Елена Янге - Предсказание по таблетке

Я вздрогнула и невольно отстранилась от Мориса.

«Опять! Опять он проник в мою голову! Кто он на самом деле?»

Но Морис с хохотом подхватил меня под мышки и закружил вокруг себя.

— Мы испугались! — закричал он. — Помогите! Нам не знакомо слово «страсть», оно пугает нас! В нем столько дьявольских нюансов! Как страшно, ведь страсть может разрушить безгрешную Душу!

Морис двигался по дорожке и кружил меня, как вихрь. Моя юбка развевалась, волосы лезли в лицо, в голове стучало: «Страсть, страсть, страсть!»

— Ну как? Как теперь?

— Морис! — выдохнула я с нежностью.

— Девочка моя! Маришка!

Он опустил меня, в его глазах был вопрос: «Ты — моя?»

Я откинула голову и посмотрела на небо. Что я хотела увидеть в бледной синеве с серыми слоистыми облаками? Какой ожидала знак? Не знаю. Мое движение было непроизвольным.

Подняв голову, я беззвучно спросила: «Что это? Подарок или…»

И словно услышав мой вопрос, среди серой пелены появился просвет. Из него блеснул луч солнца и тут же исчез.

— Морис! — повторила я.

Его глаза напоминали водоворот: темная спираль неслась от края радужной оболочки и пропадала в зрачке. Зрачок походил на воронку, он затягивал, подчинял и лишал воли. Казалось, что загадочная, магнетическая сила подхватила мою душу и, вынув из тела, понесла ее в бездонный омут.

— Морис! — теперь уже простонала я, и этот стон был ему ответом.

Он почувствовал свою власть, почувствовал, что победил. Ни я, ни он не знали, сколько времени это будет длиться. Да это и не имело значения! Пусть миг, пусть месяц, пусть год. Для меня существовал только он, для него — только я. Он чувствовал себя мужчиной, я — женщиной. Женщиной, растворившейся в мужчине. И пусть я слаба и безвольна, полностью подчинена и опустошена. Такова цена за мгновения счастья.

С гребня волны я понеслась вниз, сначала ощущая только страх. Страх перед неведомой мощью, скоростью, напором. Бурлящая вода крутила, переворачивала, подбрасывала меня, и, оглохнув от ее рева, я вдруг почувствовала необыкновенную тишину. Страх пропал, я стала малой частью потока. Мощная энергия вдохнула новые силы, заставила почувствовать ее ритм и бесконечность Космоса. Передо мной проносились яркие звезды, меня касался жар пульсаров, свет и блаженство.

Раз за разом я переживала эти ощущения. Не успев отдышаться, я снова оказывалась на гребне волны и опять неслась вниз. За окном гостиницы, в которой мы остановились, по-прежнему шумел Париж, а в нашем номере пульсировало дыхание страсти.

Время от времени я приходила в себя и, всматриваясь в полумрак комнаты, думала:

«Вот оно — счастье! Сколько я буду пребывать в нем? День, неделю, год? Я чувствую непередаваемое единение со всем сущим, и это ощущение не сравнить ни с какими богатствами мира. Разве можно его приобрести за деньги? Разве оно имеет общее с тем, что называется «секс»? Тысячу раз — нет! Это чувство можно охарактеризовать как блаженство, как Божий дар, и достичь его без взаимной любви невозможно».

Я была уже не девочка и понимала, что счастье долгим не бывает. Я не ждала его конца, нет! Всей своей неизбалованной душой я наслаждалась им и благодарила Судьбу за неповторимые мгновения.

Мы провели в гостинице несколько дней. Ни у меня, ни у Мориса не было желания переехать в дедушкину квартиру. В ней жило прошлое Екатерины Владимировны, Натали, Дмитрия Павловича, а мы к нему не имели никакого отношения. Мы жили настоящим, и мне казалось, что оно может перерасти в наше будущее.

Однако Судьба распорядилась по-своему. Через три недели после встречи в Люксембургском саду Морис сделал мне предложение. Я с радостью согласилась и стала строить грандиозные планы. В них была я, Морис, наша любовь и наши дети. Я не задумывалась, где мы будем жить, вернусь ли я в лицей, останется ли Морис в туристическом бизнесе. Это было второстепенным. Главным было то, что мы любим друг друга!

Впоследствии я поняла, что подобные мысли себе может позволить неопытная молодежь. Солидные люди думают иначе.

Морис, по всей вероятности, относился именно ко второй категории. Он посоветовал мне встретиться с господином Анно и обговорить вопросы, связанные с наследством.

Что ж, надо так надо! Для Мориса я готова была на все.

Я позвонила Жан-Полю и договорилась о встрече. Господин Анно принял меня в кабинете своей нотариальной конторы. По его просьбе секретарь принесла нам по чашке кофе, и, удобно устроившись в креслах, мы начали неторопливый разговор.

Я рассказала о бедах, постигших меня после возвращения из Парижа, и Жан-Поль, выслушав рассказ, уверил меня в своей преданности. Мы обсудили возможность переноса праха Екатерины Владимировны и Натали в Москву. Наконец господин Анно перешел к главной теме.

— Хочу вам сказать, Рита, что до сих пор порядок наследования во Франции определяется Наполеоновским кодексом. Собственность подпадает при передаче наследства под налогообложение, и вопросами ее передачи занимается нотариус. Ставки оплаты нотариальных услуг закреплены законом и едины по всей Франции. Он помолчал и добавил: — Сумма, взимаемая за подобные услуги, составляет примерно один процент от стоимости недвижимости.

— Господин Анно, в таких делах я ничего не понимаю!

Жан Поль кивнул и улыбнулся.

— Четыре месяца назад вы передали мне пакет с документами. Эти бумаги Дмитрий Павлович сопроводил подробным письмом, где среди прочего выразил свое мнение о ваших деловых качествах. Он писал, что более непрактичного человека, чем вы, встречать ему не доводилось. Поэтому мне даны были указания, как помогать вам в том или ином случае. В частности, еще до вашего приезда в Париж Дмитрий Павлович оформил некоторые бумаги по договору дарения. Он их отправил с почтой FedEx, и, думаю, в будущем мне удастся перевести его парижскую квартиру на ваше имя. На его счету лежит приличная сумма, и часть денег вложена в ценные ликвидные бумаги. Если не вдаваться в расчеты, вы наследуете где-то около семисот тысяч евро.

Господин Анно внимательно посмотрел на меня и, не увидев почтения к столь солидной сумме, опять улыбнулся.

— Меня радует, что вы — не меркантильны. Поверьте опыту старого нотариуса: при наследстве, существенно меньшем вашего, у людей вспыхивают глаза и загораются алчные страсти.

— Я работаю уже четырнадцать лет и не могу сказать, что на меня деньги сыплются дождем. И тем не менее, для меня они — всего лишь средство для существования.

— Я уважаю вашу позицию. Позволю лишь заметить, что деньги дают некоторую свободу и власть.

— Зачем мне власть? И что такое свобода? Я готова ее продать за эти деньги.

— Вот эта точка зрения мне не нравится! Совсем не нравится!