Лесли Пирс - Чужое гнездо

Джози кивнула. От страха ее слегка мутило, и если бы ей пришлось побродить здесь еще какое-то время в одиночестве, скорее всего она бы попросту сбежала.

— Помни, что первый раз — самый трудный, — сказала Тина, обняв ее за плечи. — Несколько съемок, и ты сама будешь смеяться над тем, как чувствовала себя сегодня. Представь, что ты актриса — а это так и есть, которой нужно вести себя вызывающе сексуально.

Толкушка полностью оправдывал свое прозвище. Он оказался невысоким, толстеньким с блестящими черными волосами, подстриженными, как у «Битлз». Ему было около сорока, а волосы подозрительно напоминали парик, но он обладал каким-то особым очарованием, сразу же вызвавшим у Джози ощущение необычайной легкости. Представив ее, Тина и Кэнди удалились переодеваться, а Толкушка приготовил Джози чашку кофе и угостил ее сигаретой.

— А ты красивая, Жожо, — сказал он, протягивая руку, чтобы коснуться ее волос и намотать их прядь себе на палец. — Редко удается отыскать такую красавицу, как ты. Вчера вечером мне позвонила Тина и рассказала о тебе, поэтому я хочу тебя сразу заверить: я не стану заставлять тебя делать то, что тебе не нравится. К тому же, — я не стремлюсь затащить всех своих девушек в постель. Я плачу им за каждую сессию и забочусь о них. Ты вполне можешь довериться мне.

Переоборудованная под офис комнатка, где они сидели, представляла собой всего лишь выгородку в основном помещении студии, но была очень опрятной. Здесь находились только письменный стол, шкаф с картотекой и пара стульев. Стены были увешаны фотографиями девушек во всевозможных позах и одеяниях — от бикини и неглиже до меховых шуб. Хотя на многих блузки или пальто были расстегнуты, представляя во всей красе нагое тело под ними, ни единой фотографии полностью обнаженной натуры здесь не было.

Студия, через которую пришлось пройти Джози, показалась ей большой и просторной. Похоже, она занимала весь второй этаж над двумя гаражами. Пол покрывал блестящий линолеум без рисунка, стены были выкрашены в нейтральные тона, а сам зал разделен на площадки, показавшиеся Джози декорациями. Один уголок оборудовали кушеткой с меховым покрывалом, второй представлял собой пляжный пейзаж — на полу даже был насыпан настоящий песок, а на третьей площадке возвышалась кровать, заваленная горой подушек.

Пока они беседовали с Толкушкой, Джози заметила Кэнди, которая прошла в секцию с кушеткой. На девушке красовались черные сверкающие сапоги и очень короткое черное шелковое белье, однако фотограф установил большой зонт таким образом, что Джози не могла видеть, как будет позировать Кэнди. Немного погодя появилась Тина в крошечном бикини для пляжной сценки. Была еще одна девушка с темными распущенными волосами, лежавшая на кровати в красном неглиже.

Спустя примерно полчаса Толкушка объявил, что Джози пора приготовиться, и проводил ее через студию в маленькую костюмерную. Открыв шкаф, он извлек из него белое кружевное неглиже, снял с плечиков, после чего велел Джози надеть его поверх нижнего белья. Затем сделал несколько коротких замечаний, попросив слегка добавить туши для ресниц, губной помады, а также подчеркнуть линию скул румянами. К ее облегчению, он не стал смотреть, как Джози переодевается.

Она перепугалась до полусмерти, когда ее вызвали из костюмерной, хотя ее наряд и не был чересчур откровенным. Но Боб, фотограф, едва взглянув на Джози, просто попросил ее опуститься на колени рядом с искусственным деревом. Первые несколько минут она чувствовала себя скованно, выполняя распоряжения человека, скрытого за аппаратом. Из-за яркого света ламп, бившего прямого в лицо, Джози ничего не могла разглядеть, за исключением декораций, среди которых очутилась. Она последовала совету Кэнди, представив себя актрисой, и, похоже, это сработало, поскольку она перестала ощущать скованность, а через некоторое время сама, без подсказок, начала принимать различные позы.

Когда Боб предложил ей распахнуть халатик, она не испугалась — это вдруг напомнило Джози родительский дом, где она позировала перед зеркалом в собственной спальне, завернувшись в простыню. Вскоре она уже улыбалась, норовисто откидывала голову назад, проводила рукой по волосам или ложилась на бок, обнажая бедро столь естественно, будто занималась такими вещами всю жизнь.

— С этой никаких проблем, она прирожденная натурщица, — сказал Боб Толкушке, когда тот посетил площадку некоторое время спустя. — Я проявлю негативы и заброшу тебе контрольные отпечатки попозже вечером.

— Все, закончили, — обратился Толкушка к Джози; в свете прожекторов лицо его лоснилось не меньше, чем искусственные волосы, — похоже, ты нашла себе новую профессию. Позвони мне завтра после обеда, и я скажу, в какое время на следующей неделе я хотел бы тебя видеть.

Джози была несказанно удивлена, что этим все и ограничилось. Но Боб уже надевал плащ, собираясь уходить.

Кэнди примеряла очередной комплект алого нижнего белья, когда дверь костюмерной открылась, впустив Джози, которая пришла переодеться. Кэнди улыбнулась и предложила ей сигарету.

— Как все прошло?

— Нормально, я думаю.

Джози не хотелось повторять то, что сказал Боб, но она все-таки упомянула о просьбе Толкушки позвонить ему завтра.

— Ну, тогда ты с нами, милочка. — Кэнди широко улыбнулась. — Все твои беды позади, к концу недели у тебя появится достаточно «капусты», чтобы найти себе жилье получше. Наверное, мы еще увидимся, время съемок обычно более или менее совпадает, тогда ты увидишь и других девушек. Удачи!

Джози была немного разочарована, что на этом разговор оборвался, она-то ожидала приглашения остаться поболтать с Кэнди и Тиной, может быть даже заглянуть куда-нибудь. Но она постаралась скрыть свои чувства и поблагодарила Кэнди за знакомство с Толкушкой.

— Посмотрим, что ты скажешь через пару месяцев, — рассмеялась Кэнди. — А теперь тебе не вредно проветриться. Не успеешь оглянуться, как лето закончится, а тебе еще надо освоиться в Лондоне, если ты собираешься зацепиться здесь.

Джози послушалась совета Кэнди и долго гуляла после обеда, погрузившись в мечты о славе и богатстве. Вчерашний дождь вымыл тротуары и листву на деревьях, и теперь перед ней предстал тот Лондон, о котором она грезила дома: Гайд-парк, причудливо извивающееся в нем озеро Серпантин, Букингемский дворец и Трафальгарская площадь, столь же величественные и великолепные, какими она себе их представляла. Восторг буквально переполнял ее. Она станет моделью, заработает кучу денег и сможет покупать себе ту одежду, которая ей нравится, у нее будет жилье, похожее на квартиру Уилла, она будет делать прически в дорогих салонах. Больше никогда ей не придется соскребать с тарелок чужие объедки!