Елена Ласкарева - Вся жизнь — игра

Водитель включил радио, и в машине зазвучал мягкий джаз. Оркестр Дюка Эллингтона исполнял что-то знакомое… ах да, это «Сатин дол», «Шелковая кукла»… Маргарита сама — как кукла… Ее можно украсть, как предмет… какие бывают предметы? Предмет школьной программы… предмет роскоши… предмет обожания… обожать-обижать, что приятнее? Шелковой кукле все равно…

Ночь еще не сменилась рассветом, а Сергей Сергеевич уже развил бурную деятельность.

Раздав необходимые поручения своим подчиненным и подчиненным своих подчиненных, сам он направился на станцию «Скорой помощи».

Для него было вопросом жизни разыскать врачиху-карлицу, которая осматривала Маргариту в казино. И он ее разыскал, благо особые приметы у старой докторши были налицо. В диспетчерской сразу поняли, о ком он говорит:

— А, Генриетту Генриховну ищете? Да вон же она, в ординаторской, кофеек пьет. Только вернулась со смены.

«Странное имя — Генриетта. Немецкое, наверно? А ведь в молодости карлицу, вероятно, тоже звали Ритой… Совпадение, хорошее предзнаменование…»

— Здравствуйте, Генриетта Генриховна.

— Здорово, голубок! Кофейку? Печеньица?

— Поговорить бы.

— Помню я тебя, помню. Ты из казино. Еще веером обмахивался, из таких зелененьких бумажек. И пытался их мне всучить. Но мне веер не нужен, я от жары не страдаю. Я старая перечница, а к старости начинаешь мерзнуть… Вот и сейчас, вижу, в карман лезешь. Напрасно. Я взяток не беру. Зачем мне лишние деньги? Оставить-то их некому, а в гроб с собой не заберешь.

— Извините, если я вас обидел. Другие берут… Просто мне очень нужно узнать о той женщине в казино.

— Врачебная тайна, — отрезала карлица.

— Я понимаю, но… — Сергей Сергеевич привык приказывать, а упрашивать ему было трудно. — Рита очень дорога мне…

— Рита? — карлица, кажется, несколько смягчилась. — Могу сказать только одно: ваша Рита совершенно здорова.

— Знаю, что здорова. И знаю, что беременна. Так что здесь уже нет тайны — ни врачебной и никакой другой.

Розовые щечки старушки вдруг округлились в улыбке:

— Значит, до сих пор беременна? Не сделала над собой этой пакости? Решила сохранить? Ну, ты меня порадовал, соколик. Только не пойму: если сам все знаешь, так чего у меня допытываешься? Что узнать хочешь?

— Срок.

— Не скажу, хоть убей.

— Я-то вас не убью. А вот ее… Риту… могут. Понимаете, ее похитили.

— Как в «Кавказской пленнице», что ли? Ну, ты и Гайдай.

— Я не гайдаю… то есть, я не придумываю. Она исчезла, Генриетта Генриховна. И не исключено, что их сейчас мучают, ее и… моего ребенка.

Карлица испугалась. Выражение лица у Сергея было такое, что она не могла ему не поверить.

— Но это же очень опасно, на таком маленьком сроке, — она начала загибать крошечные пальчики, считая недели. — Если зачатие произошло…

Сергей затаил дыхание, боясь ее прервать.

— …в июле…

— В июле! — вскричал он. Как раз в начале июля они в последний раз были с Маргаритой.

Он, он отец, но Марго из гордости молчала об этом!

Сергей Сергеевич подхватил старуху на руки, как ребенка, и подбросил к самому потолку.

— И-их! — взвизгнула карлица. — Чик-чирик, я птичка!

Приземлившись, она, растроганная, решила сделать посетителю приятное и уточнила, более не думая о сохранении врачебной тайны:

— Как раз конец июля. Самые последние дни.

Генриетта Генриховна была очень удивлена: мужчина, секунду назад такой возбужденный и радостный, вдруг сник и сгорбился, будто постарел лет на двадцать. Повернулся и, тяжело шаркая подметками, поплелся прочь. Даже не попрощался.

— Диагноз ясен, — сказала карлица сама себе, так как других собеседников не было. — Маниакально-депрессивный психоз. Очень жаль. У ребенка может обнаружиться дурная наследственность…

Проснулась Маргарита от того, что с нее аккуратно сняли темную повязку.

И обнаружила, что уже наступило утро. Как на картине Шишкина: утро в сосновом лесу.

Они ехали по просеке меж старых хвойных деревьев, и для полноты впечатления за окном не хватало только бурой медведицы с медвежатами.

— Что, маршрут перестал быть секретным? — спросила она. — Могу полюбоваться пейзажем?

— Отсюда все равно без компаса не выбраться. Любуйтесь на здоровье. Мы почти приехали.

«Жигуленок» вырулил на солнечную полянку, посреди которой стояло маленькое чудо: средневековый замок с готическими башенками, только в миниатюре.

«Как переплетается в жизни страшное и прекрасное, — с горечью подумала Рита. — Вот в таком бы домишке жить-поживать да добра наживать. А я буду там томиться в качестве заложницы. Интересно, какое помещение отведено для этого. Подвал, наверное».

Остряк подал ей руку, помогая выбраться. К воротцам дома, украшенным резьбой, вела дорожка, вымощенная отшлифованным камнем.

Они подошли, и тут… раздалась мелодичная музыка, какая бывает в музыкальных табакерках, и створки дверей сами собой распахнулись настежь, словно приглашая войти.

— У вашего босса изощренная фантазия, — бодрясь, сказала Маргарита.

— Не спорю, он изобретателен, — подтвердил остряк. — Это у него врожденное.

— Н-да. Любопытно, как тут поступают с похищенными. Видимо, пытают под нежную музыку? Гендель бы очень для этого подошел.

— Увидите сами.

Ответ, понятно, ее ничуть не успокоил.

Сейчас эти механические двери захлопнутся за нею, бренча издевательскую музычку. И она больше не выйдет на свободу: наверняка запоры тут с секретом, как и в машине.

Всего шаг отделяет Маргариту от неволи в темном сыром подземелье. Бандиты ее подталкивают, и она уже заносит ногу, чтобы сделать роковой шаг через порог, но тут…

Тут на просеке появляется знакомый джин с тонированными стеклами. Он мчит на полной скорости, кочки и ухабы ему нипочем.

Джип резко тормозит, и, конечно, из него выскакивает Георгий.

— Я вас выследил, мерзавцы! — кричит он бандитам и расшвыривает их в разные стороны.

Подхватывает Маргариту, везет ее прочь из этого дьявольского местечка, такого обманчиво-красивого.

За ними — погоня, слышны выстрелы, но кто на свете может настичь Георгия Кайданникова!

Не обольщайтесь, Маргарита Солнцева. Не принимайте желаемое за действительное!

В конце просеки стоит лишь грязный «жигуленок», и никого, кроме двух похитителей, нет на поляне.

Вас легонько подталкивают, и вы вынуждены сделать роковой шаг через порог…

Ее провели по пышным, ворсистым ковровым дорожкам. «Специально выстелили пол, чтобы заглушать звук шагов и подкрадываться к жертве неслышно, ошеломляя внезапностью, — со страхом думала Маргарита. — У этого босса действительно изощренная фантазия. Сергей никогда бы не додумался до такого утонченного садизма».