить, — раздосадованно сообщил Миша. Загадочное слово «ворошиловский» было ему незнакомо, но, судя по соседнему — «стрелки», они с отцом говорили об одном и том же. — До прихода Елены Владимировны мы успели со Славиком только прицелиться, то есть плюнуть всего по одному разочку, — деловито уточнил он. — Поскольку Кропоткин начинал первым, то, когда она появилась, была его очередь делать повторный выстрел, уже с учётом поправки, разумеется, а я пока копил слюни для ответного удара. Появись она чуточку раньше или позже, ничего бы такого не произошло, — горячо заверил он, — но её угораздило войти как раз в тот момент, когда Славка делал вторую попытку. Понимаешь, пап, по всем расчётам Кропоткин должен был промахнуться, он же в нашем классе — первейший мазила, никогда мячом в баскетбольную сетку не может попасть, а тут — не корзина, а какая-то маленькая пластиночка, так нет, попал, да ещё и в самый центр!