Джей Макинерни - Модельное поведение

— Привези себя, мамочка.

Среди счетов и журналов — письмо для Филомены Бриггс. Подписано от руки. Без обратного адреса. Конверт без водяных знаков, дешевый настолько, что на просвет я могу различить письмо внутри. Правда, к сожалению, не могу прочесть, не вскрыв. Ну это секундное дело.

«Сука, ты думаешь, я — никто, но это мы еще посмотрим. Бог сделал тебя милашкой. Но я могу сделать из тебя уродину».

Воодушевленный своим законным опасением за благополучие Фил, Коннор позвонил ее агенту:

— Лиз, это Коннор. Я должен…

— Прости, Коннор. Даже если б я знала, где она, я не могла бы тебе сказать.

— Она в опасности!

— Это угроза?

— Тут письмо для нее от какого-то психа.

— Ага. Вскрываем ее почту?

— Этот парень знает, где мы живем.

— Где ты живешь.

— Господи, Лиз. Я волнуюсь за нее!

— Если она появится, я ей передам.

— Так, а что насчет письма?

— Все девочки получают подобную дребедень. Ты на какой планете жил? Если ты его перешлешь, я вложу его в документы Фил.

— Лиз, пожалуйста…

— До свидания, Коннор.

Пискнул звонок — ассистент Джилиан Кроу на второй линии:

— Джилиан интересуется, способен ли ты сопровождать ее сегодня вечером на ужин в дом Кристины Карлтон и Ясона Ленца.

Мои акции неожиданно поднялись с того момента, как я, гнусно ухмыляясь, вышел из мужского туалета ресторана с мнимой подружкой Чипа Ральстона, висящей на моем локте.

Кристина Карлтон, естественно, актриса. Я даже как-то брал у нее коротенькое интервью по случаю замужества с монгольским музыкантом.

— Джилиан пришлет машину. И одежду тоже.

— Это что, костюмированная вечеринка?

— Мы прикинули, что у тебя стандартный сороковой размер. А какого размера ботинки ты носишь?

В четверть восьмого, сверкая от дождя, прибыло авто. Водитель, неразговорчивый ирландец, выдал мне пакет с одеждой и сообщил, что будет ждать в машине. По крайней мере, она не прислала никого, чтобы помочь мне одеться.

Из квартиры я выплыл в костюме от Джона Бартлетта: темно-синяя рубашка, темно-синий галстук — стильный ансамбль.

Мы поехали в северную часть города, чтобы подобрать Джилиан дома. Портье позвонил ей, пока я восхищался в холле неоклассической архитектурой.

— Великолепно выглядишь! — мне и вправду понравились ее узкие зеленые брюки и черный свитер с высоким воротом.

Изучив мой внешний вид, Джилиан тряхнула головой:

— Сними галстук. Всегда лучше быть немного раздетым, чтобы заставить других волноваться по поводу того, что они чересчур разодеты, — посоветовала она.

Удовлетворенная, она взяла меня под руку:

— В любом случае, мы едем в Уест-Сайд.

— Они заполучили себе это жилище на Парк — семьсот сорок, — начала просвещать меня Джилиан относительно наших хозяев. — Возможно, это лучшее здание в Нью-Йорке. Хотя для того, чтобы гарантировать себе спокойствие, жильцы пользуются другим адресом — Уест — семьдесят один, это просто другой вход. Они хотели повесить табличку, но ее скинули. Что они вообще думали? Что думал их риелтор? Шоу-бизнес? В домах типа этого никому не нужны шоу…

— Приятно слышать, что кое-где еще существуют стандарты.

Она улыбнулась — много лун миновало с тех пор, как мне удавалось заработать ее одобрение.

— Ну расскажи мне о твоей тайной встрече в туалете. Я под впечатлением. Жаль, что ты не сможешь это использовать, миленький бы получился абзац: «бесстрашный репортер возник в дверях туалета после быстрого перепиха с легкомысленной сожительницей звезды. Жаль, что моральные устои нашей редакции не так уж крепки».

— Это именно те устои, благодаря которым мы принуждаем молодых женщин страдать из-за их внешнего вида и веса и тратим тысячи долларов на ткацко-прядильную продукцию наших рекламодателей.

— Ты полагаешь, что это оригинальное наблюдение? Не пытайся быть циником. У тебя это плохо получается.

Джилиан представила меня нашей хозяйке, Кристине Карлтон, женщине с богатым бродвейским и голливудским прошлым, которая в свое время играла секс-бомб, а теперь с большой неохотой пытается играть чьих-нибудь мамочек. В перерывах она вышла замуж за Джейсона Ленца, одного из многочисленных джентльменов, разбогатевших по причине увольнения с одной из студий «Тайм Уорнер». К счастью, — и к моему удивлению, — она была рада меня видеть.

— О, я вас помню, — заверещала она. Голос ее был настолько пронзительным, что перекрывал общий треп. — Мне так понравилась статья, которую вы написали! Я сказала своему агенту, что надо для вас сделать что-нибудь приятное, а он сказал: «Думаю, он оценит хороший минет».

Присутствующие оценили шутку взрывом хохота, но больше меня удивила моя собственная реакция, вызванная, возможно, тем, что Кристина надула свои бурундучьи щеки.

— Посмотрите-ка, он покраснел, он действительно покраснел!

— Я даже и не думала, что кто-то еще умеет краснеть.

Мой замечательный талант выказывать смущение был оценен всеми по достоинству, что не преминули отметить все, кому я тут же был представлен, включая хозяина дома, который явно чувствовал себя непринужденно в джинсах и кашемировом свитере; Джеймса Кройдона, редактора «Бомонда», одетого на Сэвил Роу и косящего под Тома Вульфа; Тодда Фулхама, декоратора, одетого в классическое черное, который тут же рассказал мне, что делал квартиру (пентхауз за десять миллионов долларов) под интерьер охотничьей хижины в горах Адирондак. Он подхватил меня и повел показывать стикли с подписью автора. В библиотеке он мне протянул визитку, на которой предварительно написал номер домашнего телефона с пометкой «В любое время!».

— Я боюсь, что ваши таланты превосходят мои нужды по интерьерному дизайну.

— Меня мало интересует ваша квартира.

— В таком случае вынужден с прискорбием сообщить вам, что я один из этих засранцев, которые безнадежно влюблены в противоположный пол.

— Ах, оставьте, ради бога, вы пришли с Джилиан, вы работаете в журнале моды, не играйте со мной в натурала, — для большей убедительности он поглаживает рукав арендованного пиджака.

— Внешность обманчива.

— А обман так притягателен. Мне кажется, что вы просто дразните меня.

Разговор, слава богу, прервал дворецкий, который вошел и объявил обед.

За столом я оказался между Анн Шеридан, дизайнером, и роскошной молоденькой блондинкой, которую я видел среди танцовщиц «Олимпа». Она сопровождала Чарли Лапидуса, владельца авиакомпаний, парфюмерных фабрик и киностудии. Как и я, она явно чувствовала себя не в своей тарелке. Она мне сообщила, что учится на юридическом в Нью-Йоркском университете. На мой вопрос, не могли ли мы раньше где-то видеться, она холодно ответила: «Не думаю», — и прекратила всякое общение со мной. Анн Шеридан отметила мой костюм от Джона Бартлетта и во время перемены блюд громко попросила Кристину держать голову все время над столом. До меня, как всегда, дошло в последнюю очередь. Похоже, минет — лейтмотив сегодняшнего приема.