Джей Макинерни - Модельное поведение

Но самая странная вещь заключается в том, что с того момента, как Паллас опустилась на колени, и до окончания, я представлял себе Филомену.

— Спасибо тебе, спасибо-спасибо-спасибо, — простонал я, пока Паллас — да благослови ее Господь — аккуратно сплевывала в раковину и мыла руки.

— Тебе это было необходимо, — объяснила она.

Я распахнул перед Паллас дверь мужского туалета, думая о Филомене и больше, чем когда-либо, тоскуя о ней. В тот момент я едва заметил тот примечательный факт, что Джилиан Кроу стоит около телефона, минималистична и неприступна в темно-сером костюме, возможно, от Кельвина Кляйна, в тридцати кварталах от «Ройалтон», где она обычно обедает. Я вспомнил, как кто-то сказал о ней: она была бы красивой, если бы не решила вместо этого быть элегантной. Ее брови выгнулись выше верхнего края очков, когда она засекла меня и мою компаньонку. К сожалению, телефон был расположен так, что протиснуться мимо было сложно, даже если им пользовался человек такой стройности, как Джилиан Кроу.

— Я тебе перезвоню, — рявкнула она в трубку. — Тебя разыскивали.

— Дела, дела, дела, — пожал я плечами.

— Да, я вижу.

— Это, э-э-э, Паллас… э-э-э…

Христианское имя снаружи, язычница внутри. В воздухе запахло бедой, интонация поползла вверх, когда до меня дошло, что я не знаю ее фамилии.

— Паллас, Джилиан Кроу.

Джилиан наградила Паллас тем снисходительным взглядом, который тощие женщины, великолепно смотрящиеся в одежде, приберегают для пышных женщин, лучше выглядящих без нее.

Обернувшись ко мне, Джилиан спросила:

— Как именно обстоят дела с материалом о Ральстоне?

— Ну, я работаю над ним.

— Ах, так вы вдвоем обсуждали статью в мужском туалете?

— Чип? — ослепительно улыбнулась Паллас. — А мы только что о нем говорили.

И неожиданно, по идиотскому наитию, я выдаю:

— Паллас — подружка Чипа.

Ожидаемый эффект был достигнут. Паллас приняла это как должное и расправила плечи. Джилиан изучала ее пристально, будто вспомнила, что видела ее в прошлой жизни или пыталась припомнить, в которой именно.

— Это не вы были на бенефисе «Метрополитэн арт сосити» с Чарли Лапидусом?

Паллас пожала плечами:

— Что-то не припомню.

Похоже, это был подходящий момент, чтобы слинять. Я проскользнул мимо Джилиан, таща за собой Паллас, и с энтузиазмом зашагал по лестнице.

— Чтоб Ральстон был готов к концу недели, Коннор!

— Да-да, хорошо… — я махнул ей рукой, позволяя удалиться. Я даже сам почти поверил, что с материалом о Ральстоне все в порядке и он почти готов.

Паллас подплыла к столику, надменно неся титул супруги кинозвезды. Прежде чем опуститься на свое место, она примерила на себя рассеянную мину, свойственную истинным знаменитостям, и воздержалась от того, чтобы озираться вокруг, как бы опасаясь встретиться взглядом с утомляющими ее обожателями. Должен сказать, что у нее все получилось весьма правдоподобно. Даже в ее манере общаться с официантом появилась новая черта — эдакая незрелая интимность. Правда, над моими дурацкими шутками она смеялась чуть громче, чем следовало, и стейк свой поедала с жадностью, пока я проковыривал вилкой вентиляционные отверстия в своих крабах. (И как это я раньше не замечал, насколько эти ракообразные напоминают гигантских непобедимых водяных жуков, которые вылезают из щелей в моей квартире?)

Под конец я проводил Паллас мимо стола Джилиан и посадил в такси.

— Ты — ангел милосердия.

— А ты — милашка, — ответила она рассеянно, уже улетев куда-то в своих мыслях. Наше приключение в мужском туалете уже было для нее древней историей. Она представляла свое будущее с Чипом: путешествия в Канны, на церемонии награждения, назойливое внимание газетчиков.

Первое, что я подумал, когда вернулся домой: «Меня ограбили!» Квартиру не узнать: содержимое всех комодов и ящиков раскидано по полу. Видимо, я искал сигареты и диафрагму Филомены более досконально, чем думал.

Сообщений нет.

Одно электронное письмо.

Кому: Бумагомарателю.

От кого: От Дженрод.

Тема: Фотография.

«Дорогой Коннор,

Боже, я ужасно сконфужена! Я не должна была посылать Вам ту фотографию, но это Тина меня подговорила. Так же было в прошлом году, когда она подговорила нас отлупить девчонку, которая ей не нравилась, я не хотела, но приняла в этом участие. Мы напились и накурились, и я не очень хорошо соображала. Если Вы ее еще не видели, то и не смотрите. Надо бежать, идет мой начальник…»

Мне позвонил психофармаколог Брук:

— Мне очень неловко, мистер Макнайт, но меня немного беспокоит ваша, эм-м-м, ваша сестра. Она пропустила уже два приема и не отвечает на звонки, вернее не перезванивает на мои.

— Я видел ее вчера вечером. Она была… в порядке.

— Ну, а не могли бы вы…

— Вы хотите, чтобы я заставил ее позвонить вам?

— Ну…

— Доктор, а как именно вы формулируете… проблемы… моей сестры.

— Ну… я бы не хотел, так сказать… все не так просто. Я бы сказал, что у нее прослеживается целый комплекс симптомов, но я бы не хотел…

— Господи Иисусе, доктор. У нее что, клинический случай депрессии? Это вы имеете в виду? Вы можете это подтвердить?

— У нее проявляются некоторые симптомы депрессии, но я правда не вправе… знаете, область взаимоотношений врача — пациента…

Я повесил трубку, на тот случай если Филомена пытается дозвониться.

— Здравствуй, милый. Как там твои дела во всех подробностях?

— Шикарно.

Мама вечно где-то в облаках, и я даже не пытаюсь проколоть пузырь мечты, на котором она обитает. Позднее, долгожданное дитя престарелых родителей, она росла в атмосфере счастливого покоя в Чарльстоне, а затем Беннингтоне до тех пор, пока мой отец не разрушил эту идиллию своим появлением. Они поженились спустя несколько месяцев и переехали в дом моего деда во Флориду, где мать продолжила занятия своего детства: рисование, садоводство и верховая езда. Все стараются не волновать ее. Когда Джереми познакомился с мамой, то заявил, что это ее последняя, завершающая все земные дела инкарнация.

— У тебя усталый голос. Все хорошо, детка?

— Нормально, мам.

— Я не представляю, как ты выдерживаешь все это. Клянусь, ты уморишь себя до смерти этой работой.

— Я в порядке.

— Твой отец передает тебе привет. Могу ли я что-нибудь привезти тебе?

Ежегодное паломничество на Манхэттен должно было случиться через несколько дней. Мне трудно было даже представить, что бы я мог пожелать в качестве подарка из центральной Флориды, разве что карстовую воронку, чтобы исчезнуть.