Тереза Ревэй - Время расставания

Дождь шел весь день. Андре не мог припомнить столь безрадостной весны. К счастью, ближе к вечеру прояснилось и бледный свет солнца упал на нежную зелень первой листвы и нетронутые газоны парков.

Маленькая фигурка семенила рядом, с самым серьезным видом слизывая шоколадное мороженое. Визит в зоопарк превзошел все ожидания. Петер продемонстрировал гостю львов, шимпанзе, гору с медведями. Они дважды зашли в обитель змей, куда Еву, по всей видимости, заманить не удавалось. Мальчик не обошел своим вниманием и планетарий.

Когда Андре вернулся после деловой встречи, он обнаружил маленького Петера играющим с оловянными солдатиками. Француз предложил малышу прогуляться, и мальчик, прыгая от радости, принялся расхваливать достоинства зоопарка. Гувернантка, довольная тем, что может распорядиться второй половиной дня по своему усмотрению, объяснила Андре, как добраться до зоопарка.

Ребенок оказался очаровательным. Невзирая на безукоризненные манеры, он был обаятельным и жизнерадостным, и Андре не раз ловил себя на том, что весело хохочет над шутками мальчика. И вот теперь они шли, как два старых товарища, по «умытым» улицам города. Андре только что доел рожок фисташкового мороженого и вытирал пальцы платком. Он думал о том, какой бы подарок привезти из поездки Камилле. Возможно, юный Петер предложит что-то оригинальное?

Когда они вышли на площадь, на которой возвышалась церковь Святого Матиаса, Андре остановился, как громом пораженный. В ту же секунду он схватил Петера за плечо. Площадь перегородили полицейские, вооруженные автоматами. С двух разных сторон напирали толпы орущих и ругающихся людей. Одни размахивали красными флагами, другие были одеты в коричневые рубашки национал-социалистов. Ненависть, захлестнувшая площадь, стала почти осязаемой. Случайные прохожие крались вдоль стен, торопясь как можно скорее покинуть опасное место. Где-то вдалеке Андре услышал знакомую мелодию: приближающаяся колонна пела «Марсельезу».

Маленькая ручка, липкая от мороженого, проскользнула в ладонь Андре.

— Я полагаю, что нам лучше вернуться, Петер, — тихо произнес Фонтеруа.

— Что это такое, месье? — спросил мальчик, изо всех сил стараясь скрыть дрожь в голосе.

— Я полагаю, это наше будущее, малыш, — с трудом выдавил из себя Андре и повлек Петера прочь. Недоеденное мороженое таяло на мостовой.

— Сегодня я это почувствовал, Карл. Просто учуял. И поверь мне, это воняло! Как в окопах. Ты должен понять меня, ведь ты там тоже был.

Карл смотрел, как его друг меряет шагами гостиную: Андре был чересчур взволнован, чтобы сидеть. Он вспомнил их первую встречу, которая произошла более двадцати лет тому назад. Уже в то время Андре скрывал внутренний огонь за маской холодной вежливости. Чтобы «пробить» эту защитную оболочку молодого человека, потребовалась долгая ночь и очень много пива. На следующее утро родилась дружба, то спонтанное чувство, которое нельзя объяснить словами, когда один лишь взгляд, одно движение, скрытый намек превращает людей в единый организм, делает их сопричастными друг другу.

Карл любил выискивать трещины, способные уничтожить, казалось бы, нерушимый монолит, именно поэтому он сразу заподозрил, что юный Андре Фонтеруа, такой прямой, такой правильный, в своем отутюженном костюме напоминающий примерного ученика, полон сюрпризов и полутонов. Крюгер всегда с недоверием относился к первым впечатлениям, дедовским поучениям и якобы очевидным фактам. Он вырос в буржуазной семье, исповедующей протестантство. С раннего детства родители внушали мальчику, сколь важно само понятие «долг», сколь высокой должна быть мораль и сколь твердыми принципы. И Карл искренне верил в это вплоть до того дня, когда увидел, как его отец развлекается в прачечной со служанкой. Именно тогда он понял, что вещи никогда не бывают такими, какими вам их показывают. С тех пор он не воспринимал догмы.

Это было одной из причин, почему сразу после войны он ссорился с Евой, дискутируя о русской революции. Его жена верила в красивую утопию, в истинность простых решений. Будучи хорошим издателем, Карл знал силу слова и притягательность простых лозунгов: миллионы немецких солдат бросались на вражеские штыки с криком «Да здравствует кайзер!». Им никто не объяснил, что за этой волшебной фразой скрывается смерть и кровь.

— Что ты скажешь обо всем этом, Карл? — потерял терпение Андре.

— Меня не удивляет то, что ты увидел сегодня. В апреле здесь собирались целые толпы молодых коммунистов. Были столкновения и жертвы. В сентябре у нас состоятся выборы. Мы получим возможность бросить наши бюллетени в урны! Ситуация слишком сложна.

Карл помолчал, набивая трубку.

— Несколько лет тому назад, весной 1921 года, я был в Мюнхене. На ужине у одного из представителей городских властей меня познакомили с неким Адольфом Гитлером. В то время группировки völkisch [16] Народные, национальные ( нем. ). росли как грибы после дождя. Все они проповедовали нечто однотипное. Война проиграна, денег нет, над нашими головами навис дамоклов меч репараций. Этот мужчина много говорил. У него был сильный австрийский акцент, но его речь отличалась точностью формулировок. Тогда я подумал, что это один из тех многочисленных активистов, которые через определенное время канут в безвестность. А затем я прочел оба тома его книги.

— Какой книги?

— «Mein Kampf» [17] Дословно «Моя борьба» ( нем. ) — книга Адольфа Гитлера, сочетающая в себе элементы автобиографии и идеи национал-социализма. . Из всех моих родных и близких я один открыл эту книгу. Ее художественный стиль оставляет желать лучшего, но произведение поражает своей искренностью.

— И исходящей от него угрозой, — прервала мужа Ева, только что вошедшая в гостиную. — Петер наконец заснул. Ваши послеполуденные приключения выбили его из колеи.

— О чем ты хотел рассказать мне, Карл? — возобновил разговор Андре.

Крюгер внезапно поднялся, его лицо стало крайне серьезным.

— Партия национал-социалистов насчитывает двести тысяч членов. За последний год, после появления плана Юнга [18] Второй репарационный план, заменивший план Дауэса. Разработан для Германии комитетом финансовых экспертов ряда стран во главе с американским банкиром О. Юнгом. , было подано двадцать тысяч заявлений о приеме в партию. Растянуть выплаты репараций на пятьдесят лет… Это абсурдно! После начала биржевого кризиса в нашей стране более двадцати процентов безработных. Люди хотят есть, и они напуганы. Гитлер во всем винит Версальский диктат [19] Выражение, часто используемое нацистскими лидерами для обозначения несправедливых, с их точки зрения, условий Версальского договора 1919 года. , он утверждает, что все наши несчастья именно из-за него, и я не могу сказать, что он полностью не прав. Но он близок к тому, чтобы получить власть, и я опасаюсь, что у него хватит на это и средств, и ловкости.