Кэйтлин Битнер Рот - Строптивая красавица

Значит, Малоуны были родителями мальчика. Дрожащими пальцами Алана отложила документ в сторону и достала из шкатулки круглую брошь. Но заметив, что крошечные цветы и кружева на ней были сплетены из золотистых человеческих волос, отшвырнула брошь, как раскаленный уголь.

В шкатулке на изумрудном бархате лежала еще одна брошь, похожая на первую. Но цветы на ней были сплетены из более темных волос. Несмотря на то, что изготавливать подобные траурные украшения из волос умерших любимых людей было традицией, данью их памяти, броши вызвали у Аланы глубокое отвращение. Ей было противно прикасаться к ним. Стараясь не смотреть на них, Алана достала из шкатулки маленькую коробочку и открыла крышку.

– О боже! – воскликнула она и, зажмурившись на мгновение, закрыла коробочку.

Алана быстро сложила все вещи в шкатулку и закрыла ее, а затем продолжила исследовать дно сундука. Когда она нажала на нижнюю стенку, та подалась.

– Я так и знала, что здесь двойное дно!

Помогая себе ножом для вскрытия писем, она открыла тайник и достала его содержимое. Положив все найденное в дорожную сумку, Алана, не медля ни минуты, покинула дом и выехала на ферму Старого Китайца.

– Я нашла это в старом сундуке матери в Бруклине, – заявила Алана, размахивая калейдоскопом. – В том самом, где она хранила шарфы.

Старый Китаец кивнул.

– Понятно.

– И это тоже, – добавила Алана, показав ему шкатулку, обтянутую зеленой кожей. – Вы знаете, что лежит в ней?

Старый Китаец покачал головой. Алана открыла шкатулку, и наставник увидел броши с цветами, сплетенными из волос. Вздохнув, он закрыл глаза.

– В шкатулке также лежало свидетельство о рождении. – Она достала документ из сумки и протянула наставнику. – Кто этот мальчик?

Ее голос сорвался от волнения.

– Алана…

Старый Китаец протянул к ней руку. Но она отпрянула от него.

– Это еще не все! – воскликнула Алана и, открыв маленькую коробочку, сунула ее под нос китайцу.

– О! – вырвалось у него. Он на мгновение закрыл глаза и начал раскачиваться из стороны в сторону. – Мне так жаль, что тебе пришлось узнать об этом.

Алана достала из коробочки миниатюру.

– Кто этот мальчик? – спросила она.

Старый Китаец ничего не ответил. Алану охватила паника.

– Скажите мне, ради бога, правду! На этой миниатюре изображен Вулф? Он, как и Уинстон, мой брат?

– Алана…

Она упала на пол у ног наставника и забилась в рыданиях. Старый Китаец опустился на колени и обнял ее, пытаясь утешить.

– Алана, прекрати, остановись…

Она подняла голову, по ее щекам текли слезы.

– Вот почему у меня такие же ярко-синие глаза, как у Вулфа, да? Мы унаследовали их от отца? О боже… – причитала Алана.

Старый Китаец вгляделся в ее мокрое от слез лицо.

– Ты что-то пытаешься сказать мне, Алана?

– Да, я ношу под сердцем ребенка Вулфа, – всхлипнув, призналась она. – Господи, я беременна от него!

Старый Китаец по-отечески погладил ее по голове.

– О нет, дитя мое, нет, – промолвил он. – Вулф не приходится тебе братом.

Вздохнув, он отвернулся к окну.

– Вы уверены?

Старый Китаец вытащил из кармана носовой платок, вытер слезы с лица Аланы, а затем дал ей высморкаться в него.

– Совершенно уверен. Видишь ли, я знаю Вулфа очень давно.

Алана поймала взгляд наставника и вгляделась в его глаза.

– Расскажите мне все, что вам известно. Мне нужно это знать!

Старый Китаец выпустил ее из объятий и встал.

– Возвращайся в Бостон и собери вещи втайне от родителей. Я отвезу тебя к Вулфу, – сказал он.

Вулф не знал, как долго он сидел у пруда, наблюдая за лебедями, скользившими по водной глади. Он намеревался встретиться со своим дедом. Но ему нужно было время, чтобы привыкнуть к пьянящей мысли, что у него есть семья. Он старался держаться подальше от любопытных членов кланов, пришедших взглянуть на нового главу. В их присутствии Вулф чувствовал себя скованно. И неудивительно! Большую часть жизни Вулф прожил один, не подозревая, что у него так много родственников! А теперь Вулф с трудом мог запомнить их по именам.

Он провел три печальных дня в Данличити, скорбя на могилах родителей. Дул холодный ветер, швырявший в него пригоршни дождя и срывавший с него шляпу, струйки ледяной воды текли Вулфу за ворот. Снова и снова он читал имена, высеченные на граните: «Гленда Мэри и Уильям Дункан», и пытался унять тоску.

Никто не объяснил ему (хотя Вулф подозревал, что Эйден Фрейзер знал правду), почему его родители бежали из Шотландии. Эту тайну хранил дедушка, но он потерял способность говорить.

Вулф встал, стряхнул пыль с брюк и направился к замку. Нельзя больше откладывать встречу с дедом.

Подойдя к изножью кровати, на которой лежал больной дед, Вулф внутренне содрогнулся. В жалком старике с выцветшими глазами было трудно узнать гордого красивого шотландца с горящим взглядом, портрет которого висел в галерее замка.

Вулф усилием воли заставил себя не отводить взгляд от впалых щек и костлявых пальцев, которые хватали воздух в жалкой попытке взять за руку блудного внука. Руки старика, некогда достаточно сильные для того, чтобы орудовать шестифутовым мечом, теперь были худыми и жалкими. Кожа на них обвисла. Комок подступил к горлу Вулфа. Беззубый рот деда беззвучно зашевелился. Больной пытался что-то сказать, но у него ничего не получалось.

Внезапно Вулфа охватила ярость. По чужой вине он упустил целую жизнь! Его лишили возможности общаться с дедом, когда тот был еще здоров и полон сил! К состраданию, которое он испытывал к немощному старику, примешивалась обида. Вулф не мог простить отцу и деду то, что они бросили его в детстве, не пришли ему на помощь.

Вулф не хотел привязываться к человеку, который должен был скоро умереть. Повернувшись, он направился в свою комнату, чтобы собраться в дорогу. Вулф уже начал паковать вещи в седельные сумки, когда услышал шаги в коридоре. В комнату вошел Эйден.

– Куда это вы собрались, позвольте узнать? – спросил Фрейзер.

– Отвяжитесь! – рявкнул Вулф. – Идите ко всем чертям со своим кланом!

– Вы же хотели докопаться до истины и узнать, кто убил вашу матушку! – напомнил Фрейзер.

– Ну и что? – Вулф двинулся через горы разбросанных по полу вещей на балкон. – Я приехал, чтобы найти ответы на свои вопросы, а не нянчиться с прикованным к постели полумертвым стариком, который бросил меня, как щенка, много лет назад! – На шее Вулфа вздулись вены. – И у меня нет ни малейшего желания становиться главой кучки безмозглых ублюдков!

С балкона он вдруг увидел растрепанного мальчишку, которого заметил у ворот замка в день своего приезда. Шестилетний малыш, преодолевая сильный ветер, дувший ему в лицо, пробирался к сараю с блеющим ягненком на руках. За ним семенила овца, только что родившая этого ягненка. Ее шерсть была в пятнах крови.