Юлия Монакова - Пойманные в city

— Права, конечно, — Алина слабо улыбнулась ей в ответ.

— Идеалистки! — фыркнула Жанка. Люська хмуро посмотрела на нее:

— Ну, не все же такие циничные, как ты…

— Я не циничная, — легко отбилась Жанка. — Я просто лучше знаю жизнь…

В глубине души все-таки сложно было не признать, что Жанка отчасти права. Права не в том плане, что знала жизнь лучше, а в том, что скептически относилась к возможности заключения брака между Тамером и Алиной. Многие «звоночки» не давали и Люське покоя, когда она размышляла об отношениях подруги с ее молодым человеком. Например, он часто при посторонних позволял себе высказывания в духе того, что все иностранки — «никакие» жены. «Какие», в его понимании, видимо, были окруженные детьми роботы-домохозяйки, которые мужу слова поперек никогда не скажут и глаз на него лишний раз поднять не смеют. Люська неоднократно становилась свидетельницей их ссор, когда Тамер сгоряча заявлял Алине, что никогда не возьмет ее в жены. Что, мол, таких, как она, и даже лучше — на улице полно. Правда, потом он не менее бурно просил прощения и заявлял, что это сказано сгоряча. Извинялся и признавал, что был неправ. И что ни на ком кроме Алины он жениться даже не думает. Алина сама не раз признавалась Люське в том, что по ней, видимо, уже плачет психушка.

— Сначала поссоримся, наговорим друг другу всякого, покричим, а потом начинается: прости меня — нет, это ты меня прости… Ну, что я с ним сделаю? Не убью же, — рассказывала Алина, вздыхая. — Ты, говорю, совершенно невозможный тип, настоящий садист. А он еще и улыбается, тиран. Ну как я не прощу? Люблю ведь…

И все-таки, хоть Люська и не одобряла этих чересчур бурных страстей, ей иногда становилось завидно — вот ведь какая любовь, какие чувства у людей… А у нее опять ничего. Затишье. Только думала, что повезло с парнем — и, похоже, все закончилось, так и не успев толком начаться. Люська дико скучала по Диме. Сотни раз она собиралась набрать его номер или послать СМС и всякий раз сдерживала себя. Ведь сам он не звонит, не пишет… Значит, не больно-то в ней и нуждается.

Зато спустя неделю после того прямого эфира ей позвонил Андрей. Люська была в такой ярости, увидев определившийся номер, что едва не швырнула телефон об стенку, но вовремя остановилась. Мобильник-то тут при чем?..

— Что тебе надо? — процедила она сквозь зубы. — До тебя, кажется, не дошло, что я тебе сказала в последний раз?

— Люсик, я все понял… Я именно поэтому и звоню.

— Контрольный выстрел в голову? — Люська не могла не усмехнуться. — Боже мой, Андрей, я тебе удивляюсь… Ты разгромил мою жизнь в пух и прах — и теперь, сидя на обломках, еще пытаешься и их тоже стереть в порошок… Что ЕЩЕ тебе может быть нужно от меня? До каких пор? Какого, прости, черта?!

— Просто хотел перед тобой извиниться.

— На фига?! Сдались мне твои извинения сейчас, иди ты с ними куда подальше! — она язвительно расхохоталась. — Ты то ли совсем идиот, то ли прикидываешься…

— Нет, в самом деле, прости меня за все, что я тебе сделал, — покаянно пробормотал Андрей.

— Не прощу, — отказалась Люська. — Я никогда не смогу тебя простить, я тебя презираю…

— А ты жестокая…

— Это я-то? — она задохнулась от гнева. — Ты мне будешь говорить о жестокости? Ты?! В таком случае, нет смысла продолжать этот разговор… — она хотела было отключить мобильный, но Андрей торопливо вставил:

— Подожди! Люсь, я правда понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Не знаю, что на меня тогда нашло, просто… Дима выглядел очень счастливым, когда говорил о тебе, и я…

— Не желаю это с тобой обсуждать, — резко оборвала его Люська. — Вообще не упоминай его имя, ты не имеешь на это права… ты и мизинца его не стоишь.

— Я уже понял, я ни на что не имею права, — покорно согласился он. — Даже на твое прощение, как выяснилось. Во всяком случае, заверяю тебя со всей искренностью… если ты еще хоть немного веришь мне… Обещаю, что никогда в жизни больше не потревожу тебя. Мне жаль, что все так получилось. Я действительно люблю… любил… тебя.

— Никогда в жизни не потревожишь? — задумчиво повторила Люська. — Это уж само собой. Я больше и не дам тебе такой возможности. Понял? Если вдруг ты решишь снова появиться в моей жизни… то я тебя уничтожу. Убью. Я предупредила.

Она отшвырнула мобильник и в ярости, чтобы дать выход эмоциям, шарахнула кулаком по стене. Легче не стало, только рука заболела. Люська еще больше разозлилась на Андрея — да как он смеет… У человека совершенно не осталось ни стыда, ни совести, чтобы вот так взять — и запросто позвонить, ах, прости, мол, если ненароком обидел… А ей, видимо, полагалось, как в плохом сериале, зарыдать и великодушно даровать ему свое прощение, после чего все герои этого сопливого сериала жили бы долго и счастливо и умерли бы в один день. Это он свои грехи искупает, видимо. Не хочет жить с пятном на совести. Ишь, какой умный — заработает прощение от Люськи и заживет дальше спокойно, а на ее разбитую жизнь ему в глубине души наплевать. Это подло, подло, подло! Какой же он все-таки мерзавец…

«Никогда в жизни я его не прощу, — торжественно и мстительно поклялась Люська самой себе. — Пусть даже не надеется, будет жить с этим чувством вины и мучаться… Так ему и надо. Не прощу — и точка!»

В конце октября звездная тусовка столицы задергалась и засуетилась — начинался отбор участников на ежегодный международный конкурс песни «Евросонг». Несмотря на то, что «Евросонг» традиционно проводился весной, выбрать певца нужно было заблаговременно, чтобы он успел подготовить достойный номер. Гадали, кому выпадет честь представлять Россию в этот раз, делали ставки, спорили и даже ругались.

Особый ажиотаж предстоящее событие вызвало еще и потому, что до сей поры российским исполнителям не удавалось победить на конкурсе ни разу. Самые маститые продюсеры выдвигали кандидатуры своих подопечных. Разумеется, вовсю плелись интриги, раздувались скандалы — в общем, нервы у всех были накалены до предела, страсти тоже буквально кипели, угрожая ошпарить всех, кто был мало-мальски причастен к конкурсному отбору. Люська узнала из новостей, что Дима и его продюсер Юрий Азимов тоже подали заявку на участие.

Это известие и обрадовало, и расстроило ее. Обрадовало потому, что, конечно же, Дима был достоин представлять Россию, как никто другой. Разумеется, она не могла быть абсолютно объективной к нему, но тем не менее, его голос, его талант, его невероятная целеустремленность и работоспособность повышали шансы на победу. К тому же Дима был чертовски обаятелен, молод и отлично вписывался в европейский формат конкурса. А огорчилась Люська потому, что ей бы очень хотелось лично поддержать Диму, находиться с ним рядом во время отбора, держать за руку, смотреть его выступление из зрительного зала, аплодировать, подбадривать… Однако, по понятным причинам, это было невозможно. Вот если бы Дима позвонил ей сам — она полетела бы к нему не раздумывая, а внаглую напрашиваться не хотелось. Так что ей оставалось сидеть дома и смотреть прямую трансляцию по телевизору. Победителя должны были определить путем зрительского СМС-голосования, поэтому Люська решила, что поддержит Диму хотя бы такой мелочью.