Ануш Варданян - Не ссорьтесь, девочки!

— У нас, девочка моя, кто только не арендовал. Вот сейчас магазин «Инфернал».

— Демоническое название, — сдержанно пока отвечает Соня.

— Это мальчики арендуют. Хорошие мальчики. Как сейчас называется, полукриминальный элемент.

— Приятно.

— Я здесь с шестьдесят пятого года. Тебя, небось, еще мама с папой не придумали. Это последняя баня осталась, где топят дровами. К нам люди едут со всего города — свой клиент.

— А кто хозяин? — решает взять быка за рога Соня.

Но Лейбу Ароныча на кривой козе не обскачешь:

— А какая тебе разница, цыпонька? Обладатель есть. А право обладания печатью тире штампом он отдал мне. То есть отдал все полномочия. И печать, само собой. Так что договор будешь со мной заключать, цыпонька.

— Что ж, по рукам. А пока запишите мои пожелания.

— Желания дамочки — закон, — заливается старый Лейба.

— Что-то здесь у вас убого… Давайте скамейки заменим. Кафель новый на пол положим. Потом мне кажется, что помещение очень большое. Можно его перегородить, сделать косметический салон.

Лейба Ароныч в ужасе отстраняется:

— Ты представляешь, сколько на это надо денег?! Народ и так к нам ходит.

— В новой бане будет приятней.

— В этом районе одни коммуналки. Старухам все равно, куда ходить. Ты думаешь, косметический салон им очень нужен?

— Не спорьте, пожалуйста, со мной.

И Лейба Ароныч достает большой старый портфель, вынимает блокнот и ручку.

— Я не спорю с женщинами.

Сонин почин нужно было обсудить с подругами. Как всегда, встретились в кафе. Явились обе. В качестве эксперта в области индивидуального предпринимательства позвали Лосеву.

— Лосева, а что дороже открыть — баню или кафе? — спрашивает Соня.

— Далась тебе эта баня! — авторитетно отвечает хозяйка кафе, уверенная в преимуществах своего бизнеса.

— Что-то в этом есть… — не унимается Соня и с надеждой глядит на Нонну. — Что-то мистическое…

Нонна неопределенно поднимает брови. А Лосева продолжает обругивать затею. Но не из вредности, Лосева добрая, а с целью уберечь непутевую Соню от ошибки:

— Ага, чистилище на выезде…

— Да, и «Инфернал», между прочим. Все не случайно, — поддерживает ее Нонна. Хотя напрасно, подруга увлечена собственной баней:

— А потом, это ведь недорого, — гнет свою линию Соня.

— Как хотите, — хлопает пухлыми ладошками по столу Лосева, — а я из лагеря скептиков. Ну кто в баню ходит? Работяги всякие, тетки разные.

— Мне тоже не нравится смотреть на чахлые груди старух, — вступает Юля. Тоже не из вредности, а только чтобы не молчать.

— А ты не смотри, — предлагает Нонна.

Юля демонстративно надувает огромный пузырь жвачки, а Лосева между тем гнет свое:

— А у меня здесь — чистота, милые юные лица, интеллектуальные беседы.

— Это кто же здесь, кроме нас, ведет интеллектуальные беседы? — Соня обводит взглядом молодежь в зале.

— Неважно! Вы создаете атмосферу, и люди подтягиваются.

— Это неважно, что твоя баня в рабочей слободке. Наоборот, это хорошо. Может быть, открыть там салон черной и белой магии? — Нонна уже в лагере союзников — с Соней и баней.

— Лучше парикмахерскую, — язвит Юля и получает от Сони легкий подзатыльник.

— Не ссорьтесь, девочки. Одно другому не мешает.

— Да. И маму твою возьмем работать, Нонна. Пусть гадает на кофейной гуще. И кофе тут же будем продавать.

Лосева качает головой:

— Кофе — это пищевые продукты. На него своя лицензия.

— Ничего, главное — верить! — провозглашает Соня. — Можно и на растворимом гадать, я из дому принесу.

— Ну что, Сонька? Костлявая рука голода отступает? — Нонна потирает руки.

— Как пойдет. Пока что денег много надо. Опять придется занимать. Ну, как наставлял нас кормчий и учитель Карл Маркс, прибыль зависит от первоначального вложения.

— Товар — деньги — товар, девочки, — Юля немногому научилась у предприимчивой мамаши, но это выражение запомнила.

— Нет, — у Сони своя картина мира. — Деньги — товар — деньги — штрих.

— Кстати, про штрих. Расскажи-ка нам, откуда деньги-то у тебя?

— Ну, денег, конечно, нет. Но их надо найти. Собственно, для этого я вас всех сегодня и собрала. Надо искать деньги.

Лосева встает.

— Начинается. Если нет денег, то какая же баня? Пойду поработаю.

Она уходит за стойку, а подруги молча смотрят друг на друга.

— Юль, может, мама твоя что-нибудь даст? — предполагает Нонна.

Юля разводит руками:

— Мама раз уже дала на Воропаева. А он ее обул. Обул в резиновые боты.

— Ты тоже будешь в бизнесе. Можно сказать, это для тебя!

— Издеваешься? Нет, маман считает, что она выполнила свой материнский долг. И в чем-то она права.

Юля поправляет на себе белую футболку с надписью: «Моя дочь — молодец!». У этой футболочки своя история. Лариса Константиновна прислала однажды посылочку. В гулком зале Главпочтамта очередь стояла длиной в железнодорожный состав. Юля даже заснула стоя, пока добралась до заветного окошка. Почтальонша вручила небольшой сверток и взяла с Юли за доставку одну тысячу триста сорок пять рублей. Сорок пять Юля добирала мелочью. Хорошо, что в машине оставался бензин, а Сонька получила большие деньги за фасад крупного банка, и у нее можно было одолжиться. Под бесчисленными слоями макулатуры оказался крошечный пакет, а в нем эта самая футболка. «Моя дочь — молодец!».

— С тех пор как она подарила мне квартиру, у нее по отношению ко мне нет больше никаких серьезных финансовых обязательств. Кстати, хочу заметить, квартира приобретена на ее имя. Она так давно не живет в России, что по-прежнему считает, что здесь можно прожить на пятьсот рублей в месяц. Зато у меня есть футболка.

Юля достает из кармана новый пластик жвачки и, отправив его в рот, глубокомысленно жует.

— Я всегда знала, что жвачка помогает думать, — ехидничает Сонька.

— Сонька, не язви, — Нонна, как всегда, на страже всеобщего покоя.

— Чего вы смотрите? Не даст маман. Денег не будет.

— Так, минус один вариант. А что твой шеф? — обращается Нонна к самой Соне. — Мощный строительный магнат?

— Не даст.

— А почему? У него тоже негативный жизненный опыт?

— В его жизни тоже был козел Воропаев, — отвечает Юля.

— Ну не даст, и все. Просто у него принцип, — нехотя говорит Соня.

Вообще хорошо иметь принципы. Однажды Соня застала своего начальника играющим на полу своего кабинета в детскую игру. По мотивам народной сказки, «По щучьему велению», кажется. Бросаешь кости и передвигаешь на поле фишки. Зрелище было еще то: трое полнеющих и лысеющих мужчин — строительный магнат и два его компаньона — в одинаковых белых рубашках (пиджаки давно уже сброшены) на полу с азартом режутся в «Емелю». Видимо, пресытились саунами и горными лыжами.