Наталия Экономцева - Точка Женщины

— Ну что? — спрашивает он.

— А что? — отвечает Настя, при этом перед ее собственными глазами все еще мелькают сцены с участием совершенно постороннего хитрющего мужчины.

— Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — осторожно отвечает Настя, — а что?

— Что ты заладила свое «а что»?! У тебя что-нибудь болит? У тебя есть температура? Ты выздоровела или собираешься болеть дальше?

— Я пока не знаю. Дай мне, пожалуйста, градусник.

И пока он роется в ящике, Настя понимает, что чувствует себя не очень хорошо, то есть неудобно. Разумеется, человек не в состоянии отвечать за собственные сны. Можно держать себя в руках, контролировать все, что происходит вокруг, не поддаваться на провокации и достойно решать возникающие проблемы — но все это только наяву. Во сне держать себя в руках бесполезно, — это вам скажет каждый, кто хоть немного знаком с популярной наукой психологией. А эротические сны — вещь настолько банальная, что и беспокоиться о них не стоит, — это вам скажет даже тот, кто с психологией не знаком. Но тем не менее Настя чувствует себя неловко.

И выражается эта неловкость прежде всего в том, что вместо измерения температуры она встает с кровати и отправляется на кухню готовить для мужа завтрак. Омлет, йогурт (немного подогреть, но не слишком сильно) и чай с печеньем (проследить, чтобы Дрю не положил в горячий чай мед — это неправильно, а в такой холод вообще опасно для здоровья). Настя провожает мужа на работу, закрывает за ним дверь на ключ и моет посуду, расставляя тарелки на полочке в безупречном порядке. Потом обходит всю квартиру (две комнаты и большая кухня), поливая цветы, которых за последние пару лет действительно стало очень много. Только после этого Настя решает померить температуру, градусник показывает 38,2. Она звонит на работу, чтобы предупредить, что немного приболела, и ложится обратно в постель. Теперь ее совесть спокойна: ведь если невозможно контролировать свои сны, то контролировать свои сны во время жара невозможно вдвойне.

Настя лежит под одеялом с закрытыми глазами и не шевелясь. Иногда ей нравится замирать без движения, но чаще в течение дня она бывает так занята и делает все так быстро, что законченные дела сливаются в сплошную полосу мелких забот, из которых мало что можно вспомнить к вечеру. Причем если говорить начистоту, то иногда Настя делает столько дел одновременно, что о некоторых из них попросту забывает, из-за чего частенько возникают неприятности.

Она медленно потягивается и плотнее заворачивается в одеяло. А совсем близко, за тонким стеклом, лежит на улице снег и бегут закутанные в шарфы пешеходы. И как только Настя закрывает глаза, в памяти возникают картинки из недавнего сна.

Вопреки тому, что вы могли бы о ней подумать, когда она хохочет в субботу вечером с бокалом вина в руках, Настя — очень здравомыслящая женщина. Можно сказать, что она стоит обеими ногами на земле, причем очень твердо. Она безупречно делает балансы, в мгновение ока осваивает нужные ей программы и, работая в достаточно крупной компании помощником главного бухгалтера, успевает подрабатывать еще в двух компаниях поменьше. Она не забивает себе голову ерундой, потому что… просто не забивает. И не думайте, что она не понимает: сны, которые она видела в последние две ночи, — та занимательная, но бесполезная ерунда, которой как раз совсем не стоит забивать голову. Космическая кухня выдает ей квитанцию и забирает браслет, подумать только! Но ведь действительно же была эта история с ледяным шампанским и тремя подругами на 14 февраля. И любимого браслета (вес сто пятнадцать граммов, проба отсутствует) действительно нет. Но вот только был ли он изъят представителем космической кухни, или сама Настя по неосторожности, думая о чем-то своем, уронила его в снег?

Со всем этим очень просто разобраться. В сущности, пропажа браслета, из-за которой она так расстроилась накануне, не стоила потраченных нервов и полученной простуды. Настя представляет себе, как в выходные пройдется по магазинам и купит себе новый браслет — может быть, похожий на тот, что потерялся, а может быть, совсем другой.

Она глубоко вздыхает. Взлохмаченный человек сказал, что любовник появится в самое ближайшее время? Она не будет в ближайшее время никуда ходить без Дрю. Скажите, как у женщины может появиться любовник, если она целый день лежит дома, под одеялом, с градусником под мышкой? Конечно же, она не целый день лежит с градусником, но это не меняет сути дела. Настя будет соблюдать постельный режим и лечиться малиновым вареньем — медленно, но зато наверняка. И никаких резких движений. Ни с кем не знакомиться, гостей не приглашать, подозрительным людям двери не открывать. И ничего не случится. Ей ничего не нужно, у нее все есть. Цветы в горшках и кадках, квартира в идеальном порядке, одна работа в крупной компании и еще две — в компаниях поменьше, ее любимые книжки на полках, ее любимые полосатые тарелки в шкафчике… Не говоря уже о том, что мужчина, который подходит ей — без трещинок и зазоров — каждое утро просыпается рядом с ней. И если все пройдет по плану, то через пару лет у нее родится малыш. Все. Ей больше ничего не нужно и ничего не будет, главное — не выходить из дому «в ближайшее время». Не зря папа уже почти двадцать восемь лет зовет ее честной лисой, которая может обвести вокруг пальца кого угодно.

Настя снова с удовольствием потягивается под одеялом, и ее тело, спрятанное под пижамой с изображением толстых розовых медведей, отвечает ей очень тихим, пронзительным звоном.

А тем временем дачный сосед, который за довольно скромную сумму расчищает на участке дорожки после снегопадов, достает свою лопату и через калитку проходит к бане. Он бросает снег в сторону, стараясь дышать на морозе размеренно и четко. Он так сосредоточен на вдохах и выдохах, что не слышит, как маленький блестящий браслет грустно звякает, ударившись о чугунные ворота, и через отверстие между секциями вылетает на дорогу. Закончив работу (сделанную, надо сказать, на совесть), сосед закрывает калитку и идет к себе. Присыпанный снегом серебряный браслет (вес сто пятнадцать граммов, проба отсутствует), так и остается лежать в белоснежном сугробе, а Настя, прикрыв глаза, лениво потягивается под одеялом в своей московской квартире.

— Привет! — говорит он, а Настя смущенно смотрит в его смеющиеся глаза и молча кивает, не зная, что ответить. Они на ты? Или на вы? Учитывая то, что между ними было, скорее всего на «ты». Но, учитывая то, что она не знает даже, как его зовут, вполне может оказаться, что и на «вы». Если память не подводит Настю, до сих пор они не сказали друг другу ни одного слова. Беспокойство волной пробегает по ее телу и в первый момент Насте это неприятно, но очень быстро она чувствует, что в этом что-то есть. Не знать, что случится в следующую секунду — разве не здорово?