Лесли Пирс - Чужое гнездо

— И как же вышло, что ты не унаследовала хотя бы капельку мозгов?

— Люси, прекрати, — нетерпеливо оборвала Дэйзи. — Не язви хотя бы сегодня. Иначе мне придется спросить, почему ты не унаследовала от своей матери ни ее чувства меры, ни такта и дипломатичности.

Она сочла, что этого достаточно, чтобы сестрица убралась в свою комнату, но вместо этого Люси внезапно набросилась на Дэйзи, схватила ее за волосы и ударила кулаком в лицо.

— Как насчет чувства меры? — взвизгнула она, словно обезумев. — Я весь день наблюдала, как ты подлизывалась к этим нудным старым соседям. Как давала им понять, что только ты ухаживала за мамой, будто одну тебя в семье это и заботило. А ведь единственная причина, по которой ты торчала здесь — это то, что тебя вышибли с последней работы.

В носу у Дэйзи жгло, по лицу ручьем текла кровь, капая на платье. Она была слишком ошеломлена, чтобы дать сдачи, а кроме того, знала, что не справится с младшей сестрой, пока она в такой ярости.

— Я ни к кому не подлизывалась, — произнесла она, стараясь не расплакаться. — Я просто была вежливой, потому что это мамины друзья, и многие из них проделали долгий путь, чтобы попасть сюда. А с последней работы, к твоему сведению, меня уволили потому, что я без конца отпрашивалась, так как мама болела. Что-то я не припомню, чтобы ты когда-нибудь предложила отвезти ее в клинику на обследование или помогла ей принять ванну, или вообще сделала хоть что-нибудь, если на то пошло.

Люси с угрожающим видом шагнула вперед, и Дэйзи схватила французский кухонный нож, который лежал на столе.

— Только прикоснись ко мне еще раз, и я угощу тебя вот этим, — зашипела она.

— Почему бы тебе не убраться к своему свинячьему приятелю? — прорычала Люси, оставаясь, однако, на безопасном расстоянии. — Ты здесь никому не нужна. Мама, может, и терпела тебя, но только потому, что была вынуждена делать это. Папа, Том и я, мы все презираем тебя. Ты просто кукушонок в чужом гнезде.

— Лучше кукушонок, чем старая ворона, — парировала Дэйзи. — Посмотри на себя, ты просто ходячая реклама оголтелого феминизма! Ты то и дело подчеркиваешь, какая ты умница, но только полная идиотка могла вырядиться так, как ты, в день похорон собственной матери. Как ты думаешь, что чувствует отец, видя тебя такой? Если он кого-то и презирал сегодня, так это тебя.

Она двинулась вперед, намереваясь обойти сестру и по-прежнему держа нож в руке, но когда она протискивалась в дверь, Люси снова схватила ее за волосы и запрокинула ей голову. Когда Дэйзи попыталась защититься, лезвие зацепило руку Люси.

Визжа, как недорезанная свинья, Люси тотчас отпустила Дэйзи, выскочила в коридор и помчалась вверх по лестнице.

— Она ударила меня ножом, ударила меня ножом! — выкрикивала она изо всех сил. — Папа, скорее иди сюда, Дэйзи свихнулась.

Дэйзи схватила несколько бумажных салфеток, чтобы остановить кровь, которая продолжала течь из носа, заливая платье и пол. Затем она услышала, как по лестнице с грохотом скатываются вниз отец и Том, требуя, чтобы им объяснили, что здесь происходит. Нижние ступени лестницы из кухни не были видны — коридор поворачивал под прямым углом, поэтому пока Дэйзи прижимала салфетки к носу, она не могла видеть отца и Тома с Люси, у которой началась истерика. Она орала так, будто стала жертвой абсолютно беспричинного и коварного нападения. Дэйзи уже собралась выйти к ним и поведать свою часть истории, но внезапно у нее закружилась голова, она почувствовала непреодолимую слабость и мешком рухнула на пол.

— Перестань вопить и сядь, — произнес отец, обращаясь к Люси, затем его голос отдалился — он повел ее в гостиную, чтобы осмотреть руку.

В кухню вошел Том. Он замер от неожиданности, увидев окровавленную Дэйзи.

— Что здесь происходит? — быстро спросил он.

— Она ударила меня ни с того ни с сего, — ответила Дэйзи едва слышно. — Я что, действительно зацепила ее ножом? Я не хотела, я схватилась за нож только потому, что она собиралась ударить меня снова. Она вцепилась мне в волосы, когда я проходила мимо.

— Папа сейчас осматривает ее руку, — гневно сказал Том. — Что с вами обеими происходит? Неужели мало того, что мама умерла — теперь еще и это?

Такое проявление чувств казалось необычным для Тома. Обычно его было трудно вывести из себя. Невозмутимый и спокойный, он всегда предпочитал оставаться в тени.

— Она начала первая, — твердила Дэйзи. — Если она наткнулась на лезвие, то так ей и надо… ведь она посоветовала мне убираться из дома и жить с Джоэлем, и еще она сказала, что вы все презираете меня.

— Я собираюсь отвезти Люси в больницу, чтобы там осмотрели рану, — крикнул отец из коридора. — С тобой, Дэйзи, я поговорю, когда вернусь, — с угрозой добавил он, и входная дверь с грохотом захлопнулась.

— Я не хотела причинить ей боль! — Дэйзи умоляюще взглянула на Тома. — Она настоящая сучка, Том. Держу пари, сейчас она плетет отцу невесть что.

Неизвестно, поверил ей Том или нет, однако он достал из морозильника леди стал прикладывать его к носу Дэйзи, пока кровь не остановилась.

За это время она успела в подробностях рассказать как было дело, но Том, похоже, все равно считал, что во всем виновата она.

— Почему ты просто не промолчала? — спросил он, и его обычно улыбающееся спокойное лицо исказилось от волнения. — Ты же знаешь, что на нее иногда находит.

— Я не могу молча выслушивать такие вещи, — устало пробормотала Дэйзи. — И никто не может. Ты что, не в состоянии представить, как мне обидно, когда меня называют кукушонком в чужом гнезде? Или я действительно кукушонок? Это правда, Том, что вы с отцом презираете меня?

— Нет, разумеется, — ответил он, качая головой. — Люси просто приревновала, потому что весь день ты была в центре внимания. Все восторгались пирожными и пирогами, которые ты приготовила, и снова и снова повторяли, как хорошо ты присматриваешь за домом и как маме должно было быть приятно, что ты за ней ухаживаешь. Люси чувствовала себя уязвленной, что ей не досталось похвал.

— Но ведь она и не сделала ничего, чтобы их заслужить, — гневно парировала Дэйзи. — Проблема не в том, что я старалась все сделать сама. Если ты помнишь, она и не пыталась мне помогать. Я подавлена так же, как и все, смертью мамы, но не могу позволить себе сидеть и давиться слезами у себя в комнате; кто-то же должен позаботиться обо всем.

Том бросил на нее тот же полный безысходного отчаяния взгляд, который она часто подмечала у отца. Папа был из тех людей, которые избегают открытых столкновений, и не любил, когда от него требовалось принять чью-либо сторону.

— У тебя нос совсем распух, — сказал Том, и это выглядело попыткой увести разговор в сторону от сестры. — Я принесу бренди, и, наверное, тебе лучше лечь в постель.