Лесли Пирс - Чужое гнездо

В начале августа Эллен села на поезд, идущий в Труро. Она ехала домой. Ширли и Роджер взяли детей с собой в двухнедельную поездку по Европе, поэтому никаких неудобств Эллен им не доставила.

За это время Джози отправила родителям только одну почтовую открытку из Лондона, еще одну получила Эллен, но обратного адреса там не было. В последние две недели Эллен много думала об этом. Мысль о том, что Джози может оказаться беременной, она отвергла сразу — в этом случае младшая сестра поехала бы не в Лондон, а примчалась за советом к ней в Бристоль. Отсутствие адреса тоже не было чем-то из ряда вон выходящим; сестра все еще оставалась несовершеннолетней и не хотела, чтобы кто-нибудь силой вернул ее домой. Но от этого тревога Эллен не уменьшилась.

— Это ты подала ей дурной пример, уехав отсюда, — злобно заявила Вайолет, не успела Эллен переступить порог Бикон-фарм. — Но я надеюсь, что она добьется большего, чем ты — посмотри на себя, прямо драная кошка какая-то!

Эллен молча проглотила слезы, однако позже, оглядев себя в настенном зеркале, убедилась — Вайолет права. Она выглядела исхудавшей и бледной, а то красивое кремовое платье, которое она купила перед первым свиданием с Пьером всего лишь год назад, износилось настолько, что стало похожим на половую тряпку.

По прошествии двух недель Эллен по-прежнему не могла решить, правильно ли поступила, приехав домой. Вайолет исходила желчью. Отец показался ей усталым и постаревшим; ему было нечего сказать ей. Никто из школьных подруг Джози ничего не слышал о ней, они повторяли то же, что рассказали ее отцу и полиции: Джози подвезли до Лондона двое мужчин.

Зато как замечательно было повидать миссис Питерс! Эллен смогла рассказать ей даже то, о чем не осмеливалась заговорить с доктором Фордхэм. Оказаться в полном одиночестве тоже было совсем неплохо, и она подолгу гуляла вдоль побережья или часами просиживала на берегу моря. Теперь ей казалось, что она понимает смысл сказанного доктором. Ей необходимо было вернуться сюда — хотя бы для того, чтобы понять: она здесь никому ничего не должна.

Эллен по-прежнему любила Корнуолл, но ферма потеряла для нее всю свою привлекательность, и она решила посвятить себя воспитанию детей в школе или каком-нибудь приюте. Может быть, она останется еще на год у Ширли с Роджером, пока Саймон не пойдет в школу, а потом непременно уедет.

Доктор Фордхэм оказалась права — теперь Эллен стала сильнее. Она приобрела уверенность в том, что никакие превратности судьбы не смогут заставить ее страдать так, как она страдала после утраты Кэтрин. О Джози не стоило беспокоиться — та скоро даст о себе знать. С ней все в порядке, иначе она бы уже давно возвратилась домой.

Спустя полмесяца после прибытия в Лондон Джози по-прежнему ютилась в комнатушке дома номер 42 по Вестбурн-Парк-роуд и ненавидела ее всеми фибрами души. Казалось, воздух не проникает внутрь через крохотные оконца, а когда она выглядывала наружу, ее взгляду открывались только коньки крыш. Прочие жильцы, которых, как ей казалось, было великое множество, без конца готовили дурно пахнущую еду, и все эти запахи стекались в ее комнату.

Особенное отвращение внушала ей ванная комната. Там стоял чудовищный запах, ее никто никогда не мыл, туалет был просто омерзителен, а на стенах проступала черная плесень. Однажды она Набралась мужества принять ванну, но сначала ей пришлось вычистить ее, а потом стоять, карауля, пока наберется вода. Джози больше не хотела повторять глупую ошибку — однажды она оставила ванну без присмотра, и кто-то немедленно занял ее, украв тот шиллинг, который она опустила в газовый счетчик.

Джози полагала, что сама по себе ее клетушка ничем не хуже той, которую она занимала дома — с такой же старой расшатанной мебелью, изношенным постельным бельем, отсутствием всех и всяческих удобств. Но там у нее были вид из окна на море, свежий ветер и тишина. В доме номер 42 никогда не бывало по-настоящему тихо, жильцы перебранивались чуть ли не всю ночь, а телевизоры и радиоприемники всегда были включены на полную мощность. Лестницу оккупировали нечесаные ребятишки, постоянно слышался заливистый плач какого-нибудь младенца. Другие жильцы были большей частью ирландцами или чернокожими — Джози видела, что все они бедны, как церковные мыши.

Здесь она чувствовала себя словно в западне. Первый же понедельник Джози посвятила обходу агентств по трудоустройству, но не успевала она переступить порог, как у нее требовали карточку, без которой она не могла рассчитывать найти работу. Речь шла, оказывается, о карточке социального страхования, а получить ее можно было только в Бюро национального социального страхования. Но идти туда она боялась, полагая, что это бюро — первое место, куда обратится полиция, идущая по ее следам.

Потом кто-то подсказал ей, что маленькие кафе или ресторанчики могут предложить работу нелегально. И действительно — в тот же день, заметив болтающееся под стеклом витрины объявление, она устроилась официанткой в кафе на Джеймс-стрит, неподалеку от универсального магазина «Сэлфриджес». Там была жуткая запарка, поэтому ее взяли немедленно, но спустя несколько дней она уже жалела, что не развернулась на месте и не уехала в Бикон-фарм в ту же секунду, когда впервые узнала в агентстве о необходимости иметь карточку страхования.

Работа оказалась ужасной — практически весь световой день Джози приходилось соскребать чужие объедки с тарелок, но все без исключения, от клиентов до владельца кафе, постоянно шпыняли ее за то, что она слишком медлительна.

Но теперь Джози не могла просто взять и вернуться домой, рискуя заработать всего лишь первостатейную порку за свою выходку. Покинув в воскресенье квартиру Уилла, она первым делом отправила открытку родителям. Джози просила прощения за внезапное исчезновение, но прибавляла, что всегда хотела попасть в столицу. Ей здесь хорошо, и она в безопасности. Другую открытку она адресовала Уиллу. В ней Джози извинялась за свой обман, предлагая показать полиции или родителям, если те явятся, это послание в доказательство того, что он не сделал ничего дурного.

Она могла бы смириться с наказанием и последующим домашним арестом, но теперь об этой истории наверняка знали все до единого обитатели Маунан Смит и Фальмута. Одного она не могла стерпеть — унижения, того, что ее сочтут неудачницей. Фактически у нее не было иного выхода — только оставаться здесь и попытаться добиться хотя бы минимального успеха. Вот тогда можно подумать и о возвращении.