Юлия Монакова - Любовь с московским акцентом

Все персонажи и события вымышленные, а любые совпадения — просто случайность, за которую автор ответственности не несет.

…Столица — это, родные мои, мясорубка. Входишь цельным куском — выходишь фаршем. И это при том счастливом обстоятельстве, если тебя не обмотает вокруг винта…

Галина Щербакова «Романтики и реалисты»

Москва, 2004 год

Самое сладкое и невыносимое из всех женских ожиданий — это ожидание звонка от любимого. Время, потеряв над собой контроль, то несется, как гоночная машина, в унисон твоему обезумевшему от предвкушения восторга сердцу, то ползет еле-еле, тягучее, как зубная боль. Ты не сводишь взгляда с мобильного телефона, дергаешься от каждой его едва заметной вибрации и проклинаешь всех, кто смеет беспокоить тебя в эти священные мгновения (а вдруг ОН наберет номер, а у тебя занято?!) . В общем, ведешь себя как среднестатистическая влюбленная идиотка — одна из нескольких миллиардов влюбленных идиоток на всей нашей планете.

Люська, несомненно, принадлежала к их числу. Она наотрез отказалась спускаться в метро, боясь, что ОН позвонит ей в тот самый момент, когда она будет вне зоны доступа сети.

— Прогуляемся? — предложила она подругам с деланной беззаботностью. — Погода хорошая, не хочется в душную подземку…

— С ума сошла? — резонно осведомилась Алина. — Это же пешком через пол-Москвы переться!

Жанка сощурила свои проницательные ехидные глаза.

— Да, погодка отменная… — согласилась она, глядя на занавешенное тучами грязное осеннее небо. — А если еще и дождь начнется, будет вообще роскошно. Обожаю гулять под дождем!

— Черт с вами, поедем на такси, — сдалась Люська. — Гулять так гулять! Я оплачу…

Жанка с Алиной понимающе переглянулись и захихикали.

— Во сколько Андрей должен позвонить? — невинным голоском поинтересовалась Алина. Люська снова безуспешно попыталась придать своему лицу выражение легкости и независимости.

— Сказал, во второй половине дня… В общем, как освободится.

— Все ясно, — Жанка вздохнула с притворным сочувствием. — Что же, поедем на такси, только не забудь прибавить звук телефона на полную громкость.

Люська даже не обиделась на ее подколку. А чего обижаться, в самом деле? Ведь правда же, она ждет звонка. Позвонить Андрей может в любое время. Вторая половина дня — она же начинается сразу после двенадцати, верно?.. И может продолжаться до бесконечности…

Спустя полчаса девушки сидели в своей любимой пиццерии «Дядя Том» недалеко от Чистых прудов. В ожидании заказа они поглядывали в окно, рядом с которым в уголке уютно притулился их столик, с любопытством рассматривали и обсуждали прохожих, а также смаковали глинтвейн, который был особенно уместен в такую пасмурную погоду. Люська, разумеется, не забыла выложить мобильник из сумки и устроить его на столе на самом видном месте, чтобы он всегда оставался в поле зрения.

— …Меня задолбали бесконечные фильмы о провинциалах! — вдруг раздалось за соседним столом так громко, что этот возглас услышали не только подруги, но и, пожалуй, все посетители пиццерии. Нервная изломанная девица, которая произнесла эту фразу, отчаянно давила сигарету в пепельнице, обращаясь к своим спутникам — парню и девушке. Люська невольно обернулась на нее, а потом обменялась понимающими взглядами со своими девчонками: слыхали, мол?.. Те неопределенно хмыкнули, но ушки явно навострили. Старательно делая вид, что всецело поглощены созерцанием пейзажа за окном, они, тем не менее, внимательно прислушались к разговору.

— …И во всех этих тупых сериалах бабы прутся в столицу и находят свое счастье, — не унималась девица, — и все-то у них тут хорошо-прекрасно… Хотя нет, не так, — усмехнулась она недобро. — Сначала их тут возят мордой по столу и купают в грязи, но они держатся цепко и никуда не уезжают, сучки. И все они, как на подбор, талантливые, красивые и умные, хоть сразу Нобелевскую премию давай или хотя бы «Оскар». Нет, ну почему бы не снять сериал о том, как эти же девки уезжают обратно в свое село и его поднимают, а? Например, увеличивают надои или поголовье скота, ну или пшеницы больше выращивают? А еще лучше: едут искать нефть в тундру или улучшать жизнь негров в Африке!.. Им там самое место!

Девица была явно подшофе, и ее друзья заметно смущались, поскольку просекли, что привлекли всеобщее сдержанное внимание.

— По-моему, у тебя просто приступ великодержавного снобизма, — миролюбиво улыбнулся парень, пытаясь свести все к шутке. Девушка же, наклонившись к уху разбушевавшейся подруги, попыталась вполголоса отвлечь ее какими-то общими фразами. Но та уже вошла во вкус и продолжала философствовать на весь зал:

— У меня, конечно, есть несколько друзей немосквичей, и я их люблю. Но такие сериалы меня все равно активно раздражают. Эти провинциалочки занимают наши рабочие места, наши места в транспорте — да в метро и автобусах уже ездить стало нереально, всюду они, это волчицы в шкурах кротких овечек!

— Ну почему же «волчицы»? — мягко осведомилась ее спутница, переглянувшись с парнем. Девица громко расхохоталась, словно бы дивясь наивности вопроса.

— А кто же они? Самое страшное, что делают эти девки, — уводят наших женихов! Блин, пора уже менять политику государства, надо запретить въезд в Москву! — выкрикнула она в запале. — Нет, я действительно не понимаю, зачем они все сюда едут, на фига?! Раньше думала, что у них ТАМ нет работы… — она покачала головой в такт собственным мыслям. — Так работа есть. И деньги есть. Не те, что здесь, конечно, но ведь и житье там, в провинциях, не требует таких затрат, как в Москве… так что выплачиваемые деньги вполне соответствуют уровню жизни. Просто люди едут за понтами!

— Дура какая-то, — негромко прокомментировала Алина, пожав плечами, и, заметив Люськино серьезное лицо, успокаивающе тронула ее за руку. — Да не грузись ты, чего сразу напряглась? Впервые слышишь, что ли? Старая как мир песня, они — пупы земли, а мы — «понаехали тут»…

— Ты не понимаешь, — отозвалась Люська, не отрывая взгляда от той девицы. — Она же нас всех натурально ненавидит.

За эти два года столько их уже было — косых взглядов, пренебрежительных гримасок, насмешливо-избитого «понаехали-и-и», что Люська не могла заблуждаться на сей счет: в словах москвички сквозила самая натуральная ненависть. Это было очень страшно — вызывать ненависть у незнакомого человека просто потому, что ты родился не в столице, но посмел туда переехать.