Кэти Летт - Бешеные коровы

— Но, дорогой, — язвительно заметила она. — Я читала «Кто есть кто». Там сказано, что ты окончил Уэльскую школу для мальчиков .

Она отсеивала вариант за вариантом. Все-таки претенциозный снобизм тоже можно было унаследовать генетически.

Несмотря на свои успехи в квалификационных турах в парной игре на Уимблдонском турнире, местная теннисная звезда ее тоже разочаровала. После соития он сказал: «Это было просто великолепно! Честно! Мне было уже так невтерпеж, что я готов был отыметь и дохлую собаку!» Очень отрезвляюще.

В порыве отчаяния и по старой памяти Джиллиан даже наведалась в постель к своему бывшему любовнику. Сначала ей показалось, что Король Наращиваемых Волос пристрастился кушать тосты в кровати и поэтому к его спине приклеились хлебные крошки. Когда она поняла, что они почему-то не желают стряхиваться, то включила свет, сдернула с партнера одеяло и увидела, что вся его спина покрыта прыщами. Это зрелище оказалось весьма действенным контрацептивом.

Популярный писатель-романист показался ей неплохим биологическим кандидатом. Но он настаивал на презервативах размером от горла до колен и противозачаточных колпачках, способных сойти за тент для проведения небольшого званого ужина на свежем воздухе. Ей бы следовало также догадаться и о его анальных проблемах, когда он пришел к ней, принеся с собой одноразовое сиденье для туалета.

Еще был славный морской капитан с какого-то круизного судна, принадлежавшего одному из газетных магнатов. Это было нечто особенное. О таких мужчинах можно было писать домой, родителям, уважающим бокал виски и самокрутку с французским табаком по вечерам. Правда, Мэдди и Компьютерный Гений, с которым она была знакома, предупреждали ее об опасности связей с австралийцами. Мэдди рассказывала, что у мужчин с этого материка сексуальные предпочтения несколько отличаются от привычных.

Член правительства от партии тори какое-то время казался Джиллиан лучшей из ее находок. Он был целеустремлен, полон жизни, умен, судя по категориям клуба «Менса», и обладал славной попкой. Пожалуй, лучшей из тех, что Джиллиан видела в этом сезоне… Но он выходил из нее, перед тем как кончить, чтобы доставить себе удовольствие.

— Женщины как-то не умеют этого правильно делать, — жаловался он.

А потом пришли месячные. Итак, в конце ноября можно было признать крах всех планов на отбор производителя с родословной.

Джиллиан мрачно думала о том, что на каждом шагу встречаются мужчины, способные к деторождению, но они почему-то ее не видят. Кто бы мог подумать, что поиск сперматозоида, стремящегося проникнуть в яйцеклетку, может оказаться такой сложной задачей!

Она поняла, что пришла пора менять планы. Эти перемены нельзя было назвать радостными. Она предвкушала их примерно так же, как индейка предвкушает приближение Рождества.

К декабрю Мэдди не могла больше видеть увлажненные салфетки. Она размышляла о том, что где-то должны существовать специальные хранилища, куда сдавались бы первые дети. Те самые, на которых все делают ошибки и учатся. Вспомните, старикам Филиппа Ларкина так и не выпало возможности ответить на его знаменитое высказывание. Мэдди думала, что если бы они смогли это сделать, то обязательно доказали миру, что это он их сильно подвел. Он так хотел, и он так сделал.

Будто бы читая мысли Мэдди, Джек, которому уже было восемь с половиной месяцев и который уже умел подтягиваться и вставать рядом с мебелью, одарил ее одним из своих выразительных взглядов, говорящих: «Я отдал тебе лучший год своей жизни!»

Мэдди старалась забыть, что у нее сегодня был день рождения. Она печально рассматривала кухню, где валялся торс от черепашки-ниндзя и кусок какого-то фрукта. «Как я могу заботиться о ком-то, когда хочу, чтобы кто-то заботился обо мне? — билась ее мысль. — Вот сейчас, например, были бы очень кстати яйца-пашот и задушевные разговоры на тему „Ну зачем я родилась такой красивой!“».

Мэдди выкатила Джека под мелкий дождь и вдохнула то, что осталось от воздуха. Дожди шли уже несколько недель. Лондонцы скоро эволюционируют и обзаведутся перепонками на ногах. Силуэты домов высились в темноте как могильные камни. На них можно было написать такую эпитафию: «Безработный, изгнанный и ничтожный». Вокруг царила напряженная, сдавленная атмосфера, будто сами здания терзались нестерпимыми муками.

Выходя из пятна ядовито-желтого света, исходившего от лестничной клетки, в густой туман, которому только не хватало Шерлока Холмса, она почувствовала, как на ее шее смыкаются две огрубелых руки. От пальцев пахло собакой и гамбургерами. Ей попытались заткнуть рот.

— Слушай, Финн, ты же знаешь, что я не в твоем вкусе, — сказала она хозяину рук, укусив один из пальцев и вырвавшись на свободу. — Прими к сведению, у меня еще есть пульс .

— Что еще ты мне скажешь?

Мэдди замолчала, сделав вид, что думает.

— Э… кто передвинул этот камень?

Эх, если бы теорию дарвинизма переписали в контексте принципа «Выживает самый остроумный»!

— Да я больше жду чего-нибудь вроде того: «Спасибо, Финн, старик, вот тебе твои деньги!»

— Все было просто здорово. Честное слово! — проговорила Мэдди, держась за его руку. — Но мне бы сейчас подышать!

— Как поживает та жирная черная корова, в квартире которой ты живешь? Все занимается нетрадиционным шопингом? Представь, как полицейские ищейки заинтересуются ее новыми покупками, сделанными альтернативным методом! Я уже не говорю о ее квартирантке. Они ведь по-прежнему держат за тобой теплое местечко в Холлоуэй? Все за деньги порядочных налогоплательщиков, ведь так? Значица так, деньги мне отдашь завтра, в это же время. Иначе… — Он перевел свои холодные глаза рептилии на Джека.

— Что ты хочешь сказать? — Мэдди отскочила назад, в оазис ядовито-желтого цвета.

Финн схватил маленького мягкого Винни-Пуха Джека и оторвал ему голову зубами. Он явно не был обременен родительскими инстинктами. У Мэдди оборвалось сердце.

Над ними показался полицейский вертолет, шарящий прожектором по улицам. В теле Мэдди появилась неожиданная сила и пластика. По позвоночнику побежали нервные разряды страха. С атлетизмом ленивца Финн удалился в ближайшую тупиковую улочку своего нищего королевства.

Мэдди попыталась убедить себя в том, что полиция ищет не ее .

— Ты, очевидно, страдаешь паранойей. Тебе подтвердит это любой из сумасшедшей хищной стаи твоих преследователей , — сказала она себе.

На подгибающихся ногах она пошла в сторону рынка. На углу двое мужчин предложили ей наркотик в обмен на секс. Было уже так поздно, что даже проститутки отказывались выходить на улицы района. Пресса нейтрально констатировала, что здесь происходит малая городская гражданская война и этот район нуждается в усилении полицейского надзора.