Елена Ласкарева - Вся жизнь — игра

Так они и пересвистывались: Костя — такт, соловей такт. Костя руладу, птаха руладу. А потом — вместе, в унисон. И вновь разделились на два голоса…

Бесшумно приблизились Левон с Серго. Уселись прямо на влажной траве, возле столика. Покачивались, вслушиваясь, ловя ритм.

Включились — и затянули что-то гортанное, грузинское, тоже на два голоса. Как — то так вышло, что эта национальная мелодия гармонично сплелась и с соловьиной любовной лирикой, и с Костиным нервным, синкопированным джазом. Славный квартет сложился неожиданно…

Почему все самое лучшее так быстро кончается?..

Мужские голоса нарушили ночную музыку:

— Здорово, Левка! Как дела, Серый?

Левон и Серго вскочили: прибыли новые клиенты, пора опять насаживать мясо на шампуры.

Резко оборвал свою мелодию и Костя. Он напрягся и совсем неучтиво дернул Маргариту за руку:

— Пошли отсюда.

— Уже? — лениво потянулась она. — Посидим еще, они нам не помешают.

— Помешают!

Ого, мальчик взбунтовался. Он ее уже не слушается.

И тут Рита узнала загоревшую дочерна лысину и крепкую приземистую фигуру. Костин отец!

Ну, тогда все понятно.

— Чшш! — Маргарита прижала палец к губам и, соскользнув с кресла, увлекла парнишку в густую темень листвы.

Они увидали, как идущие с очередной смены таксисты обступили мангал, и Завьялов-старший спросил у шашлычников:

— Мой-то не забурялся?

Кто-то — не то Левон, не то Серго, не разобрать в темноте, — ответил:

— Котя? Не-е…

— Во шпанюк, где его носит? Ну, накладывай. Аджики не жалей!

Возле ступеней отеля, когда настала пора прощаться, Костя вдруг снова вытянул губы дудочкой. Маргарита подумала было, что он хочет просвистеть ей напоследок что-то джазовое, ре-бемоль мажорное.

А парнишка, против ожидания, поцеловал ее.

Вернее — почти клюнул. Как если бы был соловьем.

Промахнулся, не попал в щеку, и поцарапал губу о ювелирную резьбу заколки.

Но он даже не ойкнул. Настоящему мужчине не к лицу всякие там вскрики и прочие проявления слабости. Джентльмен должен терпеть боль, а влюбленный джентльмен — вдвойне.

Ведь от любви часто бывает больно…

Наверняка в эту ночь Костя не сомкнул глаз. И вообще, похоже, он принял решение отныне не спать. По крайней мере, на тот период, пока Маргарита в Сочи.

Потому что на следующий день, едва откатав дневную смену, парень примчался к «Жемчужине».

Не зная, в каком номере обитает его дама сердца, верный рыцарь расположился на ступенях главного входа, в надежде встретить ее, когда бы она тут ни проходила.

А у Маргариты, с тех пор, как случайно засекла идущего к теннисному корту Георгия, как раз появилась привычка то и дело поглядывать из-за портьер наружу. Так она и заметила Константина: счастливчику не пришлось долго ждать.

Рита мигом собралась и спустилась к нему, будто влюбленная школьница.

На самом деле она, конечно, не испытывала к мальчишке ничего, даже отдаленно напоминающего влюбленность. Симпатию — да, конечно. Но с оттенком скорее материнским…

Зато рассчитывала на его помощь.

Дело в том, что в ее голове зрел грандиозный план.

Близился день ее рождения — 29 июля. Как раз тридцатилетие. И она решила пышно отпраздновать свой юбилей на сочинском курорте, позвав на празднество Георгия. Но пригласить его хотела не лично, не персонально, а — как бы заодно с Лучано, в качестве делового партнера фирмы «Колизеум».

Таким образом Львица сразу убьет двух зайцев.

Во-первых — еще раз уязвит самолюбие Кайданникова.

Во-вторых, и это главное, — произведет на него неизгладимое впечатление.

В достижении этой, второй и основной, задачи, Маргарита ничуть не сомневалась. В свой день рождения она будет неотразима не просто потому, что такова она от природы а, можно сказать, на глубоко научной основе.

…В ту пору, когда Рита Солнцева делала свои первые шаги в московском «свете», Владимир вывел ее на одну из вечеринок в ресторане «Арагви», где собрались многие столичные знаменитости. По какому поводу было затеяно торжество — она уже запамятовала. Кажется, кто-то из киношников отмечал получение «Ники», этого отечественного подобия «Оскара».

Запомнилось другое: то, что непосредственно касалось ее самой.

Владимир подвел ее к живому говорливому мужчине с густой окладистой черной бородой, напоминающему изображения на древних ассирийских миниатюрах.

— Познакомься, Риточка, — сказал ее наставник. — Это Павел Павлович Глоба.

На какую-то долю секунды Маргарита оробела: она, естественно, слышала имя знаменитого астролога… а может, и немножко колдуна.

Но потом ей представилась и Тамара Глоба, его тогдашняя жена, которой тоже, по Ритиному убеждению, изо всех сил хотелось казаться колдуньей. И… Маргарита поняла, что красавица Тамара ей даже в подметки не годится!

Это придало уверенности, и она, больше не комплексуя, подала астрологу руку:

— Очень приятно. Я столько о вас слышала… Паша!

Глоба оценил кокетливую женскую выходку. Он понимающе улыбнулся в свою курчавую бородищу и поцеловал Ритины унизанные кольцами пальчики. Не в пример надутому гордецу Георгию!

Окинул цепким взглядом ее гриву, отливающую золотом, ее слегка вздернутый носик, не упустил из внимания и кошачьи глаза, и гордую стать.

Тут же предположил, а вернее — с уверенностью констатировал, как опытный врач, с ходу выдающий диагноз:

— Лев?

— Ну, Лев.

Маргарита была не слишком довольна, что он угадал. Ей вовсе не нравилось, когда ее, точно рентгеном, просвечивают насквозь. Успела привыкнуть к тому, что мужчины считают ее таинственной, загадочной и непостижимой. А тут… будто тебя раздели и оставили обнаженной посреди толпы!

Однако от нее не укрылось и то, что сам Глоба, получив подтверждение, вздохнул облегченно. Все же он был не только колдуном, но и просто представителем сильного пола, и не хотел оскандалиться перед дамой.

И ей опять стало легко: значит, его тоже можно подмять с помощью женских чар, и знаменитый бородач окажется в ее власти так же, как и все прочие.

Выходит, они с ним на равных. Можно общаться дальше без ущерба для собственной гордости.

Именно в этот момент (ни секундой раньше, вот потрясающее мужское чутье!) Владимир оставил их вдвоем, отойдя к группке ожидавших его спортивных звезд. Безошибочно почувствовал: теперь начинающая леди обойдется без его помощи и поддержки…

А Глоба, подав Рите гроздь прозрачного желтоватого винограда, поинтересовался:

— Не стану спрашивать, сколько вам лет, это неучтиво… Но пожалуйста, назовите ваш день рождения!

— Зачем? — не поняла она. Уж не думает ли астролог напроситься в гости?