Мелинда Метц - Изгой. Дикарь [сборник litres]

– Ты и сама можешь это делать, если поработаешь.

Не обращая внимания на его недовольство, Изабель запустила руку в сейф и достала три бархатных мешочка. Раскрыла первый.

– Вот это уже лучше. – Она приложила жемчужную цепочку к шее. Подвеска из рубина в виде сердечка на груди выглядела хорошо. Она бы прекрасно смотрелась вместе с вечерним платьем с низким вырезом, какие носили на церемонии Оскар. Придется достать себе такое.

– Еще минута, и я ухожу, – предупредил ее Николас.

Изабель оценивающе взглянула на него. Нет, он не всерьез. Он никуда не уйдет.

Она открыла следующий мешочек и ахнула. Изабель всегда считала, что ей нужна тиара! Девушка осторожно надела украшение из серебряных листьев с инкрустированными в нее бриллиантами.

– Еще один, – сказала она Николасу и жадно раскрыла последний мешочек. Это было самое большое бриллиантовое кольцо, которое ей когда-либо доводилось видеть. Камень с большой буквы К.

– Слишком безвкусный, – объявила она. – Похоже на то, что достаешь из автомата с жвачками.

– Так мы можем идти? – спросил Николас.

– Теперь да. – Она бросила кольцо обратно в мешочек, а тот засунула в сейф.

– Пойдем в ресторанный дворик, – предложил Николас.

– Хорошо, он наверху. – Изабель схватила его под руку и направилась к эскалатору, продолжая поглядывать на себя в витрины магазинов.

М-м-м, она уж точно рождена носить украшения. И к этому довольно легко привыкнуть.

От звука их шагов по эскалатору в пустынном зале по спине пробежали мурашки. Изабель не привыкла к такой тишине в торговом центре. Она никогда не бывала здесь без толп людей – делающих покупки, гуляющих, обедающих, болтающих, флиртующих друг с другом.

– Уверен, что охранник не проснется, пока мы здесь? – спросила она.

– А слово « трусливый » тебе о чем-то говорит? – ответил Николас.

Изабель слышала ту самую нотку в его голосе, означавшую, что он вот-вот взорвется. Но ей нужно было задать Николасу еще один вопрос.

– Но он же будет в порядке? – спросила Изабель. – То есть в итоге он проснется? Потому что Макс сказал, что Лиз понадобилась бы операция, если бы он не оказался рядом…

Ей не нравилось сомнение в собственном голосе. Иногда, проводя время с Николасом, она казалась себе кем-то другим. Изабель постоянно переживала, что он о ней подумает, нравится ли она ему, продолжит ли он с ней встречаться. Вся эта фигня, из-за которой она считала других девушек жалкими.

– Я скажу тебе еще раз, – стальным голосом произнес он. – Я сжал Лиз чуть сильнее, чем хотел, потому что разозлился на Макса. Теперь забудь об этом, хорошо?

Это был не вопрос. Изабель понимала: если не «забудет», то Николас оставит ее здесь.

– Мы можем остановиться у аптеки? – спросила Изабель, игнорируя тот факт, что Николас вообще-то не ответил на ее вопрос, все ли в порядке с охранником.

– Ладно. – Он нехотя снял замок с двойных стеклянных дверей и провел ее внутрь. Как только он сломал линзы камер безопасности, Изабель потянула его в заднюю часть магазина, где стояла старая фотобудка. Она села на маленький стул и усадила Николаса рядом.

– Ты будешь мне очень должна за это, – произнес он.

– У тебя есть четвертак? – спросила Изабель.

Николас фыркнул.

– Мне не нужен четвертак. А теперь мило улыбнись и давай покончим с этим.

– Стой! – воскликнула Изабель. – Я сейчас вернусь.

Она протиснулась мимо Николаса и побежала к проходу с канцелярией. Схватила большой альбом с бумагой для рисования и вернулась к будке.

Изабель забралась внутрь и села на колени Николаса, а потом задернула занавеску.

– Может, это и не такая уж плохая идея, – сказал он, прижимая ее к себе крепче.

Изабель открыла альбом и выбрала из коробочки красный мелок. Написала «Привет, Стейси» большими буквами и добавила несколько восклицательных знаков.

– Ладно, теперь я готова.

Николас включил фотоаппарат, а Изабель наклонилась и лизнула его лицо, просто чтобы Стейси было о чем подумать, когда та увидит фотографию. Ну, и потому что это прикольно.

Он выхватил у нее альбом, перевернул страницу и написал «Привет, Алекс». А потом поцеловал ее крепко, по-настоящему.

Фотоаппарат вспыхивал снова и снова.

Даже когда он остановился, Николас не перестал целовать ее. Он запустил руки ей в волосы, а его пальцы казались такими теплыми и нежными… Она извивалась, не в силах сдержаться, а затем оседлала его колени и обвила руками спину. Ей казалось, что рядом с Николасом даже этой близости будет недостаточно.

Она не могла не застонать, когда парень чуть отстранился, разрывая их поцелуй.

Девушка обхватила его лицо руками и притянула к себе, но вдруг поняла: что-то не так.

– Ш-ш-ш. Кажется, я кого-то слышу, – прошептал он и, немного приоткрыв занавеску, выглянул и тут же задернул ее обратно. – Посмотри в это зеркало в углу.

Изабель наклонилась назад и взглянула в зеркало. Охранник в униформе медленно шел между стеллажами с шампунями. Он определенно направлялся в их сторону.

– Ты с ним справишься? – прошептала Изабель.

– Нет. Ты, – ответил он.

Изабель покачала головой.

– Я не могу. Не знаю как.

– Нет, знаешь, – сказал Николас без тени улыбки. Должно быть, он шутит или проверяет ее. Когда парень подойдет ближе, Николас его вырубит. Правда же?

– Просто сосредоточься, направь на него всю силу и пережми артерию, – сказал Николас. Кажется, он не шутил.

Изабель снова взглянула в зеркало. Теперь охранник шел по проходу с нейлоновыми чулками и носками. В другую сторону от фотобудки.

– Эй, – крикнул Николас, – мы здесь!

– Зачем ты это сделал? – вскрикнула Изабель.

– Ты разберешься с ним или нас поймают, – ответил он.

Изабель уставилась на него. Его золотисто-карие глаза были холодными. Он выглядел серьезным.

В голове Изабель появился образ Валенти. Если ее поймают, то отдадут ему. А он узнает о ней правду, без сомнений. Она почти чувствовала холодные инструменты для вскрытия, рассекающие тело.

Занавеска фотобудки отлетела в сторону. Изабель не думала – она бросилась на охранника, сбив его с ног. Затем присела рядом с ним и прижала пальцы к его лбу.

Но первая попытка обернулась провалом: она не могла наладить связь, потому что была слишком напугана.

Изабель почувствовала, как Николас коснулся ее затылка, – и внезапно проникла внутрь. Она сосредоточилась на мозге охранника. Выбрала не слишком крупный кровеносный сосуд и сжала его силой мысли.

Затем ее накрыла волна боли и отчаяния, которые испытывал человек, над чьим телом она склонилась. «Я делаю ему больно», – поняла она. Он чувствует, знает, что происходит. От этих ощущений девушке стало плохо, но она не ослабила давление, пока глаза охранника не закрылись.